Состояние Алема стало совершенно понятным. Я проклинала себя за излишнюю добросердечность, но не могла не посочувствовать ему. Мне до конца не верилось, что д'рахмы могли так поступить, даже глазом не моргнув. Сердце искало оправдание их поступку и нашло. Но просто так прощать все грехи я не собиралась.

– Если хочешь меня убедить, тогда встань на колени.

К моему ужасу, Алем без раздумий выполнил приказ. Ему действительно стала безразлична собственная судьба. Аглар смотрел на развернувшуюся картину с удовольствием, но не вмешивался. Он только отпер, наконец, замок, позволив мне выйти из проклятой камеры. Я присела возле д'рахма так, чтобы смотреть ему в глаза, и тихо произнесла:

– Не жди, что я смогу так просто простить вас. Но и глупо мстить нет никакого желания. Я поступлю лучше – позволю доказать то, что вы способны не только на предательство, но и на преданность, поддержку, дружбу, в конце концов. Я не могу так просто отбросить месяцы, проведенные проведенные с вами. Служите мне, помогайте во всем, и однажды я вновь смогу вам доверять. И тогда весь Драа'искар воздаст почести бывшим изгнанникам.

– Скользящая, – Астарт не смог не вмешаться. – Не слишком ли самоуверенные слова? Думаю, ты уже догадалась, что попала в этот мир с моего позволения и далеко не просто так.

– Естественно догадалась, герцог. Даже удивительно, как не поняла этого раньше. Но я и пальцем не пошевелю в твоих целях, пока Совет не будет полностью уничтожен. Сделай это для меня, Астарт, и я буду в вечном долгу перед тобой.

Лицо аглара потемнело, он вовсе не рассчитывал на подобный поворот дела. Алем внимательно прислушивался к каждому нашему слову, явно прикидывая, стоит ли игра свеч. Спустя минуту напряженного молчания Астарт медленно произнес:

– Как я и думал, произошедшее изменило тебя. Должен признаться, ты превзошла все мои ожидания. Но предлагать новую войну с Советом – безумно. С ним не смогла справиться даже твоя мать, имея куда больше возможностей.

– У моей матери, – я постаралась вложить в голос максимум достоинства. – Судя по манере вести дела, не было не единого верного союзника. А у меня есть двое благородных д'рахмов, если, конечно, Алем не откажется от предложения, Лардан и ты. Этого достаточно, чтобы разобраться с Советом лично, а не вести показные боевые действия.

Д'рахм не дал Астарту ответить, и, резко встав с колен, произнес:

– Я в деле. Все лучше, чем бесплодно бороться с собственной семьей.

Аглар громогласно расхохотался, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.

– Разве есть под для веселья?

– Есть, магесса, еще как есть, – ответил он, резко прервав смех. – Как бы я ни старался бежать от прошлого, оно неизбежно настигает меня. Будь по твоему – я помогу с Советом.

Герцог превзошел все мои ожидания. Ничего большего от него и не требовалось. Планы мести, наполненные непреодолимой ненавистью, почувствовали твердую почву под ногами и придали решительности.

– Что ж, – насмешливо произнес Астарт. – В таком случае, я приглашаю вас в свои владения, магесса. Вам ведь нужно временное убежище?

Я не удостоила этот выпад ответа и одним взглядом сказала Алему идти за Дарлемой.

В порту нас уже давно ждал знакомый корабль. Стоя на корме и вдыхая свежий морской воздух, я впервые поняла, насколько желанной может быть свобода. Не было ничего милее отсутствия гнетущих стен, неистового ветра, палящего солнца. Душу окутало полубезумное ликование. Тогда я чувствовала себя Богом, способным на все, и не сомневалась в том, что смогу преодолеть препятствия, которые не смогла победить моя мать.

п

Я отбросила перо и залюбовалась внушительных размеров талмудом, долженствующим рассказать о моих злоключениях потомкам. С чего я решила, что это будет кому-то интересно? Не знаю. Во всяком случае, стало веселей. Да и о подробностях произошедшего удалось выяснить под видом материала для хроник.

