– Думаешь, это Апокалипсис? Апокалипсис, но без Божьего суда над грешниками, – пробормотал царь. Его лицо сильно дернулось. – В любом случае я твой должник. Я в долгу и перед твоим народом, и я не забуду этого.

Красные Мокасины только кивнул в ответ. До самого заката они ехали молча, погруженные каждый в свои думы.

На горизонте то появлялся, то вновь исчезал "летящий лист", но Красные Мокасины был уверен, что они остаются незамеченными. Пока. И это хорошо.

Он выехал из строя:

– Вы продолжайте двигаться вперед, а мне кое-что нужно сделать. Надо сбить их со следа.

– Тебе потребуется помощь? – спросил Таг.

– Нет, я просто оставлю на земле ложный след.

– А потом догонишь нас?

– Да, когда солнце скроется за горизонтом.

– Только смотри, чтобы этот летающий поганец тебя не заметил.

– Постараюсь.

Красные Мокасины свернул направо и попытался представить рельеф местности. Похоже, монголы неплохо ориентировались на больших открытых пространствах, и у них хороший проводник – Канса, но, несмотря на это, они часто сбивались со следа. И каждый раз их выручал воздушный корабль. По мнению Красных Мокасин, это делало монголов ленивыми. До сих пор ему удавалось остаться незамеченным для летательного аппарата. Почему они думают, что сейчас он будет вести себя менее осторожно и даст себя обнаружить?

Он искал подходящее место, зная, что у него немного времени. Как только показалась луна, он нашел его в лощине. То была хорошо скрытая от посторонних глаз поляна, здесь можно разбить небольшой лагерь, здесь хороший обзор и чистый ручей рядом, где можно будет набрать воды для питья.

Он отпустил хошонти и позволил запаху детей его Тени подняться вверх. Он почувствовал, как где-то вдалеке духи, управлявшие летательным аппаратом, не теряя предосторожности, возликовали.

Он снова укрылся завесой, притворяясь, будто случайно, по оплошности, себя обнаружил.

Наступила ночь, но луна будет исправно освещать землю в течение нескольких часов. Она была полной и яркой. Его план состоял из нескольких пунктов. Он рассчитывал, что монголы будут искать его, пока луна не зайдет, и пока корабль будет вести их к этому месту.

И Красные Мокасины приступил к работе. Он достал оставшуюся дробь – восемь свинцовых шариков. Он прятал их от своих спутников, ожидая подобного случая. Да в них и пороху-то не было.

Индеец поспешно разбросал дробь среди сухих кустов и жухлой травы. И зима, и весна выдались засушливыми, так что вся растительность была вялой и ломкой.

Затем он вскочил в седло и поехал догонять своих, догнал быстро, они не успели отъехать далеко от того места, где он с ними расстался.

Петр и Таг схватились за оружие, когда чокто вышел к месту, где они расположились на ночлег, Кричащий Камень рассмеялся, появляясь из-за низкорослых деревьев с готовым к бою луком, украденным им у монголов. Лук был странной конструкции, сделанный из тонко расщепленного рога и дерева, с тугой тетивой, более подходящий для редко покидавших седло кочевников, нежели для оседлых жителей равнин.

– Все готово?

– Да, – ответил Красные Мокасины. – Наш план такой: я отправлю детей моей Тени подпалить сушняк вокруг их лагеря. Мы с Кричащем Камнем подберемся к лошадям и перережем привязи. Огонь погонит лошадей против ветра, вы трое будете их ловить.

– А что, разве монголов огонь не погонит против ветра? – спросил Таг.

– Погонит. Но лошади бегают быстрее людей. Поймайте пару лошадей и скачите вперед. Мы с Кричащим Камнем уведем лошадей прямо из лагеря. Огонь вызовет у монголов панику, они подумают, что мы подожгли со стороны леса.

– Рискованный план. Я не уверен, что умею ловить испуганных лошадей, – признался Петр.

– Не такое уж это и сложное дельце, ваше величество, – сказал Таг. – Я буду рядом и помогу.

– Я перережу привязи.

Все повернулись в сторону девушки. Все то время, что они ехали, Кричащий Камень пытался обучить ее французскому. По ее поведению трудно было понять, обращает ли она вообще какое-нибудь внимание на его усилия. Но сейчас она заговорила именно по-французски, хоть и с очень сильным акцентом.

