В конце концов после долгих трудов им удалось собрать флаер.

— Остаётся вопрос, полетит ли он, — подвёл итог лорд Бардон.

— Есть только один способ проверить это, — прежде чем кто-либо успел возразить, лорд Диллан сел за приборы управления. Но когда его рука протянулась к кнопкам, рядом оказался Кинкар, который чувствовал, что должен принять участие в испытании.

Может быть, Диллан и приказал бы ему выйти, но было уже поздно: звёздный повелитель небрежно нажал нужную кнопку, и они поднялись — не с той ужасающей скоростью, как в прошлом полёте Кинкара, но медленно; машина негромко гудела.

— Ну, по крайней мере не взорвалась сразу, — заметил лорд Диллан. — Хотя я не стал бы на ней участвовать в гонках…

Теперь они зависли над башнями крепости. И Воркен, увидев, как они пролетают мимо её насеста, тоже поднялась в воздух и принялась кружить вокруг машины, испуская удивлённые крики. Людей идущих, людей, едущих на лангах, она понимала, привыкла к такому. Но люди в её собственной стихии — это совсем другое дело.

Кинкар, слишком хорошо помнивший нападение горною са-морда, попытался отогнать её. Воркен не способна своим весом разбить флаер, как тот гигант. Но если она вцепится лорду Диллану в лицо, то может всех погубить. Её круги становились всё меньше, любопытство побеждало осторожность. И вот она села на спинку сидения и просунула между ними длинную шею, интересуясь, что будет дальше.

— Одобряешь? — спросил у неё Диллан.

Она что-то пропищала, словно отбрасывая глупый вопрос. Видя, что она спокойна, Кинкар больше не пытался убрать её.

Диллан осторожно начал испытывать восстановленную машину. Она с задержкой отзывалась на повороты и изменение скорости, но всё-таки поддавалась управлению. И Диллан посчитал, что ею можно воспользоваться для осуществления их плана. Пролетев над долиной, которую сторожит крепость, и сделав круг над горами, он со слабым ударом, но достаточно надёжно посадил флаер во дворе.

— Не в лучшей форме, но доставить нас сможет… — огласил он вердикт жителям крепости и туземцам из четырёх освобождённых партий рабов. Лучники из крепости теперь постоянно следили за горной дорогой и освобождали всех несчастных, которых проводили по ней.

Этими людьми командовал Капал. Из тех освобождённых, в ком оставалась сила духа и стойкость, он постепенно создавал боевую группу. Часто приходя в отчаяние, он тем более упорно обучал их, чем меньше они соответствовали его представлениям и надеждам. Он с готовностью ухватился за луки и теперь неустанно тренировал своих людей, в том числе нескольких женщин из числа рабов, и требовал изготовить ещё. Он настаивал, что пришла пора ему возглавить поход.

— Всё дело в том, лорд, — он накануне вечером отыскал лорда Бардона и принялся уговаривать его, — что эти люди слишком долго были рабами. Они думают как рабы, считают, что никто не устоит перед Тёмными. Но дайте им хоть раз захватить этих слуг-погонщиков рабов или ещё лучше окрасить свои стрелы кровью этих пожирателей грязи, и они станут совсем другими. Они должны испытать вкус победы, и тогда снова смогут посчитать себя людьми!

— Если бы у нас было время, я бы согласился, Капал, потому что ты говоришь как вождь, понимающий, как вдохновить людей и научить сражаться. Но времени у нас нет. Если Тёмные обнаружат нас, мы будем уничтожены, лишённые даже возможности встретиться в честной схватке. Нет, мы должны действовать быстро, уверенно и безжалостно. И как можно скорее!

Ключ к тому, что может стать их единственным шансом, подсказал Катал. Изредка все Тёмные собираются в городе своих кораблей-башен. Несмотря на междуусобицы, на вражду и ссоры, они по-прежнему поддерживают общение, обмениваются припасами, новостями и людьми.

