– Магический взрыв принес вреда куда больше, чем поваленный лес и осушенное озеро. Эта рана заставляет кровоточить всю округу.

– И округу, и наш кошелек, – добавил Мерик.

– Верно. Но мы, как обычно, выпутаемся. А можешь ты сказать то же самое о большинстве этих людей?

Ни’лан посмотрела на маленькую девочку, которая шагала, прижав к груди замусоленную куклу. Глаза ребенка смотрели в пустоту. Ее отец ковылял рядом, рука его была в лубке и висела на перевязи, во взгляде читалась безнадежность.

Мерик следил за ними, пока отец с дочерью не скрылись в толпе. Был ли мужчина ранен на берегу озера? Болезненный приступ вины заставил элв’ина погрустнеть. Он не чувствовал личной причастности к произошедшей трагедии, но кто мог бы назвать виновника разыгравшегося бедствия?

– Давай заканчивать. И вернемся в гостиницу, – Мерик указал вперед.

На последние покупки они потратили еще несколько монет. Принц купил за два медяка кусок сотового меда.

Когда они направлялись к месту ночлега, Ни’лан придвинулась поближе к спутнику, шепнув:

– За нами следят.

– Что?! – Он с трудом воспротивился побуждению повернуться и посмотреть.

– Задержись у следующей палатки и глянь через правое плечо. Малый в зеленом плаще и шляпе с опущенными полями.

Мерик так и сделал, без труда обнаружив преследователя, высокого, широкоплечего человека. Лицо его скрывала шляпа. Элв’ин побоялся смотреть слишком пристально, чтобы не выдать себя.

– Может, вор? – поделился он предположениями с Ни’лан.

– Может быть, – кивнула она. – Надо удвоить осторожность.

Они пошли дальше. Человек в зеленом не приближался, но и не оставлял их в покое.

Вскоре они выбрались с рынка. Народу на улицах городка было значительно меньше. Преследователю пришлось поотстать.

Видя его упорство, Мерик нахмурился. Если бы этот мужчина был обычным карманником, то предпочел бы воспользоваться рыночной толчеей. Так чего же он хочет? Принц прибег к магии, отбирая силу у ветров, гулявших над руслом реки. Правую руку он небрежно опустил на рукоять меча, висевшего на поясе, готовясь в случае необходимости действовать.

– Может быть, вместо того чтобы дожидаться нападения, – Ни’лан глянула на оружие элв’ина, – попробуем расставить ловушку?

– Ты можешь прибегнуть к магии? – повернулся к ней Мерик.

Поход через изувеченные земли у Лунного озера лишил нифай ее силы. Но, оказавшись в здоровом лесу, она начала понемногу восстанавливаться.

Ни’лан кивнула, снимая лютню с плеча.

– Хоть город и отделен от Западных Пределов, он напоминает корабль в море. Лес есть даже под землей – корни и плодородная почва.

Мерик обратил внимание на то, что, обратившись к магии, нифай стала еще красивее. Изменение было почти незаметным: ярче заблестели фиалковые глаза, насыщенным медовым оттенком заиграли локоны, щеки разрумянились.

– Ну что ж, давай устроим им западню.

– Иди за мной, – бросила Ни’лан, ныряя в узкую улочку. Здесь, на изрытой ямами дороге, народу было немного.

Нифай прибавила шаг, что-то выискивая.

– Куда ты?..

– Тут! – прошептала она, останавливаясь у окна харчевни.

Сидевшие за дощатыми столами внутри посетители так усердно опустошали кружки с медовухой, будто их жизнь зависела от каждого глотка.

– Прячемся, – прошептала нифай. – По моей команде.

Мерик заметил темный проулок между харчевней и кузницей. Звон молотов и шипение мехов эхом гуляли по соседним улицам.

– Сейчас он заглянет, – продолжала Ни’лан, поглядывая на отражение в окне. – Быстро!

Забежав в проулок, они спрятались за горой пивных бочек, сложенных у черного хода в харчевню. Здесь нестерпимо воняло помоями.

– Подождем, – сказала нифай, и Мерик, сняв с плеча сумки, поставил их за бочками. – Держи наготове свой клинок, но позволь мне действовать первой.

Она сняла чехол с лютни и провела пальцем по струнам. Магия, послушная звукам, заклубилась в ней, прибавляя красоты.

