В павлодарском эпизоде сотрудники ЧК сыграли подчинённую роль в сравнении с инициирующей ролью Т.Д. Дерибаса, авторитетного старого большевика с 1903 г. Но известные факты наглядно свидетельствуют о том, что бессудные расправы внутри чекистских учреждений были обыденным явлением. Следователь Тюмгубчека В.А. Колесниченко с несколькими коллегами в ночь на 7 мая 1920 г. без суда и следствия расстрелял троих арестованных прямо во дворе губчека. Показательно, что общее партсобрание губчека вскоре ходатайствовало перед коллегией об аресте Колесниченко не за участие в групповом убийстве, а за гораздо более нетерпимый поступок: проведение некоей «контрреволюционной агитации» во время командировки в Шороховскую волость… Примерно тогда же работник Енисейской губчека Дрожников без суда и следствия расстрелял в тюрьме Дергачёва, обвинённого в участии в контрреволюционной организации. В 1921 г. сотрудник Бийского политбюро П.К. Якименко, «заподозрив гражданку Основскую в контрреволюции, её убил, не допросив»[245].
В конце 1920 г. на борьбу с «бандитизмом» в Верхоленский уезд Иркутской губернии был командирован уполномоченный ЧК А. Бутенев, по приказу которого «отмораживали ноги местному населению, кололи под ногти иглами, производили всевозможные пытки и порки, расстреливали без суда и следствия непричастных [к] контрреволюции». По решению Сиббюро ЦК РКП(б) в апреле 1922 г. Бутенев подлежал расстрелу, однако РВТ 5-й армии и ВСВО в ноябре 1922 г. дело на Бутенева и ещё 5 чел., обвинённых в истязании арестованных, прекратил по октябрьской амнистии.
Уполномоченный Каинского политбюро Новониколаевской губчека М.В. Якушев осенью 1921 г. получил строгий выговор от ревтрибунала за участие в убийстве участкового нарсудьи Д.А. Осипова. Сотрудник Верхоленского политбюро Иркутской губчека в 1921–1922 гг. С.К. Елизаров был исключён из РКП(б) за «убийство в пьяном виде». Сотрудники Минусинского политбюро С.Н. Кондратов и Беляев примерно летом 1922 г. были арестованы за убийство «при допросе в момент вспыльчивости одного из граждан». Начальник особого отделения № 3 в Минусинске A.M. Янковский был в начале 1922 г. исключён из партии за то, что «творил всякие мерзости и беззакония» (аресты, стрельба по людям, «буржуазный образ жизни в квартире с роскошной обстановкой из вещей, конфискованных у разных лиц»), «бороться с которыми была бессильна даже местная власть и уком» — с рекомендацией отдать под суд. Однако Янковский сохранял свою должность и в 1924 г.[246].
В 1921 г. в Кузнецком уезде за совершение многочисленных преступлений была арестована целая группа работников особого отдела Томской губчека, «обслуживавших» Кузбасс. Коммунисты А. Белов, А. Деревянников и Остроухое оказались в тюрьме за изнасилование арестованной и пьянство, Р. Гальвера арестовали за пьянство и хищение продуктов, особист Быков угодил за решётку за сокрытие преступников и систематическое пьянство. Уполномоченным по крестьянским делам и бандитизму особого отдела Н.А. Соколов за «красный бандитизм» был уволен из ЧК и отдан под суд. Но уже в 1923 г. он спокойно трудился делопроизводителем в отделе управления Кузнецкого уездисполкома.
В январе 1922 г. томский губревтрибунал на открытом процессе судил за бандитизм 22 работника карательных органов Мариинского уезда. Начальник Мариинского политбюро К.А. Зыбко, сотрудник политбюро Н.С. Карпенко, помощник начальника уездной милиции А.П. Замятин, начальник раймилиции и другие оказались осуждены за фабрикацию дела о «белогвардейской организации», по которой было арестовано 54 чел., непринятие мер по «расследованию нескольких убийств», бессудные расстрелы, мародёрство и избиения граждан. Из осуждённых четверо были расстреляны, 7 умерли в тюрьме от тифа; что касается Зыбко, то он вскоре был освобождён и до самоубийства в 1937 г. работал в милиции и прокуратуре[247].
