Евдокия Петровна Ростопчина (1811–1858) Когда б он знал. Подражание г-же Деборд-Вальмор Когда б он знал, что пламенной душою С его душой сливаюсь тайно я! Когда б он знал, что скукой и тоскою, Тоской по нем томится жизнь моя! Когда б он знал, как страстно и как нежно Он первою любовию любим — Он не́ дал бы в печали безнадежной Мечтам моим увянуть золотым… Когда б он знал! Когда б он знал, – с иронией безверца Привыкнувший над чувствами шутить, — Что близ него есть преданное сердце, Есть существо, готовое любить, Что под моей холодностью бессменной Таится страсть безмолвная к нему, Он ожил бы, любовью пробужденный, И сердцу бы поверил моему… Когда б он знал! Когда б он знал, в душе его остывшей Зажглась бы вновь златых надежд заря; И он, давно язык страстей забывший, Припомнил бы язык тот для меня! Когда б он знал, каким очарованьем Я жизнь его умела б наделить, — Он снова бы сдружился с упованьем!.. Не любит он… а мог бы полюбить, Когда б он знал! Февраль, 1830. Москва «Дайте крылья мне перелетные…» Дайте крылья мне перелетные, Дайте волю мне… волю сладкую! Полечу в страну чужеземную К другу милому я украдкою! Не страшит меня путь томительный, Я помчусь к нему, где бы ни был он. Чутьем сердца я доберусь к нему И найду его, где б ни скрылся он! В воду кану я, в пламя брошусь я! Одолею всё, чтоб узреть его, Отдохну при нем от кручины злой, Расцвету душой от любви его!.. Август, 1831. Петровское Талисман Есть талисман священный у меня. Храню его: в нем сердца все именье, В нем цель надежд, в нем узел бытия, Грядущего залог, дней прошлых упоенье. Он не браслет с таинственным замком, Он не кольцо с заветными словами, Он не письмо с признаньем и мольбами, Не милым именем наполненный альбом И не перо из белого султана, И не портрет под крышею двойной… Но не назвать вам талисмана, Не отгадать вам тайны роковой. Мне талисман дороже упованья, Я за него отдам и жизнь, и кровь: Мой талисман – воспоминанье И неизменная любовь! <1831> Певица
Она поет… и мне сдается, Что чистых серафимов хор Вдоль горних облаков несется, Что мне их слышен разговор. Она поет… и я мечтаю, Что звукам арфы не земной, Иль песням пери молодой Я в уповании внимаю. Она поет… и сердцу больно, И душу что-то шевелит, И скорбь невнятная томит, И плакать хочется невольно. Она поет… и голос милый, Тая дыханье, я ловлю, И восхищаюсь, и люблю Его звук томный и унылый! Она поет… и так умеет И грусть и чувство выражать. Что сердцу, кем тоска владеет, Немудрено ее понять! Июнь, 1831. Петровское Море и сердце. Романс на голос Бетховенова вальса Бушуй и волнуйся, глубокое море, И ревом сердитым грозу оглушай! О бедное сердце, тебя гложет горе, Но гордой улыбкой судьбе отвечай! Пусть небо дивится могучей пучине, Пусть спорит с упрямой, как с равной себе! Ты сильно, о сердце! не рабствуй кручине, — Разбейся… но вживе не сдайся борьбе! Не вытерпит море ничье созерцанье, Лишь Богу знакомо в нем тайное дно: Высокому сердцу позор состраданье, — Загадкою вечной да будет оно! Январь, 1834. Москва Свадебная песня Дивный терем стоит, И хором много в нем, Но светлее из всех Есть хорома одна. В ней невеста живет, Всех красавиц милей, Всех блестящей из звезд Звезда северная. Призадумалась, пригорюнилась, На кольцо свое обручальное Уронила она слезу крупную, О далёком, о нем вспоминаючи! Он уехал, жених, Он в чужой стороне И вернется сюда Он не скоро еще. Он вернется сюда, Когда будет весна: С солнцем ярким взойдет Солнце радости. Зацветет черемуха Зацветет черемуха, Ласточки явятся, Запоет песнь страстную Звучный соловей, И свою невесту мы Станем снаряжать, Станем снаряжать! Под фатой богатою, В парче золотой, В камнях самоцветных, В жемчуге восточном Под венец пойдет она Дивным дивом, Дивным дивом! И, любуясь, скажет он, Молодой жених: «Много видел я на свете Хороших, пригожих, Но милей на свете нет Северной звезды, Северной звезды!» |
