Японские колебания в отношении нападения на советские позиции на Дальнем Востоке были прямым результатом решения правительства не вступать в советско-германскую войну, пока не станет ясно, что Красная Армия окончательно разгромлена. В течение лета 1941 года были предприняты меры по укреплению Квантунской армии на случай победы немцев. Однако более важным приоритетом был захват источников стратегического сырья в Нидерландской Ост-Индии и других районах Южного Тихого океана.
К середине сентября послу Отту и его военному и военно-морскому атташе стало ясно, что никакой надежды на то, что Япония вступит в войну с СССР, нет. Как заявил один из представителей Министерства иностранных дел Японии: «Если Япония и вступит в войну, то только на юге, где она сможет получить сырье — нефть и металлы» [178] К началу осени 1941 года японцы воспринимали Америку, как своего главного врага. Когда эти новости дошли до Ставки ‹Ставка Верховного Главнокомандования›, в Москве началась подготовка для передислокации советских войск с Дальнего Востока в московский регион.
В октябре — ноябре Сталин переправил от восьми до десяти стрелковых дивизий вместе с 1000 танков и 1000 самолетов с Дальнего Востока в район Москвы. Ранним утром 5 декабря началось советское контрнаступление. Благодаря Рихарду Зорге, германская армия больше никогда серьезно не угрожала Москве. [179]
И как же Зорге был вознагражден за свою выдающуюся службу? Профессор Хасая Шираи, президент Японско-русского центра исторических исследований, заявил следующее: «Когда Зорге был приговорен к смертной казни и находился в тюрьме в Японии, ожидая исполнения приговора, Токио предложил Сталину обменять его на японского офицера, но Сталин ответил: „Рихард Зорге? Человек по имени Зорге нам неизвестен“». [180]
Глава 9. Внешняя разведка НКВД
Параллельно с Разведывательным Управлением, главной организацией по обеспечению Сталина разведывательной информацией из агентурных источников был Пятый отдел Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД — Внешняя разведка. Он начинал свою деятельность, как Иностранный отдел Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) 20 декабря 1920 года. Большую часть 1920-х годов он был сосредоточен на угрозах молодому социалистическому государству из-за рубежа, начиная от русских эмигрантов и кончая последователями Льва Троцкого. Постепенно он расширил свои функции получением иностранных технических секретов. С приходом Гитлера к власти в Германии, он стал расширять свои легальные и нелегальные резидентуры, чтобы противостоять новым угрозам. [181]
Причина, почему Пятый отдел ГУГБ НКВД не сделал больших дополнений к тому, что уже было известно Сталину, произошло потому, что он был опустошен сталинскими «чистками». В постсоветских публикациях Российской Службы внешней разведки (СВР) указываются потери, понесенные Советской внешней разведкой из-за «репрессий». Это успокаивающее выражение, очевидно, предпочитается более точному определению манеры, в которой действительно происходили эти «чистки». Сотни сотрудников Советской службы внешней разведки НКВД были арестованы, подверглись пыткам во время допросов, чтобы вытянуть из них признания, основанные на сфабрикованных обвинениях, а затем либо расстреляны, либо отправлены в ГУЛАГ. Например, в 1938 году почти все нелегальные резидентуры были ликвидированы. Была потеряна связь с ценными агентурными источниками, и не протяжении долгого времени никакой \ разведывательной информации в Москву не поступало. Многие легальные резидентуры сократились до одного-двух сотрудников, восновном молодых и неопытных. Такой же участи не избежал и «главный штаб» внешней разведки, потерявший старших сотрудников, включая руководителей службы. Чтобы помочь разведке оправиться, партийные организации выбирали людей из гражданских организаций и из Вооруженных Сил, посылали их в специальные школы для подготовки и назначали на должности в Службе. Лучшим из тех, кто таким образом стали сотрудниками внешней разведки, был Павел Михайлович Фитин. [182]
