— Ты сочувствуешь моей скорби о еще одном представителе моего сословия? — попробовал я угадать.

Его глаза презрительно прищурились, верхняя губа задралась кверху, оскалив зубы.

— Ты презираешь его за то, что он дал себя убить?

Губа чуть опустилась.

— Я не понимаю твоих животных гримас, — с сожалением констатировал я.

Он смотрел на меня так, как будто хотел телепатически передать мне научную теорию строения атома.

Я пожал плечами и стал читать дальше.

— Зверское мочилово в Северо-Западном районе.

— Это соседний район, кстати, — изрек наконец Крез, терпеливо вздохнув.

— Я в курсе.

Фермеры и айзеры устроили массовую драку возле ресторана "Копинакс". Утверждают, что причиной конфликта стали поборы, которые айзеры брали с фермеров. Иногда дело доходило до отнятия машин с овощами и убийства наиболее активных сопротивляющихся.

— Безыскусные развлечения простонародья… — пробормотал я вслух.

Крез нацелил на меня свой толстый указательный палец:

— И этот человек…! Господи, почему не я?! Грязные, вонючие бродяжки с раздолбанной планеты отнимают у фермеров плоды их законного труда, в то время как наследник престола бесплодно рассуждает о смысле бытия!

Изогнув одну бровь в знак того, что тирада Креза не вписывается в известный мне порядок вещей, я возразил:

— С чего ты называешь меня наследником престола?

— Да потому что Орт умер, а твой отец был женат на его сестре!

О Боже.

На самом деле, за прошедшие с момента падения монархии несколько лет я уже отвык мыслить такими категориями. Но Крез был прав. Формально, я был на данный момент единственным законным наследником престола. Которого не существовало. Да и закон, мягко говоря, изменился.

Но все-таки именно я был последним представителем того самого второго эшелона аристократов, которые могли претендовать на корону — после полного истребления первого.

Я стал пить чао, чтобы выиграть немного времени. Но это ничего не дало мне.

— И что теперь? — без энтузиазма спросил я своего буйного друга.

— Как что… — Крез откинулся на спинку кресла, взирая на меня с видом презрительного превосходства. — Валить.

— Кого? — мой голос упал еще ниже, а за спиной возникли призраки "красных мстителей".

— Красных мстителей, — Крез был безжалостен. — А потом всех остальных.

— Нет, — я отрицательно покачал головой. — Я не хочу никого валить. Я хочу тихо, мирно жить, работать. Мне не нужна власть. Не нужно рулить этой толпой баранов, которая зовется "народ". Не хочу, чтобы меня ненавидели то одни, то другие.

Крез в бешенстве проглотил целиком свой бутерброд. Я предостерегающе покачал пальцем, показывая, что еще не закончил свою мысль.

— Не хочу быть все время на страницах газет. Не хочу, чтобы журналисты лезли в мою частную жизнь.

Крез зарычал и залпом выпил свой чао.

— Я не хочу… — начал я.

— Ты не понимаешь! — прошипел он, перебивая меня. — Никто тебя не спрашивает, хочешь ты или нет! Ты умрешь! В обоих вариантах! Либо в борьбе за корону, либо в убегая от нее! Тебе придется бороться! Если ты мужчина!

Тут я уже разозлился:

— Слишком умный Крез! Проглотил с утра какую-то таблетку?!

Обиженные друг на друга, мы встали из-за стола и поехали в разные стороны, но вскоре остановились и вернулись на то же место.

— Ладно, — прорычал он, с ненавистью глядя на меня. — Не хочешь становиться королем, поедем крышевать фермеров!

Чтобы не злить друга, которому я задолжал уже изрядную сумму, я согласился с его идеей, хотя не видел ничего привлекательного в том, чтобы влезать в рынок криминальных поборов. На котором, к тому же, господствовали некультурные жители планеты Айз.

Мы приехали на Черный рынок, где любой желающий мог оптом и в розницу купить изобильные дары земли с самых разных уголков нашей планеты, и Крез начал зондировать почву, а я шел следом и иногда помогал ему, изображая энтузиазм.

Фермеры реагировали на нас странно.

