— Идём, — говорю я и, сохраняя между нами дистанцию, шагаю дальше вниз по улице. Наши тени растягиваются перед нами в оранжевом свете — оптическая уловка, заставляющая расстояние между нами казаться очень маленькими.

Мы проходим антикварный магазин, где Ной останавливается и смотрит в окно. Оно полностью заполнено: старые книги, чайные чашки, музыкальные инструменты. Маленькое рукописное объявление в углу окна привлекает мой взгляд: ТРЕБУЕТСЯ ПОМОЩЬ. Я, задумавшись, делаю паузу.

— Как думаешь, они наймут меня? — я спрашиваю Ноя.

Он смотрит на меня с любопытством.

— Что произошло с я-скорее-обеднею-но-у-меня-будет-время-рисовать? Кроме того, что ты знаешь об антиквариате?

Это заставляет меня засмеяться.

— Я достаточно знаю об антиквариате, между прочим.

— Что в этом такого смешного? — спрашивает он.

Я пожимаю плечами.

— Шутка.

Харкер фыркает и натягивает цепь.

— Он хочет побегать, — поясняет Ной примирительным тоном.

— Значит, мы побежим. Пробежка — это весело. Нужно использовать своё тело на всю катушку, пока ты молод, — я знаю, что эта фраза никак не могла принадлежать Кайли, но мне всё равно.

Длинные волосы Ноя падают на его глаза, и он убирает их за ухо.

— Ты продолжаешь говорить невероятно странные вещи, — он улыбается. — Но мне нравятся странности. Пойдём.

Втроём мы мчимся вниз по улице, и я легко выбегаю вперёд. Бег заставляет чувствовать себя лучше, чувствовать себя живой, когда я наступаю на упавшие листья на тротуаре и позволяю воде из луж впитываться в штанины моих джинсов.

Мы останавливаемся перед нашими домами, задыхаясь и смеясь.

— Кайли? — Миссис Морган появляется в дверном проёме. — Где ты была?

Я смотрю на Ноя, прося прощения взглядом.

— Мм, мне пора.

— Увидимся, — говорит он, кивая миссис Морган.

Шагая вперёд, я оглядываюсь на Ноя, склонённого к любимому Харкеру, и внезапно поражаюсь его живости, совершенной живости и человечности. Он — его дух и его тело, связанные серебряным шнуром. Кир говорит, это — физический феномен, который современная химия просто не может объяснить, но я ему не верю. Я могу быть бессмертной, но Ной — волшебен.

Проведя несколько дней с Морганами, я понимаю, что это нормально — поговорить, например, о предстоящих футбольных матчах Брайана, моём домашнем задании, работе мистера Моргана в библиотеке. Я улыбаюсь и киваю где нужно, даже отвлёкшись. Но не могу перестать думать о табличке с требованием о помощи в витрине антикварного магазина.

В конце концов, я прочищаю горло:

— Я знаю, что всё ещё под домашним арестом, но...

— Ну, вот опять началось, — говорит мистер Морган. Брайан наклоняется в нетерпении, уверенный, что я вляпаюсь в ещё большие неприятности.

—...но мне интересно, могу ли я устроиться на работу? — заканчиваю я.

Миссис Морган поднимает брови, а мистер Морган медленно кивает. Челюсть Брайана слегка отвисает.

— Я не ожидал, что ты спросишь именно это, — говорит он.

Родители Кайли, переглянувшись, молча переговариваются, как обычно делают долгое время пробывшие рядом друг с другом пары. Мистер Морган оглядывается на меня

— Я не вижу причин тебе отказывать, — произносит он задумчиво.

— Но мы должны одобрить твою работу, конечно, — добавляет миссис Морган.

Я рассказываю им об антикварной лавке.

— Кто знает, захотят ли они нанять меня, хотя... — я колеблюсь.

— Я думаю, это прекрасная идея, Кайли. Только сейчас у тебя есть время только для школьных занятий, — говорит миссис Морган.

— Разумеется, — уверяю я её. — Школа на первом месте.

Брайан закатывает глаза и показывает язык, но я игнорирую его, счастливая от своей маленькой победы.

Как только мы принимаемся за яблочный пирог, в доме звонит телефон, и Брайан вскакивает ответить; его стул с противным скрипом скользит по линолеуму в чёрно-белую клеточку. Я слышу, как он тихо говорит в коридоре, но не могу расслышать подробностей.