– А ты раньше когда-нибудь делала такое?

– Да.

Правду ли она говорила? На палубе русского воздушного корабля она показала себя смелой и способной на многое.

– Хорошо, – кивнул Красные Мокасины.

– А что, если вы все трое погибнете? – спросил Петр. – Я тогда не буду знать, в какую сторону мне двигаться. А ты, Таг, знаешь дорогу?

– Да нет, я тоже не особенно здесь ориентируюсь.

– Верно подмечено. Кричащий Камень, в таком случае ты останешься с ними.

– Нет.

– Да. – Он заговорил на мобильском языке. – Нужно, чтобы ты остался с ними, Кричащий Камень. Не могут же двое белых остаться в неизвестном им месте. В крайнем случае они даже нас не смогут найти, и из лука они стрелять не умеют. Остаться с ними, Кричащий Камень, важнее, чем резать привязи.

– Я хочу убить хотя бы одного монгола, – возразил Кричащий Камень. – Вдруг больше такой случай не подвернется.

– У тебя есть более достойное занятие. Это не вылазка за скальпами, это обычная кража лошадей. И у меня есть предчувствие, мой друг, что тебе еще не раз придется столкнуться с монголами. Если ты меня сейчас не послушаешься, то, возможно, тебе никогда не придется похвастаться монгольским скальпом, учти это.

– Я-то всегда найду, чем похвастаться перед своими детьми и внуками.

– Надеюсь, не тем, чем ты дуришь головы симпатичным девушкам при ярком солнечном свете, – заметил Красные Мокасины.

– Ха, есть над чем подумать.

– Achukma okeh? Хорошо?

– Okeh.

– Тогда пошли, луна заходит.

Они разделились: Кричащий Камень, царь и Таг рассредоточились против ветра, Красные Мокасины и Горе, соблюдая предосторожность, время от времени припадая к земле, двинулись в сторону лагеря монголов.

Красные Мокасины призвал хошонти, волевым усилием оттолкнул от себя и девушки тусклый свет луны и удерживал его на расстоянии. Так что теперь даже самые зоркие глаза не могли увидеть ничего, кроме легкого колебания воздуха.

Монголы не заботились об осторожности и вели себя шумно, поэтому еще на подходе Красные Мокасины понял, что они заглотили наживку: разбили лагерь на том самом месте, которое он для них наметил.

Они подбирались все ближе и ближе, и вот уже среди деревьев замелькали огни костра, и можно было различить лица собравшихся вокруг него людей. На границе света костра и мрака ночи мелькали тени лошадей.

Красные Мокасины закрыл глаза, ему очень хотелось выкурить трубку Древнего Табака: это укрепило бы его силы. Но и выдало бы его, поэтому придется обойтись тем, что есть. Он разослал оставшихся детей Тени. То были крошечные духи, обладавшие только одной способностью – установить сродство с ферментом свинца. Он приказал им найти разбросанные свинцовые шарики, разбить их и выпустить на волю томившийся в них огонь. Духи разлетелись. Красные Мокасины надеялся, что им удастся выполнить задание прежде, чем монголы обнаружат их и уничтожат. Если духов постигнет неудача, то и они лишатся последней надежды на спасение.

В тот же день они похоронили Ирину в холодной сибирской земле. Из-за вечной мерзлоты могила получилась неглубокой, поэтому сверху соорудили пирамиду из камней, чтобы дикие звери не растащили останки. Отец Димитрий – единственный священник, которого Адриана, посопротивлявшись, разрешила взять с собой, – совершил обряд Отпевания. Под холодными, серыми небесами его слова и творимый обряд казались Адриане бессмысленными. Разве Бог, к которому обращался священник и который привык внимать молящимся в богато убранных церквах, мог услышать его в глуши? Здесь молитва походила на языческое заклинание зверя перед охотой, на стон ветра.

Адриане хотелось знать, наблюдает ли татарка за погребальной церемонией, и если да, то какие мысли это рождает в ее голове? Как у этих людей принято хоронить мертвецов, чтобы они потом не вставали из могил и не тревожили живых?