— Говорят, у вас проблемы с айзерами? — прямо спросил Крез у двоих здоровенных работяг в грязных комбинезонах, но они угрюмо посмотрели на него и отвернулись.

— Почем нынче трумас? — спросил я у розовощекого паренька с радостной мордахой, и он бодро начал нести какой-то бред про дожди и песок. Выждав минуту, я спросил его:

— Айзеры донимают?

Радость на лице паренька мгновенно испарилась, он отвернулся и замолчал, и больше я не добился от него ни слова.

Мы с Крезом обменялись взглядами и пошли дальше.

— Похоже, они тоже не хотят бороться, — многозначительно посмотрев на меня, протянул он, сморщив нос так, словно понюхал верза. — Никто не хочет бороться. Курутсяне вымерли.

Наконец какой-то пьяненький старикашка с руками, похожими на крабьи клешни, совершенно свободно объяснил нам, в чем дело.

— Эх вы, мать вашу растудыть! — весело воскликнул он, и я еле успел перехватить могучий кулак Креза, который очень любил свою маму и не любил это выражение. — Эвона оно что! Газетчики эти! Шарился тут один дружок, мать его растудыть! А потом в газете статью написал! Так нас кройновы ребята так потрясли после этого, мало не балуй!

— Кройновы? — переспросил я, и старикашка вдруг изменился в лице.

— Тшшш! Не ори, сынок!.. Кройн, да… — он задумчиво опустил глаза на свои клешни. — Кройн, мать его растудыть… евоный начальник… самый, понимаешь, главный тут айзер… Как пошли они кулаками махать… — он повел глазами сначала в одну сторону, потом в другую, — так наши ребята и залетали, туды — … сюды, туды — … сюды…

Крез рыкнул.

— А что, собраться, да навалять этим … грязным бродяжкам люлей, слабо что ли? Только трумас привык из земли таскать? Кулачища… ЭВОНА какие!

Старик посмотрел на него, как на помешанного.

— Навалять, люлей, говоришь? Хе-хе… ты, что ли, навалять собрался?

— Короче, — настаивал Крез, — если знаешь кого, кому нужна помощь, дай ему наш фон.

Он протянул старику карточку, и тот долго пытался увернуться от нее, как от заразной тряпки, пока Крез не всучил ее ему насильно, и тогда старик сделал кислую рожу.

Я покачал головой.

— Он ее выкинет.

Крез мгновенно обратил к старику разъяренную физиономию:

— Че?! Выкинешь?!

— Не-е-е! — воскликнул старик с самым неубедительным видом.

Мы бродили по рынку еще несколько часов, разыскивая желающего нанять нас в качестве охраны. За это время я выяснил порядок цен и решил, что мы можем предложить им весьма выгодную сделку, обещая защитить от злобных айзеров всего за полцены от их обычных требований — двести баунтов с грузовика.

Этот вывод я сообщил Крезу, и он немедленно начал использовать его. Но фермеры лишь кисло качали головами.

— Ну, отобьетесь вы один раз… допустим… а дальше что? Вы будете охранять наши грузовики на стоянке? Ночью? Вот то-то и оно…

Наконец мы нашли одного перспективного, как мне казалось, парня — именно на него тыкали пальцем все остальные, стараясь, впрочем, чтобы он не видел этого. Он собирался везти трумас в Амбросию без уплаты побора айзерам.

Однако разговор с Чангом не принес быстрых плодов.

Несмотря на болотную тишину своей сельской жизни, Чанг слышал и о войне с Айзом, и об айзерах, обиравших простых тружеников на дорогах, но предложение двух крепких ребят охранять его грузовой поезд все же показалось ему слишком навязчивым — ничего себе! двести баунтов за то, чтобы проехать вместе с ним через пригородный участок трассы, на котором якобы айзеры останавливают фермеров. Подумать только — он с таким трудом выращивал этот трумас, пока мы околачивались по местным барам, а теперь он должен отвалить нам такие деньги за то, чтобы мы с гордым видом проехались с ним до столицы. Нет уж, надо учиться и работать.

Произнеся эти слова, Чанг с гордым видом отвернулся, показывая нам, что разговор окончен, и пошел прочь.