Эремул озирался по сторонам. Деревянные дома превратились в развалины, дерево и штукатурка не выдержали обрушившихся на них камней. Несколько сооружений из гранита устояли, хотя их крыши разнесло на куски. Он заметил судорожно сжатую руку, которая торчала из груды шлака возле одного из домов. Рука и темная лужа крови среди обломков — вот и все, что осталось от неизвестного ему горожанина.

Затем они проходили через Базар. Один снаряд требушета приземлился почти в центре рынка и разнес в щепки несколько прилавков. От этого снаряда люди, кажется, не пострадали, но несколько дальше Эремул заметил такое, от чего его сердце сжалось в груди. Группа сирот тащила крошечные тела из Уорренз на юго-запад Базара. Некоторые трупики были настолько изуродованы, что невозможно опознать.

— Что случилось? — хрипло спросил он, поравнявшись с детьми.

Один из сирот повернулся к нему.

— Оно упало с неба, — ответил он безжизненным, как у старика, голосом. — Мы все еще вытаскиваем тела из-под обломков.

Приближаясь к гавани, Торам проговорил:

— Мы пошлем найденышей в каменоломни в Мальбреке. Никто их не хватится, если произойдет несчастный случай. Это ж просто отвратительное нарушение общественного порядка, когда эти маленькие ублюдки болтаются тут под ногами.

Эремул промолчал, сжав подлокотники кресла так, что, казалось, они разлетятся в щепки под его пальцами.

Прошло несколько минут, и впереди замаячило книгохранилище. Небо чуть посветлело — наконец приближался рассвет. Эремул вглядывался в темноту, окружавшую здание, пытаясь отыскать доверенное лицо. Никого.

— Я думал, чародей мог бы жить в месте пошикарнее, — заметил Торам, подкатывая его к двери хранилища. Лейтенант сморщился. — Тут пахнет дерьмом.

— Признателен за комплимент. — Эремул достал из одеяний бронзовый ключик, отпер дверь и распахнул ее. Он беспокоился все сильнее. «Где же, черт побери, агент Белой Госпожи? В письме говорилось, что он встретит меня здесь». Возможно, его раскрыли. Если это так, то его наверняка будут пытать, чтобы вытянуть всю информацию, — а это означает, что сам Эремул крупно влип.

Он вкатился в хранилище. В помещении было темно и пахло сыростью после недавнего наводнения. Торам последовал за ним внутрь.

— Да тут темно, как у сумнианца в заднице. Что если мы разведем огонь и займемся тем напитком…

Офицера резко оборвали — от стены за дверью отделилась тень и схватила его за горло.

— Не говори ни слова, — несколько театрально прошептала таинственная фигура.

Эремул прищурился, но не смог разглядеть человека в полумраке.

— Я полагаю, ты — агент, которого прислал наш общий друг.

Торам пошевелился. Нежданный гость держал у его горла кинжал. Казалось, он испускает слабое сияние.

— Да, — ответил он.

Судя по голосу, он молод, подумал Эремул.

— Меня зовут Даварус Коул.

Даварус Коул. Коул — довольно распространенное имя в Сонливии и окружающих землях.

Он когда-то знавал другого человека по имени Коул. По его телу пробежала дрожь.

Торам снова пошевелился, чуть отодвинув от горла руку пленившего его человека. Он выдавил приглушенный крик о помощи, но никто его не услышал. Здесь, рядом с гаванью, улицы пусты, все попрятались по домам.

Эремул вздохнул.

— Я тебя умоляю, да убей же его.

Даварус Коул секунду колебался. Затем он резко провел кинжалом по горлу Торама. Лейтенант слабо охнул и упал на колени. Через мгновение он рухнул на пол и замер, к явному смущению его убийцы.

Эремул толкнул кресло на пару дюймов вперед. Собрав в себе остатки магии, он пробормотал несколько слов, и вокруг его дрожащей руки появился светящийся шар. Он поднял его, чтобы получше разглядеть лицо будущего спасителя города.

Полумаг ахнул. Сходство несомненно. Этот нос, искривленный и все же такой похожий, эти серые глаза, глядящие на него.

— А твой отец — кем он был?

Даварус Коул с гордым видом произнес:

— Иллариус Коул. Он был великим героем. Можно сказать, что я напоминаю его во многих отношениях.