– А вот и он, – беззвучно проговорила Ни’лан, заталкивая Мерика еще дальше в укрытие.

В щель между бочками они увидели своего преследователя. Он осмотрелся, нахмурился и осторожно скользнул в узкую улочку.

Мерик чувствовал готовность Ни’лан.

Человек в зеленом оглянулся. Махнул рукой. Из-за угла появились еще двое мужчин. Они тоже кутались в плащи и прятали лица под шляпами.

Элв’ин вздрогнул. Это не воры. Он оглянулся. Проулок позади них перегораживала кирпичная кладка. Тупик! Единственный путь к спасению – черный ход в харчевню. Но даже если он не заперт, дверь находится по другую сторону от бочек.

Ни’лан легонько пожала принцу руку, призывая к готовности. А после взялась за лютню.

Мерик сжал рукоять меча. Врагов всего трое, но преимущество внезапности не за ними. И тут появились еще две закутанные фигуры.

Теперь расклад сил изменился, и Мерик не мог точно сказать, на чьей стороне преимущество. Затем еще один человек присоединился к своим. Таким образом, преследователей стало шестеро.

Ни’лан оставалась на месте, спокойная и сияющая. Принц поразился, почему ее свет не видят враги.

Первый из преследователей поравнялся с бочками. Махнул соучастникам, чтобы проверили дверь харчевни. Идущий следом кивнул.

Мерик напрягся. Сердце его билось в одном ритме с молотом, звеневшим в кузнице, грохотом отдаваясь в ушах.

Закутанный человек толкнул створку. Дверь не шелохнулась. Заперта или чем-то завалена.

Преследователи посмотрели на груду бочек.

Стук молота не стихал. Напротив, стал гораздо громче. И вдруг нежный звук перекрыл сразу весь шум. Это звенела единственная струна лютни.

Шестеро в плащах замерли на месте.

Ни’лан сыграла быструю мелодию. Сложные созвучия поплыли в воздухе.

Первый преследователь ткнул пальцем в сторону бочек, но прежде, чем кто-либо сдвинулся с места, из земли вырвались корни, опутывая ноги людей, словно силки. Трое преследователей попали в ловушку, но троим удалось отскочить.

– Бежим! – воскликнула Ни’лан.

Но не успели они сделать и пару шагов, оплетенные корнями люди странным образом видоизменились.

Мерик схватил нифай, удерживая ее.

Все трое сбросили плащи и выскользнули из ловушки, превратившись в потоки живой плоти. Оказавшись на свободе, каждый принял облик дикого существа: лесной кот, огромный орел и белый волк. Животные кинулись наутек, используя кто лапы, кто крылья.

Но перед поворотом волк остановился и оглянулся. Теперь Мерик почувствовал, что это не волк, а волчица. В солнечном свете ее шкура сияла снежной белизной. Яростно сверкнув янтарными глазами, она убежала.

– Меняющие обличья, – охнула Ни’лан.

Джоак сидел за столом напротив Грэшима. Через распахнутое окно гостиницы врывались с улицы городские звуки: выкрики торговцев, гомон толпы, плач детей. Звуки жизни… А перед Джоаком, скрученное веревками, сидело само воплощение жизнерадостности.

Улыбка сияла на гладком, молодом лице мага, обрамленном каштановыми локонами. Широкие плечи, ровная спина. Джоак уже начал забывать, когда же он сам был таким здоровым и крепким. Но, глядя на собственную, украденную при помощи заклинания юность, брат ведьмы знал главное – это он должен быть таким.

Опираясь на посох, Джоак прижался щекой к окаменевшему дереву. От жары его клонило в сон, с которым он непрестанно боролся. После трудного путешествия ныли все суставы и побаливало сердце. Но тяжелей, чем пройденные лиги, давила близость Грэшима. Всю минувшую зиму Джоак готовил месть, придумывал способы вернуть похищенную молодость. Теперь враг оказался в его власти, связанный и бессильный.

А он не знал, что делать.

Пальцы Джоака крепче сомкнулись на посохе. Нахмурившись, он глянул на Кровавый Дневник, причину его растерянности.

Быстрый взгляд не укрылся от чародея.

– Уничтожь книгу, мальчик мой, и мы освободимся.

– Этому не бывать, пока я сам не захочу, – Джоак выпрямился, вздрогнув от боли. – Но не волнуйся. Придет еще пора свести старые счеты.