— Но идти к чужакам на позор тоже нельзя! — перекричал всех Лоок. — Нам нужно покинуть долину!

— Ты трус! — взревел Острый Нос. — Мириться с ругами ты не хочешь, сражаться с ними боишься. Куда мы пойдем с женщинами и детьми? На погибель?

— Трус тот, кто бьет не в грудь, а в спину, — с яростью произнес Лоок, и все поняли, что он обвиняет сына вождя в предательском ударе копьем.

— Я готов сойтись с тобой грудью, — ответил Острый Нос. Оба посмотрели на вождя. И Оэл дал согласие на поединок.

Чтобы не было разброда, следовало принять решение, сославшись на веление духов. А победит тот, кого поддерживают духи. Поединок должен решить судьбу племени.

Воины раздвинулись к стенам пещеры, освобождая место для схватки. Лоок вытянул руки вперед, как бы говоря, что будет драться без оружия. Острый Нос поступил так же. Потом, широко расставляя ноги, они пошли друг другу навстречу.

После выздоровления Лоок все же несколько уступал противнику в силе, но сумел так обхватить ненавистного врага, что тот застонал, однако тотчас уперся двумя руками в подбородок Лоока и задрал ему голову. Еще миг, и соперник оказался за его спиной в выгодном положении: одной рукой сдавил шею, а другой крепко стиснул правую руку.

У Лоока потемнело в глазах. Промелькнуло давно виденное: пятнистый мурр бросился с дерева на спину зубра. Тогда грузное животное с неожиданным проворством опрокинулось на спину, стараясь раздавить леопарда. То же сделал и Лоок. Вначале он подался вперед, а потом внезапно для врага резко опрокинулся назад, придавив его к земле. От резкой боли в спине, в том месте, где была рана, у Лоока потемнело в глазах, но он не потерял сознания. Еще усилие, и он уже сидел верхом на Остром Носе.

Поединок был закончен, воля духов стала известна, а Острый Нос, пошатываясь, вышел из пещеры.

Взяв с собой оружие, шкуры, запасы жира и копченого мяса, урсы, не дожидаясь утра, снялись с насиженного места и под проливным дождем ушли вверх по реке. Все плакали, покидая долину, богатую дичью, рыбой, ягодами, но сдаваться на милость врагу никто не пожелал.

Шли всю ночь. Острые камни, невидимые в темноте, рассекали ноги, колючие шипы кустарников рвали тела, но урсы упорно двигались вперед. Труднее всех приходилось женщинам, которые несли маленьких детей. Однако и они не роптали. Все твердо решили: лучше от голода грызть кору с деревьев, чем подчиниться врагу.

Лоок и Мохнач покинули зимнюю стоянку последними. Они сожгли все, что урсы не смогли унести с собой. Когда спустились к прибрежным зарослям, к ним прибился Олли. Хотя все воины побросали неудобные луки, мешавшие им пробиваться через заросли, подросток не расстался с грозным оружием. Теперь, гордый тем, что он единственный лучник в племени, Олли решил идти рядом с Лооком, чтобы охранять его. Однако юноша приказал Олли догнать Иллу и быть возле нее. Но мальчик вернулся и сообщил, что Иллу не нашел и что ее никто не видел после того, как она вышла с Острым Носом из пещеры.

Всю ночь Лоок метался от головного отряда воинов, прокладывающих путь беглецам, до замыкающего, пытаясь найти девушку. Ему помогали Мохнач и Олли, но ее нигде не было.

…После поединка Острый Нос вышел из пещеры, полный злобы не только к Лооку, но и к отцу, Мохначу и всем урсам, не поддержавшим его. Стоя под дождем, он решал, что делать дальше. Если уйти вместе с племенем, то все равно ему не быть вождем: урсы поверили Лооку, что он, Острый Нос, хотел его убить. А нельзя ли с помощью ругов остановить свое племя, уничтожить Лоока и его друзей и стать во главе урсов? Рыжеволосых надо бы задобрить. Но как?

