— Вот и все, — проговорил шеф, доставая пистолет. Стас уже видел это оружие, заряженное серебряными пулями.

Шеф подошел к ограждению, выстрел прозвучал неслышно и почти незаметно.

Противоположный берег куда-то исчез. Ян стоял, не зная, что ему делать дальше.

Нужно идти куда-то еще? Или — ждать? Но сейчас, может быть, уже поздно.

«Поздно? — повторил голос в его мозгу. — Никогда не бывает поздно… Известно ли тебе, зачем ты оказался здесь?»

Таинственного собеседника нигде не было видно.

«Это сумасшествие, — подумал Ян. — С собой начал говорить?»

«Ты не говоришь с собой, — тотчас же прошелестел голос. — Ты пришел, чтобы отменить проклятие. Знаешь ли ты свой род?»

Юноша помотал головой. Ничегошеньки он не знал.

«Стыдно не знать тех, кому ты обязан жизнью, — заявил все тот же голос. — Среди твоих предков — мудрый жрец, служитель богов. Среди твоих предков — храбрый воин, рука закона. Известно ли тебе, что случилось, когда их пути пересеклись?»

И Ян вспомнил — во всех подробностях — свой сон.

— Они… убили жреца… — выдохнул он; кошмарное видение подавляло разум.

«Да, и твой предок командовал его казнью. А что означает предсмертное проклятие, тебе известно?»

— Слышал, — хмуро, сквозь зубы произнес Ян.

«Самое сильное, верно? Ведь и его можно отменить. Иногда это бывает страшно. Но не было еще нестираемых проклятий. Только что здесь принесли жертву — еще одного потомка убийц. Но тот жалкий человечишка, который принес жертву чужими руками, еще не догадывается — проникновение теперь не закрыть ничем. Только ты сможешь это сделать. Или — возвратиться обратно. Вот тот, кто готов вытащить тебя оттуда».

Ян, как по команде, развернулся в сторону саблезубого кота. Тот все еще пытался добраться до юноши, скреб лапами по земле — безо всяких последствий. Он оставался на месте.

— Редрик! Оставь нас, уходи! Это не твоя война! — прокричал Ян, и словно бы от звука его голоса Запределье пошло рябью, размылось, мгла едва заметно дрогнула.

Автомобили резко заскрипели тормозами.

И шеф С.В.А. резко развернулся к ним, словно угадав, кто оказался здесь, у Газового моста. Впрочем, не о том ли он и мечтал? Глава противников самолично будет печально смотреть, как город и Запределье проникают друг в друга — и ничего, абсолютно ничего не сможет сейчас поделать.

— Господин Ольховский? Рад приветствовать. — Он шутливо поклонился вышедшему из машины человеку. — Но, по-моему, вы немного припозднились. К шапочному, так сказать, разбору.

Виктор Семенович молча окинул взглядом начальника С.В.А. Сейчас Эйно и его оперативники берут под контроль всех, кто участвует в этой операции — у метро, на Московском проспекте, на прилегающих к Обводному улицах. Но главное происходит именно здесь. Точнее, здесь, но в Запределье.

— Жертва принесена, заклинание запечатано, — улыбнулся Темный. — И ваше присутствие здесь…

— Отчитываетесь? Всему свое время.

Он подошел к ограждению.

— Что ж, у вас есть средство залатать «пробой»? — спросил Ольховский.

— Есть, дорогой Виктор Семенович. Оно у нас есть. И пробой мы залатаем.

— Именно что — залатаете. Заплатку поставите.

Виктор Семенович устало посмотрел на магов из С.В.А.

— Вы немного просчитались. Запределье не покинуто нами, милейший. И залечить пробой будет возможно. Без участия С.В.А.

Фигура командира «Астры» неожиданно как будто выросла — по крайней мере, Стас воспринял это именно так.

— Все присутствующие задержаны! — загремел голос Ольховского. — По обвинению в убийстве.

…Ян остался стоять на месте, а саблезубого отнесло — словно бы взрывной волной. Сейчас он барахтался в канале — к счастью, это был все же канал, а не воды Бездны, которые видел Ян. Кот отплевывался и отфыркивался, пытаясь выплыть, но было понятно, что он выберется из воды.

