Сын Агу резко обернулся. Большой огонь может уничтожить все, чем живет племя: загоны, туров, хижины, посевы, охотничьи угодья и людей. Может пригнать стаи хищников и даже чужие, враждебные племена.

— Говори все, — приказал встревоженный Гирр.

— Дым, — коротко пояснил Аз. Гирр несколько раз втянул воздух. Его примеру последовали многие охотники, что были рядом.

Некоторые из них подтвердили:

— Дым.

— Дым, но очень далеко.

— В такую жару большой огонь летает птицей, — сказал великий вождь.

Как и при нашествии темнокожих, он сразу отправил Аза и его товарищей в разведку. Будто стрела, пущенная сильной рукой, во главе разведчиков Аз помчался в низовье Синей реки, как он считал, навстречу большому огню.

Грун, Солл, Фрут и еще трое молодых охотников лесного племени возвращались в родное поселение, на берега Синей реки. Вместе с Соллом шла темноволосая и темнокожая женщина. Союз Солла с этой женщиной скрепил Сил, сын Слона, который стал вождем южного племени после того, как сын Барса потерял руку в схватке с пустынным львом. Рядом с Груном шел его старший брат по отцу, Лат. Лат выпросил разрешение у сына Слона навсегда переселиться в лесное племя вместе со своей женщиной Злу и двумя сыновьями. Будучи юношей, не знавшим женщин, Лат посетил лесное племя, и с тех пор на родину отца влекла его сила, которой он не мог противиться. Всегда хмурый, Лат по мере приближения к владению лесного племени светлел лицом…

Посланцев Гирра гостеприимно встретили люди южного племени. Сын Барса, совершенно седой, однорукий и немощный старик, пользующийся огромным уважением родичей, обнимал гостей и не вытирал слез. Особенно обрадовался он приходу Груна. Неотрывно глядел сияющими глазами и не мог наглядеться на богатырскую фигуру внука.

— Могуч, как отец, — шептал он сквозь слезы, — настоящий тигр. Все-таки повидал тебя прежде, чем уйти в мир теней.

Грун передал подарки от лесного племени и от его вождя Гирра — связки соболиных и куньих шкурок, а также двух домашних собак, кобеля и суку, которые были много крупнее и сильнее собак южного племени. Подарки хозяевам понравились. Охотники восторженно рассматривали собак, а женщины — красивые шкурки невиданных зверьков. Женщины тут же разрезали несколько шкурок на лоскуточки и приладили к своим ожерельям, чтобы каждой иметь подарок от самого Гирра — непобедимого охотника южного и лесного племен.

Гостили всего несколько дней. Грун торопился в родное поселение, чтобы готовиться к зиме. Но и за это короткое время ему удалось посмотреть стада домашних туров и свиней, узнать новые секреты изготовления оружия, лодок и ловушек для рыб, оценить искусство охотников и танцы женщин. В состязаниях мужчин Грун не уронил славы отца. Он превзошел даже Нира-носорога в метании копья и стрельбе из лука. Всем, кто помнил Гирра, казалось, что это не его сын, а он сам вернулся в южное племя таким же молодым и могучим, как много лет назад.

На прощание хозяева устроили большой пир, на котором вождь южного племени Сил сказал:

— Люди южного племени всегда будут помнить северных друзей, добрую Зуну и непобедимого охотника Гирра. Хвала великому вождю Гирру!

— Хвала Гирру! — одним дыханием откликнулись родичи.

— Больших удач лесному племени! — продолжал сын Слона.

— Удач лесному племени! — охотно вторили хозяева.

— В подарок Гирру, — закончил Сил, — даем двух туров и трех туриц из домашнего стада.

От такого щедрого подарка у Груна загорелись глаза. Он сдержал себя, подошел к вождю, опустился на одно колено и склонил голову, приложив руку к груди. Все это сын Гирра проделал с искренним уважением, но одновременно с таким особенным достоинством, что Сил подумал: «Это будущий вождь лесного племени».

— Слава Груну! — вдруг крикнул он.

