— Ясен перец, Мэтт, дружище! — Хармон, смущаясь и краснея, посмотрел на Грейс: — Вы уж меня извините, мисс. Я же не знал, что вы с Мэттом. Тысяча извинений, черт возьми! — Хармон повернулся к своим приятелям, которые, судя по всему, даже не подозревали, что им повезло лицезреть самого знаменитого уроженца здешних краев. — Ложная тревога, пацаны, — сказал он. — Это мой старый друг, и он хочет посидеть в тишине.

Когда Харм с дружками удалились, к Мэтту и Грейс подошел бармен. Грейс заказала себе «Маргариту», а Мэтту пиво.

— Ну ты молоток, Мэтт. Тебе прямо позавидуешь, — сказал бармен и лукаво подмигнул Мэтту.

Мэтт усмехнулся:

— Спасибо, Багги. Ты все такой же кобель.

— Не знаю, не знаю, сынок…

Когда Багги принес напитки, Мэтт поднял свою бутылку, чтобы чокнуться с Грейс.

— Хочу выпить за самую красивую девчонку, какую я когда-либо видел! — сказал он.

При слове «красивая» у Грейс от удовольствия даже мурашки побежали по спине.

— Спасибо, — сказала она, чокаясь своим бокалом с его бутылкой.

Потом Мэтт предложил уйти подальше от людей к музыкальному автомату. Там, в укромном уголочке, они прислонились спинами к автомату, игравшему песню Китти Уэлл.

— А ты любишь танцевать? — спросил Мэтт.

— Обожаю! — сказала Грейс. — А вот Гэри не любил.

— Гэри?

Грейс только сейчас поняла, что сказала.

— Гэри — это был мой супруг.

— Су-пруг?..

— Ну да, мой муж.

Мэтт удивленно склонил голову набок.

— Так ты была замужем?

— Да, была. А потом он заболел. И умер три года назад.

— Ой, прости, Грейс, — сказал Мэтт, озадаченно потирая подбородок.

— Да ладно, — сказала Грейс. — Я, кстати, очень рада, что пришла с тобой сюда.

— Я тоже рад, — сказал Мэтт.

Они стояли и смотрели друг другу в глаза.

— Давай поставим напитки, — предложил Мэтт.

Потом взял ее за руки, привлек к себе и стал покачиваться в такт мелодии.

Они кружились в легком медленном танце, и Мэтт все крепче прижимал ее к себе. Грейс даже вспомнить не могла, когда танцевала последний раз, но ей почему-то казалось; что она делала это всегда — танцевала с Мэттом, под эту песню, в этом баре. Это было так естественно и так легко — возникло ощущение полной гармонии с миром.

— Так ты спас тонущего мальчика? — сказала Грейс. — Как?

— Да. В Эхо-Фоллс, — сказал Мэтт. — Этот дурачок, братец Хармона, прыгнул в озеро и обнаружил, что не умеет плавать. Я прыгнул за ним и вытащил. Мне тогда шестнадцать было.

— Так это же настоящий подвиг, — сказала Грейс.

— Нет. Подвиги ты совершаешь. Каждый день.

Когда песня закончилась, Мэтт так крепко прижал ее к себе, что их губы почти соприкоснулись.

— У меня такое ощущение, словно мы только что летали, — сказал он.

— И у меня такое же, — сказала Грейс. «Поцелуй меня! — так и хотелось ей прокричать. — Поцелуй меня, и я твоя!»

— У меня такое ощущение, что я только что держал в руках ангела, — сказал Мэтт.

Но тут у Грейс в кармане завибрировал телефон. Кто это может звонить? Мама? С работы? Из дома?

— Извини, — сказала Грейс, достав из кармана мобильник и увидев на дисплее, что звонит Джоанна. — Это подруга, она у меня живет.

— Так надо ответить. Я лично никуда не спешу.

— Думаю, надо, — сказала Грейс. — Может, что-то важное. Дома или вообще. Надеюсь, шторма-то у них там нет. — Она нажала кнопку и поздоровалась с Джоанной.

— Ты не поверишь! — захлебываясь от возбуждения, проговорила в трубку Джоанна. — Донни разбил мой мотоцикл! Я порвала с ним отношения, и он за это разбил мой мотоцикл! Я отволокла его в сервис, но теперь, кажется, больше не хочу, чтобы он у меня был. После всего, что произошло!

— Подожди, не тараторь, — сказала Грейс. — Объясни толком, что случилось?

— Он разбил мой мотоцикл. А я теперь знаешь что собираюсь сделать? Отдам его в ремонт, а потом — на благотворительные цели. Тони тоже считает, что это прекрасная идея. Ведь я теперь не хочу даже видеть этот мотоцикл! Потому что он напоминает мне об этом говнюке! Вот ведь сволочь, убила бы, честное слово!

