Адмирал без колебаний доверил Джеку свой секрет. Привычка к дисциплине и беспрекословное подчинение приказам напрочь исключила у боцмана какую-либо склонность к болтовне, которая среди гражданских лиц считается вполне естественной. Когда старик рассказал моряку о своем незатейливом замысле, его план вызвал у Джека полное одобрение. Но вскоре вы сами все узнаете об этом, и мы пока не будем раскрывать вам секреты адмирала.

Придя в особняк сэра Варни, они были вежливо приняты слугами. Джека попросили подождать в холле, а адмирала проводили вверх по лестнице на второй этаж, где располагался кабинет их хозяина.

— Черт бы побрал этого кровососа! — прошептал старик. — Он неплохо тут устроился. Похоже, Варни не из тех вампиров, которые выползают из своих гробов после того, как наступает вечер.

Комната, в которую привели адмирала, была затемнена. Хотя снаружи ярко сияло солнце, зеленые жалюзи, опущенные на окнах, окрашивали кабинет в довольно странные тона. В этом болотном полумраке свет, падавший на Варни, придавал его желтоватому лицу еще более ужасающий вид. Сэр Френсис сидел на кушетке. Когда адмирал вошел, он встал и низким голосом — совершенно иным, чем обычно — произнес:

— Ваше присутствие, сэр, большая честь для моей скромной обители.

— Доброе утро, — ответил старик. — Я пришел поговорить с вами на очень серьезную тему.

— Хотя ваше уведомление звучит неожиданно, я с глубоким уважением выслушаю все, что скажет мне великий адмирал.

— Особого уважения здесь не требуется. Я прошу лишь немного внимания.

Сэр Френсис величаво поклонился и сказал:

— Мне будет ужасно неловко, если вы не присядете, адмирал Белл.

— Забудьте об этом, сэр Френсис, — если только вас действительно так зовут. Насколько я понял, вы можете оказаться самим дьяволом. Во всяком случае, так считает мой племянник, Чарльз Голланд, который находится с вами в ссоре.

— Мне жаль это слышать.

— Неужели?

— Действительно жаль. Я очень серьезно отношусь к своим словам, и вы можете не сомневаться в моей искренней печали по данному поводу.

— Ладно, забудем об этом. Чарльз Голланд — юноша, который только начинает жизнь. Он любит девушку, во всем достойную его…

— Да, это была бы прекрасная пара.

— Будьте так любезны, не перебивайте меня.

— Прошу прощения, сэр. Прошу прощения.

— Когда юный и вспыльчивый дуралей считает, что у него есть основания для ссоры, вы же не удивитесь, если он потребует дуэли?

— Конечно, нет.

— Тогда перейдем к причине моего визита. Чарльз Голланд, мой племянник, имеет желание сразиться с вами.

— Ого!

— Да вы не расстраивайтесь.

— Мой дорогой адмирал, а что мне-то волноваться? Это не мой племянник, и я не имею особого повода для переживаний. Во мне лишь говорит обычное сострадание, которое, надеюсь, обитает и в сердцах других людей.

— На что вы намекаете?

— Вы сами сказали, что он еще юноша и только начинает жить. Мне жаль срезать этот едва распустившийся бутон.

— То есть, вы уверены, что прикончите его?

— Уважаемый сэр, а как же иначе? Эти молодые люди вспыльчивы и беспокойны. От них можно ожидать любых проблем. Если я нанесу ему ранение и только немного покалечу его, он станет для меня нескончаемой помехой. Уж лучше, выражаясь фигурально, подрезать его навсегда.

— Ну так попробуйте!

— Обязательно, сэр.

— Черт бы побрал вашу уверенность, мистер Вампир, или как там называют таких странных типов, вроде вас?

— Адмирал Белл, вы пришли ко мне незваным, но я оказал вам вежливый прием. И в результате что? Вы нанесли мне оскорбление.

— А зачем вы завели разговор об убийстве невинного юноши? Проклятье! Интересно, что вы скажете, если он вас подрежет?

— Уважаемый сэр, это просто невозможно. Я глубоко сомневаюсь, что ему удастся одолеть меня.

При этих словах на лице сэра Варни появилась странная улыбка, и он покачал головой, будто отметая какое-то нелепое предположение, о котором человек со здравым смыслом даже и думать бы не стал. Адмиралу захотелось закричать от ярости, но он подавил свое раздражение. Впрочем, несмотря на зеленые жалюзи, света в комнате хватало, и Варни было видно, в каком состоянии ума находился его гость.

— Послушайте, мистер, — произнес отставной моряк, — то, что я вам сейчас скажу, не совсем касается нашего дела. Но мои слова могут оказать на него большое влияние, если вы только примете просьбу, которую я вам изложу.

— Какую просьбу, сэр?

— Я прошу вас разрешить мне сразиться с вами вместо моего племянника.

— Вы хотите сразиться со мной?

— Да. В прошлом я уже не раз участвовал в дуэлях. А вам, как мне кажется, все равно, с кем проводить поединок.

— Даже не знаю, адмирал Белл. Обычно на дуэли сражаются с теми, кто вам не нравится. Ссора просто служит поводом для разбирательства.

— Я знаю, что в ваших словах есть доля истины. Но если у меня возникло такое желание, то вам не нужно возражать.

— Неужели ваш племянник согласится взвалить всю опасность на ваши плечи? Он, значит, ссорится, а вы решаете его проблемы?

— Чарльз ничего не знает о моей идее. Он написал вам вызов, и я пообещал, что передам его письмо. Но теперь мне вдруг ужасно захотелось сразиться с вами самому вместо этого мальчишки. Ну вот напала блажь на старика.

— Довольно странная прихоть.

— Если вы схлестнетесь с ним первым и причините мальчику какой-то вред, вам все равно придется встретиться со мной.

— Ах, так?

— Конечно! И не смотрите на меня с таким удивлением.

— Если дуэль со мной стала вашим семейным делом, то я действительно не вижу разницы, с кем мне сражаться первым, — сказал сэр Френсис.

— Вот и отлично! Значит, вы встретитесь со мной?

— У меня нет особых возражений. Вы уже уладили свои дела и написали завещание?

— А вы?

— Я спрашиваю об этом по единственной причине. Когда человек умирает без завещания, его кончина во многих случаях приводит к судебным процессам. А они обходятся в большие деньги.

— Вы дьявольски уверены в своей победе, — заметил адмирал. — Но как насчет вашего завещания?

— Мое завещание, уважаемый сэр, не понадобится, — ответил Варни.

— А впрочем, мне все равно — составили вы его или нет. Конечно, я уже старик, но нажать на курок смогу так же хорошо, как и молодой мужчина.

— Нажать на что?

— На курок. Мы же будем стреляться на пистолетах.

— А почему вы думаете, что я выберу этот варварский тип дуэли?

— Варварский? Каким же оружием вы намерены сражаться?

— Как джентльмен — на шпагах.

— На шпагах? Чушь! Никто в наши дни не сражается на шпагах. Этот вид дуэли давно устарел.

— Я придерживаюсь обычаев моей молодости, — ответил Варни. — Когда-то в давние времена шпага всегда была при мне, и теперь без нее я чувствую себя неловко.

— И сколько же лет прошло с тех пор?

— Я… э-э-э… гораздо старше, чем выгляжу. Но это не важно. Итак, если вы не передумали, мы можем встретиться и сразиться на шпагах. Вам должно быть известно, что я, как сторона, принимающая вызов, имею право на выбор оружия.

— Да, я это знаю.

— Значит, вы не будете возражать, если я воспользуюсь своим правом и выберу оружие, в котором мне нет равных?

— Ах, даже так?

— Да, я лучший фехтовальщик в Европе, и у меня огромная практика.

— Сэр, вы сделали неожиданный выбор оружия. В принципе, меня учили пользоваться шпагой, но, в любом случае, я не мастер фехтования. Однако это не повод отказываться от своего слова, и хотя мои шансы, похоже, равны нулю, я все равно готов встретиться с вами.

— Отлично.

— Значит, на шпагах?

— На шпагах, но я настаиваю на правильном оформлении нашей дуэли, чтобы потом на меня не пало никакой вины. Вы-то будете убиты, и вас не затронут никакие разбирательства, а вот я окажусь в другом положении. Поэтому, если вы не против, мы проведем дуэль в угодной мне манере, чтобы ни у кого не возникло вопросов о честности нашего поединка.