Фитин родился 28 декабря 1907 года в русской крестьянской семье в деревне Ожогино в Курганской области. После окончания начальной школы в 1920 году работал в сельхозкоммуне в родном селе, здесь же вступил в комсомол. Окончив среднюю школу, в 1928 году он поступил на инженерный факультет Сельскохозяйственной академии им. Тимирязева. После окончания учебы, в 1932–1934 годах работал заведующим «Сельхозгиза». В 1934–1935 годах был призван в Красную Армию и служил в Московском военном округе. Демобилизовавшись, он вернулся в свое издательство, где дослужился до заместителя главного редактора. В марте 1938 года был направлен по партнабору на учебу в Высшую школу НКВД, в ноябре переведен стажером в Пятый отдел ГУГБ НКВД. При отсутствии опытных кадров, Фитин рос быстро и 1 ноября 1938 года когда В.Г. Деканозов стал начальником Пятого отдела, он был назначен его заместителем. 13 мая 1939 года Сталин перевел Деканозова в НКИД (Народный Комиссариат иностранных дел), чтобы наблюдать за «чисткой» дипломатов — сторонников Литвинова, а Фитин возглавил Пятый отдел. Павел Судоплатов, исполнявший обязанности начальника отдела до назначения Деканозова, остался в отделе на должности заместителя Фитина. 3 февраля 1941 года, когда ГУГБ стало Наркоматом государственной безопасности, Фитина назначили начальником Первого (внешняя разведка) Управления НКГБ, которое 31 июля 1941 года было вновь возвращено в НКВД. [183]
Отношения Судоплатова-Фитина были интересными. Оба они были совершенно разными людьми. Судоплатов был «трудным» человеком, который прошел всю свою карьеру в отделе спецопераций НКВД, был ответственным за диверсионную работу, похищения и ликвидацию врагов СССР и Сталина. Он сделал себе имя ликвидацией Евгена Коновальца, украинского националиста, проживавшего в Роттердаме. Впоследствии руководил покушением на Льва Троцкого в Мексике. Судоплатов открыто возмущался, что Фитин, новичок в разведке был сделан начальником службы, в то время как он остался заместителем. Также Судоплатов был тесно связан с Берией и следовал его указаниям, признавая негодными все разведывательные сообщения, которые противоречили мнению Сталина о том, что Гитлер не нападет на СССР. Например, 19 июня 1941 года, когда римская резидентура передала, что итальянскому послу в Берлине высокопоставленные офицеры сообщили, что военные операции против СССР начнутся между 20 и 25 июня 1941 года, Судоплатов сделал заметку на полях телеграммы: «Похоже, что это точно дезинформация». [184]
Фитина, наоборот, подчиненные очень любили и считали вдумчивым, сердечным руководителем, у которого был собственный подход к любому вопросу, но который был готов выслушать мнение других. Хотя он действительно был новичком в разведке, но казалось, что он чувствует ее инстинктивно. При своем осторожном, тщательном отношении к делу Фитин стал великолепным руководителем. [185]
Пятый отдел, возглавленный Фитиным в 1939 году, значительно отличался от более крупного Первого Главного управления Внешней разведки и контрразведки КГБ, который появился во время «Холодной войны». Но даже и в то время его обогнали большинство других отделов ГУГБ, все из которых занимались внутренней безопасностью. Это были Первый отдел, ответственным за безопасность руководства, Второй, или Секретно-политический, обслуживающий сеть секретных агентов на всех уровнях советского общества. Третий, или контрразведывательный, отдел, руководивший агентурной сетью, которая работала по иностранцам, иностранным учреждениям и по советским гражданам, подозреваемым в шпионской деятельности в интересах иностранных разведывательных служб. Четвертый отдел руководил системой Особых отделов, ответственных за контрразведку и политическую надежность в Вооруженных Силах. Из общего числа в 1484 сотрудников ГУГБ, в Пятом отделе было всего 225 человек, которые все размещались в Здании № 2, более известном как «Лубянка». От этого места несло «репрессиями». [186]