И тут Острый Нос вспомнил, как рыжеволосому воину, видимо сыну вождя, приглянулась Илла. Недолго раздумывая, Острый Нос начал действовать. Вызвав сестру из пещеры, где находились женщины и дети, он сказал, что отец велел им вдвоем спуститься к стоянке чужаков и посчитать, сколько там шатров и шалашей. По числу шатров можно определить, сколько пришло в долину рыжеволосых. А потом успешно на них напасть.

Видя, что Илла удивлена и колеблется, Острый Нос добавил, усмехаясь:

— Отец хочет показать, что племя для него дороже, чем мы.

Эти слова прозвучали убедительно: отец никогда не выделял сыновей, ставил их во время охоты и сражений в самые опасные места. И все же ей было непонятно, почему он посылает в разведку ее, а не Мохнача. Но тут же подумала, что в темноте она видит лучше, чем братья, и успокоилась.

Они подобрались к лагерю ругов, однако дождь и тьма мешали видеть их жилища. Потом ливень на время утих, сверкнула ослепительная молния, и они увидели столько шатров, что их невозможно было посчитать. У обоих не хватило бы пальцев на руках и ногах.

И вдруг Острый Нос схватил сестру, зажал ей рот, поднял и понес в лагерь чужаков, к самому большому шатру…

К утру даже самые сильные выбились из сил, и вождь велел стать на отдых. Отдохнув и поев, урсы продолжили путь.

Дождь прекратился, сквозь разорванные тучи даже выглядывало солнце. Но было холодно. Лоок шел в каком-то оцепенении. Он не ощущал ни усталости, ни холода, ни голода. И когда племя останавливалось, валился на землю, не выбирая места, и лежал в тяжелом забытьи.

Силы оставляли старого вождя. Злые духи все чаще терзали его измученное тело. Уже на третий день пути воины положили вождя на шкуру зубра, привязанную к двум длинным палкам, и так несли от привала к привалу.

На пятый день вождю совсем стало плохо. Старики и женщины с детьми падали от усталости. Мужчинам тоже надо было отдохнуть. И вот урсы увидели на реке небольшой, густо поросший ивняком островок, к которому вела узкая песчаная коса. Он показался удобным и безопасным местом для длительного привала. Вождь приподнялся на своем походном ложе, какое-то время всматривался в тот островок и, наконец, распорядился двигаться к нему.

Дождя и в тот день не было. Но дальние горы затянулись черно-сизыми тучами, и слышались далекие раскаты грома. Собирался ливень. Урсы наспех начали сооружать укрытия от дождя, используя ивняк и оставшиеся шкуры.

Ливень был сильный и продолжительный. Бушевал неистовый ветер. Ночью никто не решался оставить своих пристанищ. А утром, чуть забрезжила заря, проснувшиеся урсы закричали от ужаса: вздувшаяся от ливня в горах река размыла песчаную косу, и племя оказалось отрезанным от берега. Дождь не прекращался и днем, река бушевала. И видно было, что успокоится она не скоро. Пищи не было. Все, что взяли с собой и добыли в дороге, съели. Островок был небольшой. Охотники целый день рыскали в ивняке, надеясь хоть что-нибудь поймать, но принесли с собой лишь какого-то небольшого зверька, которого отдали вождю. Не улучшилась погода и на следующий день. Рыба в бурлящей воде не ловилась. Люди голодали. Несколько дней лил дождь и бурлила река. Начали умирать измученные непосильной дорогой, холодом и голодом старики. Умирали дети. Каждый день кто-то уходил в далекую страну, и его снаряжали в путь бедно-бедно. Молодые перестали почитать старших. И Лоок удивлялся: он привык думать, что обычаи сильнее мурров, а оказалось, что голод разрушает обычаи.

Никто уже не верил, что окончатся страдания. Людьми овладело отчаяние. Стали искать виновника бед. И все обрушились на Лоока: это он предложил оставить долину, это он завел их сюда на погибель! Лоок должен ответить за то, что племя попало в беду.

Однажды в темноте к юноше подобрался Олли и горячо зашептал:

— Тебя хотят бросить в реку, чтобы она стала добрее к урсам. Я буду ночью с тобой! — И мальчик воинственно потряс луком.