Откуда взялось время на ведение малозначимых записей? Дело в том, что Астарт безапелляционно заявил о том, что перед какими-либо действиями следует хорошо отдохнуть и подумать. По этой сомнительной причине я уже которую неделю сижу в на удивление мрачном замке, размышляю и со скуки записываю свои скромные приключения.

К слову, местечка мрачнее я в жизни не видела. Разве что владения того черного мага могли выглядеть более уныло. Неудивительно, что Астарт такой хмурый тип. Поживешь пару лет среди темных стен, неубедительно завешанных гобеленами, и не таким станешь.

Сейчас мое состояние пришло в порядок настолько, чтобы мыслить в привычном ручье. Сначала, конечно, я чувствовала себя несчастной, всеми обиженной и вообще готовой к суициду. Потом подумала, что моя смерть кое-кому принесет просто неземное наслаждение и решила для начала умертвить Совет. Замечательно, уже есть ради чего жить.

Теперь, когда рукопись закончена, передо мной вновь встал вопрос: чем заняться? Аглар был жутко занят, Лардан все еще не прибыл в замок и вообще заставлял беспокоиться, несмотря на уверения Астарта. Д'рахмы очень уж ответственно прятались по углам, после учиненных допросов. Словом, рассчитывать на хорошую компанию не приходилось. Можно было бы попрактиковаться в магии, но вряд ли герцог оценит даже небольшую разруху.

Кстати говоря, если я не могу чуть-чуть помагичить, то почему бы не заняться, наконец, изучением так'ра? Книжица пылилась в закромах достаточно долго, поэтому сейчас самое время заняться ее исследованием.

Страницы приятно хрустнули, открывая множество записей и схем, с недавних пор доступных к прочтению. Но меня ждало большое разочарование – читать-то я могла, а вот понимать написанное… с этим возникли трудности. Вздохнув, я звучно захлопнула фолиант и достала из ножен меч. А куда, собственно, делся точильный камень? Придется искать.

Наверное, я смотрелась весьма необычно, прогуливаясь по коридорам с мечом в руке и пугая прислугу. Это забавляло, но, как всегда, откуда ни возьмись, появился камень преткновения. Высокий, крепко сложенный аглар в ответ на мой устрашающий взгляд хищно усмехнулся и неуловимо быстро схватил за руку. Я замерла как мышь перед удавом, думая о том, как бы кость не треснула от этой хватки, и меч, конечно, не удержала.

Увы, но никто не раскрыл приветливых объятий по прибытии в замок. Напротив, аглары, состоящие при Астарте, откровенно демонстрировали презрение к роду человеческому, не забывая при каждом удобном случае мне насолить. Они искренне не понимали, зачем моя особа понадобилась их герцогу и что вообще забыла в этих стенах.

– Если бы не это, – аглар сунул мне под нос собственное запястье, на котором возмущенно полыхала печать. – Тебе не сошла бы с рук никакая наглость. Думай в следующий раз, кому бросаешь вызов, человек.

Он отпустил мою руку, уже потерявшую некоторую чувствительность, и, презрительно фыркнув, направился по своим делам. Я только вздохнула, так как подобные демонстрации стали отнюдь не редкостью. Нужно срочно поговорить с Астартом насчет наших планов, иначе я точно напорюсь от скуки на какого-нибудь попирателя герцогской воли.

Пришлось выловить за шкирку проносившегося мимо служку и потребовать проводить меня к Астарту, ибо способность жителей замка свободно находить в нем дорогу – загадка, неподвластная осмыслению. Аглар, которому на вид можно было дать от силы лет двенадцать, преодолевая природную пугливость, попытался рассказать о том, какой герцог жутко занятой и нервный.

– Ты не понял, дурак? Меня позвали. Угадай, кто будет виноват, если я не явлюсь?

Мальчишка, побледнел, покраснел, а затем позеленел. Никогда еще не приходилось наблюдать подобную гамму на чьем-то лице. Настроение с «паршивее некуда» поднялось до просто «паршивого», и я куда более доброжелательно сказала: