— Да, я говорю о возможном появлении так называемого вампира, ответил Варни и вернул Голланду взгляд, наполненный такой непоколебимой силой, что молодой человек был вынужден отвести глаза.

"А он не из трусливых, — подумал Чарльз. — Наверное, уже привык к таким перекрестным вопросам".

Внезапно Генри вспомнил, что, будучи в доме Варни, он запретил ему приходить в свой особняк. По этой причине юноша едко заметил:

— Должен признаться, сэр Френсис, что мы не ожидали увидеть вас здесь.

— Мой дорогой сосед, я это знаю, но вы пробудили во мне любопытство. Вы упомянули о портрете, который якобы поразительно похож на меня.

— Разве я вам о нем говорил?

— Да, конечно. Иначе как бы я узнал о нем? Мне хочется взглянуть, насколько это сходство идеально.

— А вы слышали, сэр, какой вывод сделала моя сестра в связи с подобным сходством? — спросил его Генри.

— Да, я понял это из ее слов.

— Тогда прошу вас войти в дом. Мы должны обсудить эту тему.

— С великим удовольствием Тот, кто ведет монотонную жизнь в захолустье, всегда рад провести какое-то время в обществе. А меня давно уже никто не приглашал. Поскольку мы близкие соседи, я не вижу причин, почему бы нам не стать хорошими друзьями и не обмениваться частыми визитами. Такие любезности особенно ценны в провинции, потому что они раскрашивают наше существование и делают его приятным.

Генри не мог лукавить настолько, чтобы согласиться с этим. Однако при нынешнем положении дел он не хотел показаться невежливым и поэтому ответил:

— Да, конечно. Хотя я слишком занят, а сестра и моя матушка не любят водить компаний.

— Неужели? Как жаль.

— Отчего же такие сожаления, сэр Френсис?

— Если что и направлено на гармоничное развитие людей, то это общение с прекрасной половиной человечества, которую мы любим за ее же слабости. Я очень привязан к слабому полу, — особенно к молодым и здоровым девушкам. Мне нравится видеть, как в минуты смущения, их теплая кровь приливает к бархатистым щечкам, наполняя очаровательные лица еще большей красотой и жизнью.

Чарльз отпрянул назад и непроизвольно прошептал слово "демон". Сэр Френсис не обратил внимания на его проявление чувств и продолжал вести себя так, словно действительно испытывал наслаждение от общения с каждым из присутствовавших.

— Вы хотите сразу осмотреть портрет или желаете, чтобы вам принесли освежающие напитки? — спросил Генри.

— Не надо никаких напитков, — ответил Варни. — Мой милый друг — если только вы позволите вас так называть — в это время суток я никогда не пью и не ем.

"До самой ночи", — мысленно добавил Генри.

Они вошли в спальную, в которой Чарльз провел несколько самых неприятных часов. Подойдя к портрету, юный Баннерворт указал рукой на панель и произнес:

— Вот, смотрите, сэр Френсис! Ваш двойник. Он взглянул на гостя, потом на картину и тихо сказал, будто обращаясь к самому себе:

— Какое удивительное сходство!

— Действительно, — добавил Чарльз.

— Если я встану рядом с портретом, — ответил Варни, занимая более удобное положение для сравнения двух лиц, — то вы заметите, что наше подобие не столь уж идеально.

Однако, когда тот же самый свет упал на его лицо и на картину, все отступили на шаг или два. Варни это нисколько не смутило.

— Некоторые художники, — сказал он, — перед тем как рисовать портрет, специально спрашивают, где тот будет потом висеть. Они подгоняют свои светотени под освещение, которое падает на оригинал, и тем самым еще больше усиливают сходство.

— Я не в силах сдерживать себя, — прошептал Чарльз Голланд, обращаясь к Генри. — Мне хочется задать ему вопрос.

— Поступайте, как знаете, но только не оскорбляйте его.

— Я постараюсь.

— Он — гость в моем доме. К тому же, у нас нет никаких доказательств, а только одни подозрения.

— Вы можете положиться на мою рассудительность.

Чарльз сделал шаг вперед и, вновь обменявшись с Варни вызывающими взглядами, спросил:

— А вам известно, сэр, о том, что вампир, пробравшийся в спальную Флоры, был точной копией этого портрета?

— Она так сказала?

— Да, она так сказала.

— Тогда мисс Флора, наверное, принимает меня за вампира. Я ведь тоже похож на портрет.

— И я не удивлюсь, если она действительно так считает, — ответил Чарльз.

— Не правда ли странно?

— Очень.

— И забавно. Мне это даже нравится. Меня принимают за вампира. Ха-ха! Если я пойду к кому-нибудь на костюмированный бал, то обязательно выряжусь вампиром.

— Вы будете неотразимы.

— Надеюсь, что произведу там настоящий фурор.

— Не сомневаюсь. Джентльмены, вам не кажется, что сэр Френсис разыграет эту роль на сто процентов? Клянусь небесами, она ему так подходит, что я уже вижу его в образе вампира.

— Браво, браво, — сказал Варни и вяло похлопал в ладоши. — Мне нравится энтузиазм молодых людей. Иногда он даже создает впечатление, что в их умах пылает огонь гениальности. Браво, мой друг.

"Разве мои слова не были кульминацией дерзости, — подумал Чарльз. — И что он ответил? Как он поступил?"

Юноша был сражен спокойствием Варни. Что же касается Генри, Джорджа и мистера Маршдела, то они следили за разговором Голланда и сэра Френсиса в полном молчании. Все трое боялись ослабить своим вмешательством позицию Чарльза и одновременно не желали пропускать ни слова из уст Варни.

Чарльз, не найдя, что сказать, отвернулся к окну. Он походил на человека, который принимал какое-то решение. Юноша отказался от спора, в котором участвовал, но сделал это не из-за страха перед возможным поражением, а из-за убежденности в том, что данный разговор следует продолжить при других условиях.

Варни повернулся к Генри и спросил:

— Я полагаю, тема, предложенная вами при посещении моего дома, не является секретом для присутствующих здесь людей?

— Они в курсе дела, — ответил Генри.

— Тогда, возможно, вы простите мое нетерпение. Я хотел бы узнать, не приняли ли вы какое-нибудь окончательное решение?

— У меня не было достаточно времени обдумать этот вопрос.

— Уважаемый сэр, я вас не тороплю и прошу простить мой визит без приглашения.

— Похоже, вы серьезно хотите купить этот дом, — заметил мистер Маршдел.

— Да, — ответил Варни.

— Вы в нем уже бывали прежде?

— Нет, однако у меня сохранились детские воспоминания, связанные с этой местностью. И я уже тогда восхищался владениями Баннервортов.

— Могу я ли спросить, сколько вам лет? — немного резко произнес Чарльз Голланд.

— Смешно сказать, но я не помню, — ответил сэр Френсис. — А вам сколько лет, мой вспыльчивый друг?

— Двадцать один год.

— О! Для своего возраста вы — образец благоразумия.

Даже истинный знаток человеческой природы не мог бы точно определить, была ли здесь ирония. Поэтому Чарльз промолчал.

— Сэр Френсис, вы у нас впервые, — промолвил Генри. — В честь вашего визита я хотел бы предложить вам что-нибудь…

— Ну, может быть, бокал вина.

— Одну минуту.

Генри прошел в небольшую гостиную, которая могла бы вызвать восхищение у любого ценителя изысканной резьбы по дереву. Здесь, в застекленном шкафу хранилась коллекция вин и сервиз из набора венецианских бокалов.

Когда чудесное вино было предложено гостю, Чарльз воспользовался возможностью и прошептал в ухо Генри:

— Посмотрим, будет ли он пить.

— Я этого и добиваюсь.

— А вы заметили, что под фраком Варни есть утолщение, словно его рука перевязана?

— Да, я вижу.

— Наверное, именно туда попала пуля, выпущенная Флорой в ту ночь, когда вы посещали церковный склеп.

— Тише! Ради Бога, тише! Чарльз, мы оба сейчас взволнованы. Давайте успокоимся.

— Вы упрекаете меня…

— Нет, нет, но что мы можем сделать?

— Вы правы, Генри. Для действий нет повода. У нас имеются одни лишь догадки, и пока мы можем только наблюдать за ним. Но вы увидите, каким спокойным я могу быть в подобные мгновения.