«То было раннею весной…» То было раннею весной, Трава едва всходила, Ручьи текли, не парил зной, И зелень рощ сквозила; Труба пастушья поутру Еще не пела звонко, И в завитках еще в бору Был папоротник тонкий. То было раннею весной, В тени берез то было, Когда с улыбкой предо мной Ты очи опустила. То на любовь мою в ответ Ты опустила вежды — О жизнь! о лес! о солнца свет! О юность! о надежды! И плакал я перед тобой, На лик твой глядя милый, — То было раннею весной, В тени берез то было! То было в утро наших лет — О счастие! о слезы! О лес! о жизнь! о солнца свет! О свежий дух березы! 1871 Иван Сергеевич Тургенев (1818–1883) «Луна плывет высоко над землею…» Луна плывет высоко над землею Меж бледных туч; Но движет с вышины волной морскою Волшебный луч. Моей души тебя признало море Своей луной… И движется и в радости и в горе Тобой одной… Тоской любви, тоской немых стремлений Душа полна… Мне тяжело… но ты чужда смятений, Как та луна. Между февралем и сентябрем 1840 Баллада Перед воеводой молча он стоит; Голову потупил, сумрачно глядит; С плеч могучих сняли бархатный кафтан; Кровь струится тихо из широких ран. Скован по ногам он, скован по рукам: Знать, ему не рыскать ночью по лесам! Думает он думу – дышит тяжело: Плохо!.. видно, время доброе прошло. «Что́, попался, парень? Долго ж ты гулял! Долго мне в тенета волк не забегал! Что же приумолк ты? Слышал я не раз — Песенки ты мастер петь в веселый час. Ты на лад сегодня вряд ли попадешь… Завтра мы услышим, как ты запоешь». Взговорил он мрачно: «Не услышишь, нет! Завтра петь не буду – завтра мне не след; Завтра умирать мне смертию лихой; Сам ты запоешь, чай, с радости такой!.. Мы певали песни, как из леса шли — Как купцов с товаром мы в овраг вели… Ты б нас тут послушал – ладно пели мы; Да недолго песней тешились купцы… Да еще певал я – в домике твоем; Запивал я песни – всё твоим вином; Заедал я чарку – барскою едой; Целовался сладко – да с твоей женой». <1841> Осень
Как грустным взгляд, люблю я осень. В туманный, тихий день хожу Я часто в лес и там сижу — На небо белое гляжу Да на верхушки темных сосен. Люблю, кусая кислый лист, С улыбкой развалясь ленивой, Мечтой заняться прихотливой Да слушать дятлов тонкий свист. Трава завяла вся… холодный, Спокойный блеск разлит по ней… И грусти тихой и свободной Я предаюсь душою всей… Чего не вспомню я? Какие Меня мечты не посетят? А сосны гнутся, как живые, И так задумчиво шумят… И, словно стадо птиц огромных, Внезапно ветер налетит И в сучьях спутанных и темных Нетерпеливо прошумит. <1842> В дороге Утро туманное, утро седое, Нивы печальные, снегом покрытые… Нехотя вспомнишь и время былое, Вспомнишь и лица, давно позабытые. Вспомнишь обильные, страстные речи, Взгляды, так жадно, так робко ловимые, Первые встречи, последние встречи, Тихого голоса звуки любимые. Вспомнишь разлуку с улыбкою странной, Многое вспомнишь родное, далекое, Слушая ропот колес непрестанный, Глядя задумчиво в небо широкое. Ноябрь 1843 Весенний вечер Гуляют тучи золотые Над отдыхающей землей; Поля просторные, немые Блестят, облитые росой; Ручей журчит во мгле долины, Вдали гремит весенний гром, Ленивый ветр в листах осины Трепещет пойманным крылом. Молчит и млеет лес высокий, Зеленый, темный лес молчит. Лишь иногда в тени глубокой Бессонный лист прошелестит. Звезда дрожит в огнях заката, Любви прекрасная звезда, А на душе легко и свято, Легко, как в детские года. 1843 Семен Яковлевич Надсон (1862–1887) На заре Заревом заката даль небес объята, Речка голубая блещет, как в огне; Нежными цветами убраны богато, Тучки утопают в ясной вышине. Кое-где, мерцая бледными лучами, Звездочки-шалуньи в небесах горят. Лес, облитый светом, не дрогнет ветвями, И в вечерней неге мирно нивы спят. Только ты не знаешь неги и покоя, Грудь моя больная, полная тоской. Что ж тебя волнует? Грустное ль былое, Иль надежд разбитых безотрадный рой? Заползли ль змеею злобные сомненья, Отравили веру в счастье и людей, Страсти ли мятежной грезы и волненья Вспыхнули нежданно в глубине твоей? Иль, в борьбе с судьбою погубивши силы, Ты уж тяготишься этою борьбой И, забыв надежды, мрачно ждешь могилы, С малодушной грустью, с желчною тоской? Полно, успокойся, сбрось печали бремя: Не пройдет бесплодно тяжкая борьба, И зарею ясной запылает время, Время светлой мысли, правды и труда. Апрель 1878 |