— Иллариус Коул. Великий герой, — ровным тоном повторил Эремул. Он смотрел юному Коулу в лицо. Парень торжественно кивнул в ответ.

Ирония слишком велика. Эремул попытался сдержаться, но не смог и безудержно, взахлеб расхохотался, так что чуть не обделался.

— А что смешного? — спросил Коул несколько раздраженно.

Эремул замахал рукой и, сам того не желая, отправил светящийся шар в сторону Торама. Шар заплясал над лейтенантом, высветив лицо, на котором застыло выражение ужаса. Под его перерезанным горлом блестела на ковре кровь.

— Боюсь, тебя… ввели в некоторое заблуждение.

— Заблуждение? — повторил Коул.

Эремул уставился на парня и попытался собраться. «Нет, не в заблуждение тебя ввели, мальчик. Тебе солгали. Скормили кучу гнилого дерьма, которой подавился бы самый лживый магистрат. Твой отец, Иллариус Коул, герой? Твой мир разнесется вдребезги, здесь и сейчас, скажи я тебе правду».

Лицо юноши отражало глубочайшее замешательство. Несмотря ни на что, Эремул почувствовал жалость к этому молодому дурню.

— Ты обладаешь его кинжалом?

— Ты имеешь в виду Проклятие Мага? Он здесь. — Даварус похлопал по поясу под темным плащом, куда он, должно быть, убрал светящееся оружие.

Эремул вспомнил, как ощущал этот клинок у собственного горла. Как он вытянул из него всю магию и оставил бессильным, прежде чем его отвели в подземелья Обелиска, чтобы искалечить и превратить в орудие Салазара. Его захлестнула горечь обиды, и он едва не выпалил всю правду. Чуть было.

«Ты — тоже орудие, — осознал он, изучая знакомое лицо. — Бессмысленно ломать тебя, пока ты не послужишь своей цели. То есть если ты не узнаешь это от Салазара раньше».

— Так что ты подразумеваешь под заблуждением? — снова спросил юноша, на сей раз с тревогой.

Эремул покачал головой.

— Забудь. Ты совершенно прав — твой отец был одним из величайших людей, которых мне когда-либо посчастливилось встретить. Я уверен, что ты окажешься достойным его героического наследия.

Коул расплылся в счастливой улыбке, сомнение на его лице мгновенно сменилось пылкой гордостью. Эремул вздохнул. И тут его внезапно осенило.

— А не было ли тебя на корабле, который спас группу мятежников из Поросячьих Врат?

— Был. А как ты догадался?

— Брианна тоже была на борту этого судна, не так ли? — Коул кивнул. — Скажи мне, — продолжил Эремул. — Не приходилось ли тебе встречать парня по имени Айзек?

— Я его знаю. — Выражение лица юноши говорило само за себя.

— А не говорил ли он или не делал ли чего-нибудь такого, что показалось тебе… странным?

— Теперь, когда ты об этом упомянул, я тоже припоминаю, что в нем было что-то странное. Я пытался поделиться своими опасениями с остальными, но никто не захотел слушать.

«Айзек, Айзек… Что за игру ты ведешь? — Он выглянул в окно. Черное небо понемногу начинало сереть. — Сколько людей расстанутся с жизнью сегодня? Все это зависит от судьбы одного человека. Одного лорда-мага. Салазар должен умереть, или Сонливия потонет в крови».

Он перевел взгляд на Коула.

— Утро наступит через час. Армия Белой Госпожи скоро окажется у стен. Мы проберемся к Обелиску в наступившей суматохе.

— А что, если нас увидят?

— Если кто-нибудь спросит, мы скажем, что Салазар меня вызвал. По некоему важному чародейскому делу. Таинственному делу, за пределами понимания обычных людей.

— А с какими трудностями я могу встретиться, оказавшись в башне?

Эремул пожал плечами.

— Их будет меньше, чем в обычных обстоятельствах. Верховный Манипулятор занят руководством обороной города. Я подозреваю, что очень скоро его обладающие магией тяжеловесы понадобятся у ворот. От бледных служительниц Белой Госпожи не так легко отбиться силами стражи и ополченцев.

— Ты их видел? Что это за женщины?

— Наверное, лучше об этом вообще не думать. В любом случае у нас еще есть время. Я напомню тебе планировку Обелиска.