– Не верю своим глазам, – шептала Ни’лан, опуская голову. – Это немыслимо древний лес. Возможно, столь же старый, как и Западные Пределы. Некоторые деревья не встречаются больше нигде в мире. – Она указала на дерево с плавно изогнутым по спирали стволом, из которого через равные промежутки торчали ветви. – Вот это гигантский свиль. Все думали, что они исчезли давным-давно, а здесь он растет.

– Я и раньше видела древние деревья, – вмешалась Брианна, подъехав к Ни’лан с другой стороны. Голос ее дрожал от страха. – Их очень много в Западных Пределах, но си’лура охраняют места, где они растут. Охотники знают, от охраняемых земель лучше держаться подальше. Много лет назад лесорубы пытались рубить драгоценные деревья, но оборотни убили их всех. И люди убедились: заходить сюда – верная смерть.

Мерик держал в одной руке поводья, а второй сжимал рукоять меча, но холодное прикосновение стали не вселяло уверенности. Си’лура даже не потрудились отнять у них оружие, и это тревожило принца больше, чем если бы их раздели догола.

– А эта роща – одна из самых больших, какие я когда-либо видела, – продолжала Брианна почти беззвучно. – Она, должно быть, простирается на лигу во все стороны.

– И еще дальше под землю, – добавила Ни’лан, не скрывавшая восхищения. – Я слышу старинную древесную песню, связанную с отголосками в глубине земли. Деревья соперничают с Лок’ай’хера, они становятся мощнее с каждым шагом. Мне кажется, их корни доходят до самой сердцевины мира. – Она помолчала и добавила мечтательно: – Как жаль, что Родрико не может видеть этот лес, слышать эту песню.

Хмурый Мерик не разделял ее восторга. По обе стороны от всадников перетекали в чаще гибкие тени. Изредка вспыхивали янтарные глаза, лишний раз подтверждая – армия оборотней никуда не делась.

Когда впереди послышались громкие голоса, Мерик привстал в стременах и прислушался. Факел Торн остановился у подножия высокого, заросшего лесом холма. Люди и кони собрались в кружок у огня, а потом кто-то отделился от толпы. Это Арлекин отправился им навстречу.

– Мы добрались до места сбора совета, – сказал он, указывая пальцем на холм. – Оно за холмом. Отсюда придется идти пешком.

– Пешком?

– Нужно бросить коней и пожитки, оставить оружие, – коротышка кивнул, но его золотистые глаза сверкали весьма сердито. – Если кого-то обнаружат с клинком на совете, то убьют на месте.

Элв’ин крепче сжал рукоять меча.

Заметив его движение, Арлекин добавил:

– Торн утверждает, что земля по ту сторону холма священная. Никто не смеет ступать на нее вооруженным.

Мерик нахмурился и разжал ладонь. Соскальзывая с седла, он зачерпнул стихийную магию. Да, у него могли отнять оружие, но беззащитным он к оборотням не сунется. Пока охотники спешивались, принц помог спрыгнуть на землю Ни’лан. Все снимали мечи, топоры, луки с колчанами, складывая их в кучу. Элв’ин пристегнул меч к седлу.

– Предполагается, что вы также скинете свои сапоги и отправитесь на прогулку босиком, – заметил Арлекин, все еще сидевший на лошади.

– Что? – воскликнул принц, потрясенный нелепым требованием.

– Торн сказала – священная земля, – пожал плечами коротышка. – Это же их правила, а не мои.

Он дрыгнул поочередно одной и второй ногой, подхватывая в воздухе слетевшие сапоги, и спрыгнул с седла.

– Мы должны уважать их обычаи, – сказала Ни’лан, присаживаясь на камень и разуваясь.

Принц заворчал, но подчинился. Продолжая стоять, он зацепил пяткой одного сапога за носок второго, вынул босую ногу и опустил ее на траву. Едва дотронувшись до земли, он ощутил тяжесть, будто на плечи ему опустили мешок с камнями. Элв’ин пошатнулся, взмахнул руками и вновь встал на обутую ногу, сразу почувствовав облегчение.

– Мерик? – удивилась Ни’лан, заметив его странные телодвижения.

– Со мной все в порядке. Думаю, закружилась голова от долгой езды верхом. – Он опять ступил босой ногой на траву. Теперь, ожидая появления внезапной тяжести, элв’ин сумел удержать равновесие, хотя и заворчал сквозь зубы.