В ноябре 1922 г. Алтайский губревтрибуналом осудил к минимальным срокам заключения бывших сотрудников Бийского политбюро — Я.А. Пасынкова, И.Т. Саблина, В.П. Морозова, П.К. Якименко, а также политрука раймилиции М.О. Шестакова, которые годом ранее застрелили несколько арестованных лиц, заподозренных в бандитизме, и присвоили себе их имущество (Пасынков вскоре был возвращён в «органы», где прослужил до 1950 г.). Сотрудник Горно-Алтайского политбюро А. Тихомиров в январе 1922 г. был исключён из партии за самовольный расстрел 5 граждан и присвоение их имущества, в 1924 г. (после 2,5 лет расследования) за убийства, вымогательство взяток и изнасилования символическое наказание получили двое горно-алтайских чекистов-пограничников М. Ебичеков, О. Мальцев и Л. Шитов[248].
Но основная часть краснобандитских преступлений, совершённых чекистами, не расследовалась, хотя о многих из них были осведомлены как руководители ЧК, так и местные власти. Например, в декабре 1921 г. за пьянство и хулиганство был исключён из партии сотрудник поручений СОО Алтайской губчека Кудимов, на жалобу которого завотделом губкома РКП(б) П.Г. Канцелярский отвечал, что Кудимов — личность в губернии известная, и за этим красным бандитом, помимо уголовного прошлого, числится 57 убитых[249].
Чекисты порой расправлялись и друг с другом. в июне 1921 г. райуполномоченный Бийского политбюро Д.З. Исаков был убит беспартийным Ив. Китовым по приказу уполномоченного политбюро Н.П. Глинского — «как вредный член партии, порочащий нашу мать РКП(б)». Только в следующем году это дело начали расследовать, причём Глинский тогда работал начальником политотдела 21-й дивизии и числился уполномоченным Сиббюро ЦК РКП(б)[250].
Циркуляр полпредства ВЧК по Сибири от 14 августа 1921 г. констатировал, что «проводниками красного террора на местах являются политбюро и милиция», которые «арестованных редко (! — А.Т.) доводят до места, по дороге "при попытке бежать" расстреливают». Подобные факты были во всех губерниях, причём также отмечалось, что «арестованные, освобождённые из ЧК, на местах убиваются», В Минусинском уезде «политбюро, милиция, секретарь укома и начальник гарнизона арестовывают зажиточных крестьян и расстреливают». В Мариинском политбюро «все арестованные кулацкие элементы и контрреволюционеры были удавлены».
Удушения «врагов» практиковались весьма активно. Так, в ночь на 15 февраля 1921 г. ачинские чекисты во главе с завполитбюро П.Е. Пруцким и милиция арестовали 60 потенциальных «заговорщиков» из с. Шарыпово и шести других деревень, после чего поодиночке задушили их прямо в помещении волисполкома. Тех, кто подавал признаки жизни, добивали колотушками. Наказали убийц символически.
В соседней Дальневосточной республике творилось то же самое. В сентябре 1921 г. директор Госполитохраны Г.И. Быков в секретном циркуляре приказывал местным органам ГПО — для улучшения имиджа ДВР в связи с начавшимися переговорами с Японией — временно «никаких секретных судов и расстрелов не производить», «не допускать широкого, бесцельного и вредного для РКП пользования методами провокаций» и пока «отказаться от чекистских методов ликвидации врага на месте преступления»[251].
Постоянной практикой было создание со стороны партийцев «подпольных чека», занимавшихся террором. В начале 1922 г. предработники Омской губернии, не удовлетворяясь привычным произволом, для более успешного выбивания налога создавали специальные подпольные ЧК. Заместитель заведующего отдела управления Черепановского уездисполкома Бубеннов в январе 1922 г. был снят и арестован за создание в период кампании по сбору продналога отделений ЧК и угрозыска, которые крестьян Галицкой волости пороли плетьми и топтали лошадьми[252].