— Должно быть, это адвокат, — замечает мистер Морган.

— Кайли, это Лейла. Она хочет знать, будешь ли ты заниматься с ней сегодня вечером, — объявляет Брайан, возвращаясь в кухню. На его лице смешная полуулыбка.

— Ты пойдёшь, — говорит миссис Морган, а я удивлённо смотрю на неё. — Но ты всё ещё под домашним арестом, — добавляет она, пытаясь выглядеть строгой. — Учёба допускается.

— Последнее время мы почти не видели Лейлу, — произносит мистер Морган.

— Кайли? Телефон, — напоминает Брайан, усаживаясь обратно на стул и хватая огромный полупустой стакан молока.

— О, точно, — я иду к телефону в коридоре и поднимаю трубку. — Алло?

— Почему ты игнорируешь мои смс? — требует Лейла, но продолжает, не дожидаясь моего ответа. — Я зайду за тобой, и мы сходим выпить кофе, окей? Я буду через десять минут.

— О, окей, — нерешительно отвечаю я.

— Отлично, чао.

— Лейла зайдёт за мной, — информирую я семью и определённо замечаю разочарование, мелькнувшее на лице Брайана.

— О, я думал, она будет здесь, — говорит он.

— Всё отлично, милая, — миссис Морган делает глоток вина. — Развлекись.

Когда я выбегаю на улицу, Лейла тянет меня к своей Хонде. Я ожидала машину, соответствующую её личности: розовый Кадиллак, старую Вольво или разрисованный школьный автобус. Она концентрирует взгляд из-под очков на дороге; когда мы паркуемся на Телеграф Авеню, она снимает их.

— Я так рада, что они позволили тебе выйти сегодня, — говорит она, укладывая очки на приборную панель.

— Должна признаться, я удивлена. Сегодня я попросила их разрешить мне работать; думаю, это — награда за проявленную инициативу.

Лейла пялится на меня.

— Ты хочешь устроиться на работу? А тебе хватит времени для рисунков?

Я думаю о незаконченном портрете на мольберте Кайли. Он должен остаться недоделанным, потому что в рисовании я не преуспела.

— Да, у меня будет время рисовать, — вру я. — И у меня будет больше денег для художественных мероприятий.

— Достаточно справедливо, — она улыбается.

Мы вылезаем из машины — я следую за ней — и идём по улице Телеграф, вдыхая запах ладана с Наг Чампа[29], доносящиеся из ближайших магазинов. Я стараюсь не глазеть на детей панков, сидящих на тротуаре и просящих мелочь. Я знаю таких людей слишком хорошо: сбежавшие, возможно, из богатой семьи, но озлобленные на весь мир. Таких людей, которые никогда не будут скучать. Девочка с грязными блондинистыми волосами, одетая в камуфляжные лохмотья, с пыхтящей паршивой на вид собакой смотрит на меня с надеждой. Я отворачиваюсь. На таких детей я охотилась в прошлом.

Лейла ведёт меня в кафе через дорогу от Калифорнийского университета на Беркли. Он заполнен студентами с открытыми ноутбуками и кучей книг на столах, но тихий шум болтовни говорит мне, что далеко не все учатся. Я занимаю стол, пока Лейла получает наши напитки.

— Итак, что же происходит с тобой? — интересуется Лейла, как только мы садимся, ставя перед нами кружки с дымящимся чаем. Она чуть щурится.

— Незачем ходить вокруг да около, не так ли? — спрашиваю я с кривой улыбкой.

— Нет, прости. Просто я имела в виду, что ты кажешься... другой. Растерянной. И обычно я говорю, что думаю, но сейчас не могу, — она откидывается на стуле, обнадёженно глядя на меня.

Я делаю глоток чая, но он слишком горячий.

— Я просто... устала, — заканчиваю я неубедительно, а что я ещё могу сказать? Только что очень хочу взять её за руку и сказать, что её лучшая подруга ушла, — я просто не могу.

— Ох, окей.

Лейла выглядит растерянной, но, как и Шарлотта, она не станет допрашивать.

— Итак, мы можем доверять Николь? — говорит она, меняя тему с молниеносной скоростью.

Я думаю о очевидном блеске Николь, а также явно бросающемся в глаза отсутствии в списке друзей Кайли, и пожимаю плечами.