Анализируя положение на юге России, Н.М. Чихачев заметил: «Неприведение в исполнение Сан-Стефанского договора и не свободный для нас Босфор дают чувствовать, что наша дипломатическая и военная задачи на Востоке еще не разрешились, а потому на Черном море более, чем где-либо мы нуждаемся в сильном флоте и, главным образом, в скорой его постройке»[181].

Он предлагал создать флот, состоящий из восьми броненосцев, разделенных, подобно балтийским, на два типа, отличающихся осадкой, и способных «прорваться в укрепленных узкостях», то есть в Босфоре. Учел адмирал и необходимость строительства в Севастополе сухого дока для ремонта боевых кораблей.

Очень подробно Н.М. Чихачев разработал вопрос о крейсерской войне. Он считал, что такая война, «направленная на нанесение расстройства торговле, положим, хоть против Англии, косвенно отзовется весьма сильно на все морские государства, а потому весьма понятно, что мы не можем ожидать сочувствия ни в одной из морских держав, а напротив того, должны ждать не только строгого нейтралитета, но даже косвенного противодействия. При таких обстоятельствах содержание крейсеров во время войны будет весьма затруднительно, и тем затруднительнее, чем крейсеры будут мельче, малосильнее и не внушающие к себе уважения как к силе. Устройство же различных складов или rendes-vous в отдаленных пунктах океанов, для снабжения крейсеров, легко могут быть открыты неприятелем, и во всяком случае отвлекут наших крейсеров на большую часть времени от их прямого назначения, а потому при таких обстоятельствах идеалом крейсеров должна быть полная независимость от портов, чтобы они могли вмещатьщать в себе военные и другие припасы, а равно провизию по крайней мере на годовое плавание, а топлива minimum на 10 000 миль»[182].

Образец такого крейсера адмирал видел в итальянском броненосце «Италия», способном совершать дальние походы и действовать вблизи коммерческих портов не опасаясь встречи со сторожевыми судами. Насчитывая «всего шесть мест в океанах, где может быть принесен крейсерами чувствительный ущерб неприятельской морской торговле, а именно: в Атлантическом океане на параллели 50° 30′ N шир[оты] — 8° S шир[оты], Индийский океан, Австралия и Китайское море», К.М. Чихачев полагал нужным иметь шесть крейсеров типа «Италия» в дополнение к пяти кораблям типа «Минин», «Князю Пожарскому», пяти клиперам и одному крейсеру типа «Ярославль», заказанному Добровольным флотом, чтобы держать по три корабля в каждом районе»[183].

Броненосец «Италия», имевший мощное вооружение, большую скорость хода — 18 уз, но не имевший поясной брони; ориентируясь на этот корабль Н.М. Чихачев предлагал построить шесть крейсеров для действий на океанских коммуникациях

Крейсер «Память Меркурия» (бывший «Ярославль»)

Число построенных малых миноносок казалось ему чрезмерным, и он предлагал оставить для Кронштадта шесть, для таких балтийских портов, как Либава, Виндава, Свеаборг, Выборг, Рига и Ревель по два, а для Черного моря и Владивостока по 10 штук.

В заключение Н.М. Чихачев отметил, что «без фундаментальной переорганизации русского флота все стремления Морского министерства будут тщетными и проекты, а равно и расчеты, выведенные на 20 лет, при существующей организации флота и его управлений будут невыполнимыми. Не флоты иностранных держав главным образом страшны для нас, но они пока непобедимы для нас организациею своих флотов, умением дешево строить, дешево их ремонтировать, дешево содержать свои флоты, ограничиваясь умеренным личным составом и имея в запасе прекрасно организованный резерв как судов, так и экипажей. Все, что им стоит рубль, нам обходится три»[184].

Очередной призыв к реформированию флота Н.М. Чихачев сопроводил подробными финансовыми выкладками, свидетельствовавшими, что стоимость кораблей, запланированных А.А. Пещуровым к постройке, с учетом закупки материалов и механизмов за рубежом, завышена управляющим на 28 %. Ссылаясь на свою брошюру «Относительная производительность морских бюджетов в Европе», распространение которой было запрещено министерством, адмирал доказывал, что за те же деньги Англия, Франция, Германия строят судов гораздо больше и гораздо быстрее, а стало быть проект А.А. Пещурова «не достигает цели»[185].