«Было по слову твоему», — прозвучал бесстрастный голос в его мозгу. Голос не принадлежал ни колдуну, ни шведам, которых Ян видел на берегу, словно на остановленном кадре. С ним говорили сейчас те, кому служил колдун.

— Он выберется? — спросил Ян.

«Наверняка. Не бойся за своего друга», — последовал ответ.

«Что станет со мной?» — хотел спросить Ян, и, должно быть, все же спросил, поскольку тотчас же явился ответ: «В твой мир тебе хода нет. Ты останешься здесь. Погибнешь для своих».

— Я погибну или останусь жить? — спросил Ян, оглянувшись на противоположный берег. Саблезубый все еще ворочался в воде, пытаясь выбраться и дотянуться до Яна. Безрезультатно.

«Что такое смерть? Случается ли она?» — насмешливо спросил голос.

И перед Яном промелькнули лица людей.

Девочка с бледным, изможденным лицом — она отдала хлеб младшему брату. Брат выжил, она — не смогла…

Курчавый парень с заостренными чертами лица, держащий в руке пистолет — прекрасно зная, на что идет, он пристрелил одного из самых злобных палачей своего города, организатора чекистских застенков…

И еще один парень — в милицейской фуражке: он вступил в бой с бандитами, спасая безоружных людей…

Пожарные, спасатели, моряки… Просто приличные люди, которые жили здесь…

«Твое место — среди них», — вновь прозвучал голос.

— А если я вернусь?

«Ты видел свой город сегодня. Понравился ли он тебе? Знай — это не предел. Твой город останется — но им будет править падаль».

Ян вздохнул. Родители… Школьные приятели… Редрик, О.С.Б., новая жизнь, которая только-только приоткрылась для него… Все это становилось прошлым. Но, если он вот сейчас откажется и вернется, жизни все равно не будет. Петербург станет пУстым — падаль и падальщиков за жителей можно не считать. Их покорных жертв — тем более.

— Я согласен, — проговорил он.

И тогда шагнул прямо в тот злосчастный день.

…Командир что-то рыкнул — и тотчас один из солдат притащил факел, которым поджег сваленный в кучу скарб. Рухлядь, извлеченная из землянки, долго не хотела разгораться, но через пару минут все же вспыхнула.

Священник, оказавшийся рядом, осенил себя крестным знамением, тоже самое проделали и прочие истинные христиане.

Командир тихо произнес:

— Попытаетесь ли еще раз, отец Иоганн?

Священник кивнул, правда, с большим сомнением:

— Да, но он упорствует в своих заблуждениях. И все же следует надеяться на его благоразумие.

— Какое уж тут благоразумие, — проворчал командир, когда священник нерешительно подошел к Яну.

— Готов ли ты покаяться и принять веру господа нашего, Иисуса Христа?

Видно было, что этот вопрос он задает уже не в первый раз. И не в первый раз получает в ответ — молчание.

Ян был сейчас уже далеко — и от священника, и от солдат. Слишком далеко, чтобы вообще обратить на них внимание.

Один из солдат — чернявый и слегка узкоглазый невысокий парень — начал довольно бегло переводить. Но и на слова толмача Ян никак не прореагировал.

— Приступайте! Живей! — прикрикнул офицер на солдат и зачем-то вытащил из ножен шпагу.

— Я не стану вашим судьей, — одними губами произнес Ян.

И молчание разорвалось нестройными выстрелами…

Тело Яна вынес из Запределья Редрик. Машина Виктора Семеновича стояла около Газового моста, туда, на заднее сиденье, положили мальчишку.

Редрик молча глядел на Виктора Семеновича.

Разговор между ними был безмолвным, слова оказались совершенно ненужными.

«Я не спас его. Не смог».

«Что поделать, мы не всесильны, мальчик».

Командир «Астры», все так же молча, приказал Редрику садиться в машину.

Потом подошел к магам из С.В.А., все еще застывшим, словно статуи, но уже обретающим дар речи.

— Можешь идти, — обратился он к Стасу. — К метро. Там тебя есть кому ждать. — Он похлопал парня по плечу. — По крайней мере, ты — не трус. Станислав Кузнецов, сотрудник С.В.А., впредь до особых обстоятельств ты, а также Татьяна Злотина, сотрудник С.В.А., находитесь под нашим покровительством. Вот теперь иди, сотрудник… бывший, наверное.