Обеспокоенно озираясь, поднялась Ни’лан. И тут же охнула и схватилась за грудь.

– Ни’лан! – Мерик шагнул к ней, с трудом переставляя ноги.

Она повернула к нему удивленное лицо. Румянец с ее щек сошел, кожа побледнела, став белой, почти пепельной, медовые волосы выглядели тусклыми, как солома. Казалось, из нифай выпили жизненную силу.

– Я… – воскликнула она, – я не слышу больше древесную песню!

Борясь с тяжестью, навалившейся на плечи, Мерик воззвал к стихийной магии, но не смог прикоснуться к ее источнику, хотя все еще чувствовал его присутствие. Он повернулся к друзьям, которые озабоченно глядели на них с Ни’лан.

– Что с вами? – спросил Арлекин.

У элв’ина возникла догадка. Он поднял босую ногу, и магия откликнулась на его зов, затрещав искрами вокруг пальцев. Вернулась былая легкость. Сила воздуха и ветра наполнила его.

Тогда он наступил на босую ногу. Едва голая подошва прикоснулась к земле, как сила ускользнула, и на плечи принца обрушился дополнительный вес.

– Здешняя земля… Она каким-то образом отсекает нас от дара стихийной магии.

– Мерик прав. – Самообладание наконец вернулось к Ни’лан, хотя глаза ее оставались расширенными от удивления.

– Тогда нет ничего странного в том, что они желают видеть нас в священных землях босыми, – заметил Квэйл. – Никакой магии…

– Они хотят лишить нас возможности защищаться! – возмутился Мерик, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Получалось, он теперь ходит как обычный человек? Элв’ин сделал на пробу пару шагов.

Присоединившись к нему, Ни’лан протянула руку. Они хорошо понимали друг друга.

– Со мной никогда не было ничего подобного, – прошептала нифай. – В сердце своем я слышу силу почвы и корней, но не могу прикоснуться к ней.

– Я знаю. Выглядит так, будто моя магия оказалась запертой в сундуке, ключ от которого я потерял.

Впереди послышались голоса.

– Нас зовут, – сообщил Арлекин.

Мерик заметил факел, который несла Торн. Женщина зашагала вверх по склону. Отряд потянулся за ней.

Мерик неохотно стащил второй сапог и пошел, поддерживая под локоть Ни’лан.

Достигнув подножия холма, элв’ин увидел, что оставившего посох Джоака едва ли не на руках несут Эр’рил и Элена. Отстав всего лишь на шаг, Гюнтер волок Грэшима, вцепившись мускулистой пятерней в одежду мага, чьи запястья были туго связаны за спиной.

Принц начал долгий подъем, борясь с тяжестью. Он никогда раньше не задумывался, насколько глубоко магия въелась в его плоть и кровь. Без нее нагрузка возросла, казалось, десятикратно.

– Я не могу различить даже самый незначительный шепот деревьев, – тяжело дышала Ни’лан, будто пытаясь втянуть силу из воздуха. – Еще мгновение назад магия наполняла весь мир. Неужели я могла настолько оглохнуть?

– Это все здешняя земля. Она заморозила наши способности к магии стихий так же, как Чо поступила с магией Грэшима.

– Никогда не слышала, что такое возможно.

– Похоже, си’лура надежно хранят свои тайны, – Мерик кивнул на трепещущий впереди факел.

Дальнейшие разговоры стихли сами собой, так как подъем стал круче и все силы приходилось тратить на то, чтобы переставлять ноги. Вскоре элв’ин и нифай отстали от спутников. Слабый свет факела исчез, когда Торн достигла вершины и начала спускаться по другому склону холма. Лес вокруг потемнел. Его освещала лишь полная луна, висевшая высоко над кронами.

– Еще чуть-чуть, – пробормотал Мерик.

Ни’лан кивнула. Задыхающиеся и потные, несмотря на прохладный ночной ветерок, они вскарабкались на вершину последними. И тут принц увидел, что лежит по другую сторону холма.

– Добрая Матушка, – выдохнул он.

С высоты открывался вид на многие лиги вперед. Они стояли не на вершине холма, а на краю гигантской долины. Она заросла деревьями, столь огромными, что виденные раньше великаны казались в сравнении с ними молодой порослью. На могучих ветвях сияли огоньки, словно звезды упали с небес и рассыпались по округе. Еще больше светящихся точек испещрили траву у подножия стволов.