— Слава сыну Гирра! — подхватили люди южного племени. Близился конец долгого пути, осталось два дневных перехода до Скалистых берегов, откуда начинались владения лесного племени, а Грун, шагая по уже знакомой дороге, все думал о южном племени, о гостеприимстве его людей и о юной Зри. Как он сожалел, что Гирр скрепил его союз с другой женщиной лесного племени! Черные, как южная ночь, глаза Зри, ее по-змеиному гибкое тело, ее жаркие, неутомимые ласки и ее шепот: «Возьми с собой, северный тигр! Возьми!.. Если уйдешь один, отдам себя во власть духов воды…» — сводили с ума горячего по натуре полусеверянина. «Пусть отец разорвет союз с Рунью, — думал Грун. — Я все равно приведу Зри из южного племени! Или…» — сын Гирра знал, что не сможет бросить родное племя, не сможет нарушить данное отцу обещание продолжить его дело.

Вспомнив об отце, Грун подумал о нем с благодарностью. Посылая сына в южное племя, Гирр — больше всего хотел, чтобы тот своими глазами увидел домашние стада и еще сильнее уверовал в дело всей его жизни.

— Скоро будешь вождем, — напутствовал он Груна. — Сила вождя в его мудрости. Ты должен знать больше других. Иди, учись у людей южного племени тому, чему не успел научить я.

Длительный поход по незнакомым лесам, степям и болотам, встреча с людьми другого племени, знакомство с их обычаями и жизнью обогатили Груна. «Слава тебе, отец, великий вождь, — прошептал он. — Слава духам, что проторили тропу моей жизни в южное племя».

Весь день нещадно палило солнце. В воздухе висел такой изнуряющий зной, какого люди Груна не видели даже в землях южного племени. К вечеру за дальним хребтом скопилась туча и, медленно разрастаясь, поплыла к Синей реке. Над хребтами извивались молнии и урчал гром, а жара и духота становились все невыносимее.

Для ночлега путники остановились на обрывистом берегу. Здесь было все-таки посвежее и меньше комаров, чем в низинах. Развели костер, поставили разваривать сушеное мясо в глиняной посудине. Грун сидел у края обрыва и глядел, как в прозрачной воде резво плавали серебристые рыбины, как они хватали насекомых. Сверкнула ослепительная молния, треснуло небо над самой головой Груна, и неподалеку мгновенно факелом вспыхнуло дерево, затем второе, третье… и уже клубился лесной пожар.

Грун вскочил, не зная, что делать. Можно переплыть реку, но сын Гирра не может бросить туров. Он скорее погибнет сам вместе с ними.

Из леса выбежала Зри.

— Ведите туров к реке! — кричала она. Грун смотрел на нее и не верил своим глазам. Неужели все дни она шла по их следу?

— Сын севера плохо знает большой огонь! — Зри сердито сверкнула глазами, схватила веревку и бегом повела тура к спуску.

Люди Груна последовали за ней. Сын Гирра покачал головой, дивясь покорности домашних туров.

Когда охотники лесного племени и их спутники вступили на отмель противоположного берега Синей реки и оглянулись, у них перехватило дыхание от ужаса. Там, где они только что были, бесновалось и бурлило сплошное пламя, выбрасывая красные языки до самого неба. Целые деревья, будто хворостинки, вспыхивали и падали, падали в ненасытную пасть огня, поднимая столбы искр. Огонь ревел и выл, как голодный многоголосый зверь, и пожирал деревья, кустарники, траву и, похоже, саму землю с поразительной жадностью.

Зри тронула Груна за руку:

— Тигр, далеко до твоего поселения?

— Четыре дня пути, — ответил он.

— Надо остановить огонь.

— Как? — удивился Грун.

— В южное племя часто приходят пожары…

— Говори, что делать? — перебил ее встревоженный Грун.

— Надо обогнать огонь, найти поляны, где нет леса, и сжечь траву. Через воду и сожженные места огонь не ходит, даже большой.

К рассвету отряд Груна, идя противоположным берегом Синей реки, обогнал большой огонь. Видимо, предрассветная роса замедлила его движение. Остановить пожар сын Гирра решил перед горным кряжем и Скалистым берегом, у начала владений лесного племени. Он хорошо изучил эту местность во время войны с темнокожими. Знал всю цепь больших и малых озер, соединенных рукавами и речушкой, которая впадала в длинный и широкий залив Синей реки. Вполне можно, считал Грун, сжечь траву и тростники по берегам этих озер и речушек вплоть до залива и преградить дорогу большому огню. По мере того как люди все больше обгоняли лесной пожар, дым становился реже и легче дышалось. Грун никого не торопил, все торопились сами. И туры не были помехой, они, похоже, чуяли опасность, их приходилось даже сдерживать.