В целом записки адмиралов продемонстрировали довольно широкий спектр мнений по отдельным вопросам. Так, Н.М. Чихачев, И.А. Шестаков, П.А. Перелешин, вице-адмирал И.Г. Руднев, главный командир Черноморского флота и портов адмирал М.П. Манганари указывали на необходимость скорейшего усиления Черноморского флота, в то время как главный командир Петербургского порта адмирал Г.И. Бутаков и Н.Н. Андреев поддержали А.А. Пещурова в намерении предпочесть ему Балтийский флот. Н.М. Чихачев, И.A. Шестаков, П.А. Перелешин, В.П. Шмидт, председатель кораблестроительного отделения МТК вице-адмирал А.А. Попов и контр-адмирал О.П. Пузино выступали за крейсерскую войну, а вице-адмирал Ф.Я. Брюммер и Н.Н. Андреев отрицали ее эффективность. Г.И. Бутаков и О.П. Пузино соглашались с необходимостью провести предложенную Н.М. Чихачевым реформу, в целесообразности которой сомневался Ф.Я. Брюммер (прибавим, вместе с ненавидевшим Н.М. Чихачева великим князем Константином Николаевичем, определенное влияние коего на руководящий состав флота и после удаления от дел нельзя сбрасывать со счетов, и С.С. Лесовским). Вице-адмиралы В.А. Стеценко, А.А. Попов, Н.М. Чихачев предлагали укрепить один из незамерзающих балтийских портов, вместе с тем А.А. Попов и И.А. Шестаков настаивали на укреплении Владивостока.

К концу июля 1881 года в распоряжении А.А. Пещурова находились материалы, отражавшие позицию большей части руководства ведомством. Видимо, к тому же времени сложилась благоприятная обстановка и для обсуждения поставленного императором Александром III вопроса о задачах флота. В начале августа А.А. Пещуров направил военному министру генералу П.С. Ванновскому и управляющему Министерством иностранных дел Н.К. Гирсу письма с просьбой уведомить его, когда им удобнее собраться на совещание под председательством великого князя Алексея Александровича, 13 июля утвержденного в должности генерал-адмирала. 8 августа пришел ответ Н.К. Гирса, которого больше устраивали среда и четверг. Поэтому А.А. Пещуров договорился с ним провести совещание в четверг, 20 августа, в кабинете министра иностранных дел. Об этом известили П.С. Ванновского, однако 19 августа выяснилось, что Александр III перенес на этот день осмотр Ижорских адмиралтейских заводов[186]. Разумеется, встречу пришлось отложить, так как великий князь Алексей был обязан сопровождать императора.

Совещание состоялось 21 августа. В распоряжении исследователей есть лишь его итоговый документ, позволяющий судить о конечном, согласованном мнении министров, учитывая позицию императора признавших, что на первом плане должно стоять восстановление морских сил на Черном море, а уже затем флотов на других морях. Безусловное господство на водах Черного моря, — говорилось в постановлении, — представляет для нас задачу первостепенной важности, как в смысле участия России в общем движении и оборотах всемирной торговли, так и, в особенности, в смысле поддержания наших политических интересов, при постепенно приближающейся окончательной развязке восточного вопроса. Историческое развитие этого вопроса, и современное отношение к нему европейских держав, несомненно убеждают, что окончательная его развязка не может совершиться без участия всех великих держав, из которых каждая готовится предъявить свои специальные домогательства и поддержать их силою. Для того же, чтобы при этой ликвидации Россия не осталась навсегда обойденною и устраненною от участия во всемирных политических и торговых интересах, ей необходимо готовиться, хотя и исподволь, но неуклонно и определительно к тому, чтобы в момент наступления развязки овладеть устьем Босфора, укрепиться на обоих его берегах и, став прочно у входа в Черное море, оградить его воды и берега от всякого посягательства.