Над туземными традициями они смеются, топчут их, когда обнаруживают, но сами не свободны от символических празднований. И всегда отмечают они годовщину своей высадки на Горте. Для этого они собираются со всей планеты и устраивают двухдневный праздник. Он редко проходит без кровопролития, хотя дуэли не одобряются. Туземцы в этом празднике не участвуют, им запрещено даже приближаться к кораблям-башням на день пути. И они знают, что лорд может не вернуться с такой встречи, и его владения переходят к другому.

— Мы надеемся, что они таким образом когда-нибудь истребят друг друга, — говорил Катал, — используя свою мощь против своих же. Но такие перемены всегда заканчиваются для нас плохо, потому что не возвращаются обычно те лорды, которые правят нами более мягко и терпимо, а их владения получают самые безжалостные. А в последние годы таких перемен стало совсем немного…

— А сколько всего лордов осталось? — спросил лорд Франс.

Катал вытянул пальцы, как будто хотел подсчитывать с их помощью.

— Кто может сказать, лорд? Пятьдесят владений, у каждого свой хозяин. Примерно у трети есть сыновья, младшие братья, родственники. Об их женщинах мы почти ничего не знаем. Они живут тайно под сильной охраной. Так тайно, что ходят слухи, будто их осталось совсем мало. И поэтому-то некоторые лорды… — он замолчал, и его худое лицо покраснело.

— Так мало женщин, — подхватил лорд Диллан, — что у таких, как лорд Руд, появились запретные связи. И, наверное, он не один такой. Но своим детям полукровкам они не разрешают жить.

Катал покачал головой.

— Если Тёмный лорд нарушит закон, лорд, его презирают все остальные. Для них мы — животные, существа, с которыми нельзя считаться. Может, и есть ещё полукровки, рождённые в тайне. Они даже могут прожить несколько лет. Но в большинстве их убивают при рождении. Я вырос до возраста мужчины, только потому что меня спрятала сестра матери.

— Итак, около сотни? — лорд Бардон подвёл итог подсчётам противников.

— Раза в полтора больше, — ответил Катал.

— И все они через двенадцать дней соберутся в кораблях-башнях?

— Да, лорд, это время их сбора.

Крепость начала подготовку, работая весь день и далеко за полночь. Следующее собрание Тёмных наступит очень не скоро, и потому они собирались ударить сейчас. Ещё один год ждать невозможно, а победить в войне против всех крепостей Горта у них не было никакой надежды.

Как только они убедились, что флаер снова поднимается в воздух, в поход выступила первая группа на лангах, вооружённая и готовая к долгому переходу по горным тропам, показанным жителями подземелий.

Капал во главе своих лучших людей с Оспиком в качестве проводника прошёл подземными путями в условное место встречи, откуда были видны корабли-башни.

Кинкар думал, что поедет вместе с остальными полукровками по земле. Но он был единственным, кто побывал в кораблях, и потому его включили в группу звёздных повелителей.

Флаер мог поднять за раз четверых — и то с трудом, — но он всё равно летел быстрее, чем ланг на полном галопе, и перенёс их к последней вершине, с которой уже видна была цель. Все оделись в серебристую одежду, предохраняющую от холода; она абсолютно не стесняла движения, как кожаные и меховые одеяния гортиан. Кинкар в костюме, торопливо подогнанном по его размеру, казался рядом с повелителями мальчиком среди мужчин.

На высоте они какое-то время оставались в укрытии, передавая друг другу четыре пары биноклей. Кинкар тоже получал бинокль в свою очередь. Так они наблюдали за прибытием флаеров в крепость.

— Всего сто десять, — подытожил наконец лорд Бардон.

— Но в каждом могло быть по нескольку пассажиров.

Лорд Диллан опустил на время бинокль.

— Я вот всё думаю, Бард…

— О чём?

— Дезактивированы ли их корабли?

— Ну, конечно! Иначе они не встроили бы их в стены…

— Наши не были дезактивированы. И если помнишь, Ротерберг говорил, что это вообще невозможно.

— Ты хочешь сказать, что они могут улететь, как звёздные повелители с нашего Горта? — спросил Кинкар.

— Если бы они так поступили, это решило бы множество наших проблем. Но не думаю, чтобы они были так любезны.

Лорд Диллан не ответил. Он продолжал держать бинокль у глаз, как будто запоминал каждую подробность увиденного.