— А почему ты порвала с Донни? Что у вас стряслось?

— Не знаю, Грейс. Честное слово, не знаю! Кажется, мне нравится другой человек.

— Кто же это?

— Ой, ну это вообще ерунда, и ты, наверное, скажешь, что я чокнулась, но Капитан пригласил меня покататься на своей яхте в эти выходные, и я ужасно этого хочу! А как я могу поехать, если буду с Донни? Правда, теперь я вообще не хочу ехать никуда и ни с кем!

— Знаешь что, Джо, давай-ка возьми себя в руки. Я сейчас не дома и не могу с тобой поговорить, но как только вернусь, сразу перезвоню тебе. Хорошо?

— Нет-нет, я не хочу отрывать тебя от дел! Мне просто надо было выговориться, вот и все. Я вот сейчас пойду в «Соловьи» и нажрусь, а поговорим мы завтра.

— Хорошо. Но только позвони мне, если что-нибудь понадобится. Обещаешь?

— Да. Спасибо, Грейс. Как там, кстати, у тебя дела?

— Я все тебе расскажу. Завтра. — Она выключила телефон и повернулась к Мэтту: — Извини. Сердечные проблемы.

— Сочувствую.

— О да, ты, наверное, хорошо знаешь, что это такое. Не сомневаюсь, что у тебя часто бывают проблемы такого рода.

— Сейчас нет.

— Это хорошо.

— Вообще-то у меня на примете только одна женщина.

— Правда? — Грейс буквально таяла от таких слов. — И кто же она?

Грейс впервые увидела, как Мэтт покраснел.

— Ну ладно, не вгоняй меня в краску, — усмехаясь, проговорил он.

Такой ответ вполне устроил Грейс — он был равен признанию.

— Не надо сейчас ничего говорить. Ни тебе, ни мне. У нас еще столько времени будет.

Мэтт кивнул, потом, словно о чем-то вспомнив, глянул на часы.

— Ого! А времечко-то уже! Завтра мне выезжать рано.

— Выезжать?

— Да. Нам с Лапой. На охоту. Мы каждый год ездим на охоту в это время.

— Ты никогда не говорил, — сказала Грейс.

— Просто не хотел тебя расстраивать. Хотя ты уже могла догадаться — по жаркому из оленины на ужин.

— Так вы на оленя охотитесь?

— Угадала.

Грейс с трудом представляла себе, что такое охота, — наверное, что-то вроде рыбалки.

— Только, пожалуйста, будь там осторожен, — попросила она. — Мне не нравится, что ты будешь там с оружием.

— А меня больше беспокоит то, что там другие будут с оружием.

— Жалко вообще бедного оленя. Только представь, каково ему.

Мэтт положил руки ей на плечи и улыбнулся:

— Ладно. Я обещаю никого не убивать.

— Правда?

Мэтт кивнул:

— Свалю все на травму. Скажу Лапе, что разучился целиться. Так пойдет? — И он рассмеялся.

Грейс тоже рассмеялась:

— Пойдет.

Сейчас он мог бы ее поцеловать, подумала она, но была рада, что он этого не сделал — хотелось приберечь этот желанный момент на потом. Ведь впереди у них были две недели.

На следующее утро Мэтт с Уэйдом, взяв ружья, уехали. Грейс отсыпалась, пользуясь возможностью, но в десять проснулась от какого-то шума в доме. Неужели уже вернулись? Или это Дольче? Или приехал кто-то из врачей? Грабить их вряд ли станут — Уэйд Коннер утверждал, что в здешних краях в этом отношении спокойнее, чем где-либо.

Грейс быстро оделась и вышла на кухню, где прямо-таки обмерла, когда увидела сидящего за столом мужчину. Не просто сидящего, а нахально развалившегося на стуле и бесцеремонно задравшего скрещенные ноги на стол.

— Привет, — сказал он. — Ребятки Коннеры на охоту уехали, я так понимаю?

— Что вы здесь делаете? — спросила Грейс.

— Да вот, приехал проведать нашего больного, узнать, как его здоровье, — сказал Майкл Лэвендер. — А здоровье, надо понимать, уже гораздо лучше — с таким-то заботливым уходом!

— Чего вы хотите? — спросила Грейс, раздражаясь и чувствуя себя в праве дать Лэвендеру отпор.

— Хочу спросить вас кое о чем, — сказал Лэвендер, вынимая из-за уха сигарету. Чиркнув золоченой зажигалкой, он выпустил в потолок клуб табачного дыма.