В XVII веке английский пленник в Батавии подсчитал, что Голландская компания держит в Юго-Восточной Азии одновременно до двух тысяч кораблей и 30 000 человек. Из-за высокой смертности среди сотрудников (около четверти людей погибало только в пути) компании требовался постоянный поток новобранцев, и не только с улиц Соединенных Провинций. Потребность в живой силе была так велика, что с середины XVII века большую часть солдат и матросов набирали из-за границы, особенно из Германии.

Это мерзкое рекрутирование проводили специальные команды, состоявшие, в основном, из женщин — так называемые «zielverkoopers» — продавцы душ. Они брали на заметку молодых иностранцев, в основном из Германии, прибывших в города Голландии попытать счастья. За часть приличного аванса и будущих платежей от компании эти женщины сулили комнату, стол и определенного рода развлечения для холостых молодых людей на те долгие недели и месяцы, что они отправятся в Азию.

Действительность далеко не соответствовала обещанному. Один современник писал о трехстах молодых людях, набитых в один чулан, «где им приходилось находиться день и ночь, где они справляли свои естественные надобности и где не было даже достаточно места для сна, так что лежать приходилось вповалку… Смертность была столь высока, что хозяева не осмеливались докладывать об истинном числе умерших и хоронили их по двое в одном гробу».^{392}

Но Голландия оставалась Голландией, и эта дьявольская пересылка тоже была финансовым инструментом — в данном случае, дешевой транспортировкой. Так на языке рынка назывался актив, позволявший «продавцам душ» снижать плату завербованным компанией людям. Затем другие инвесторы покупали эти активы со скидками, отражавшими высокую смертность среди персонала компании. Активы собирались в доходный, диверсифицированный пул человеческого капитала. Эти магнаты, само собой, назывались покупателями душ. Когда в XVIII веке из-за неотлаженности процедур компании смертность среди рекрутов возросла, многие «покупатели душ» разорились.

Более полумиллиона человек отправилось с голландских причалов в Азию и не вернулось. По словам специалиста по истории экономики Яна де Фриса: «Не будет преувеличением сказать, что компания очистила улицы городов от бродяг и безработных».^{393} Низкое качество подготовки этих рекрутов превратилось в ахиллесову пяту компании. Напротив, в Английской компании понимали, что для службы на относительно маленьких кораблях с небольшой командой нужны люди, умеющие ходить под парусом, заботиться о грузе и сражаться. Английская компания брала на работу только самых квалифицированных претендентов и освобождала их от принудительной службы в Королевском флоте.^{394}

Так сотни тысяч человек покидали пристани Голландии, чтобы встретить ужасную нищенскую смерть в море или в охваченных заразой азиатских портах. Но прибытие товаров из Индии было событием особенным. Компания назначала дежурные корабли, которые караулили прибытие судов из Индии в родные воды, и капитану, чья команда первой заметила такой корабль, выплачивалась премия.

На шлюпках к кораблям отправлялись высокопоставленные сотрудники компании. Первой их целью был флагман, где командующий экспедицией давал краткий отчет. Какие товары на борту? Сколько людей и кораблей погибло? Не появлялись ли на входе в гавань чужие корабли? Затем встречающая команда навещала каждый из вернувшихся кораблей. Командир каждого корабля представлял кожаный мешочек с алмазами и другими драгоценными камнями, а также судовой журнал. С этим грузом часть делегации в шлюпках возвращалась на берег. Остальные инспектировали команду, счета и багаж. Они расспрашивали офицеров и команду о путешествии. Что могут офицеры и их помощники сказать о команде? У делегации были специальные лодки с низкой осадкой, которые назывались лихтерами. С их помощью с кораблей забирали груз, пленников, а также утварь команды, одежду и товары, полученные в результате частной торговли. Также проверялись пушки и снаряжение корабля.

Специально нанятые грузчики разбирают переборки и спускают тюки с пряностями в ожидающие лодки. Это тяжелая пыльная работа, от которой саднит горло. Чтобы справиться с этой неприятностью, грузчики пьют джин и закусывают сладкими крендельками. Наконец делегация спускается к самым днищам кораблей, где присматривает за разгрузкой тяжелых товаров: яванского риса, японской меди и китайского фарфора низшей категории. (Высококачественный фарфор хранился на верхней палубе.) Загруженные лихтеры плывут во внутреннюю гавань, откуда рассеиваются по сложной системе каналов Голландии и направляются к складам региональных отделов компании. Работа на борту закончена, и делегация садится в шлюпки и возвращается в штаб-квартиру компании, где кожаные мешочки с драгоценными камнями передаются Совету семнадцати и, в присутствии Совета, открываются.

Теперь самая трудная часть — как выпустить на рынок огромное количество товара, чтобы не сбить цены. Компания использовала разные ухищрения, но чаще всего сбывала всю партию определенного товара по фиксированной цене и с обещанием не продавать больше этого товара определенное время— по-голландски «штилштанд». Например, в 1624 году синдикат из трех торговцев пряностями договорился закупить более двух миллионов фунтов перца за четыре миллиона гульденов со штилштандом 24 месяца. Это случилось более чем за век до того, как в какой-либо еще стране торговые компании и купцы научились регулировать коммерческую политику в таком масштабе.^{395}

Контроль Голландской компании за рынками пряностей был настолько полным, что после 1690 года в течение более пятидесяти лет цены на мускатный орех и гвоздику почти не менялись. Конечно, для этого требовались определенные усилия, особенно если вспомнить о том, насколько сильно различались урожаи в разные годы. В 1714 году на северных Молуккских островах было собрано 1,5 миллиона фунтов гвоздики. В 1715 году 200000 фунтов. В 1719 году урожай был так богат, а спрос в Европе так скромен, что 4,5 миллиона фунтов гвоздики и 1,5 миллиона фунтов мускатного ореха пришлось уничтожить. В один год голландцы яростно подбирали все остатки урожая, в другой год они могли уничтожить десятки тысяч деревьев.^{396}

Когда приходили корабли, лихтеры и склады ломились от азиатского изобилия, являлось и все европейское изобилие: немецкие канаты, русские паруса, норвежский лес, иберийская соль, французское мыло, английская кожа, сыр из Эдама, уголь из Ньюкасла, сельдь из Голландии и монеты из серебра Нового Света.

Мало что так разжигало зависть других стран, как прибыли от торговли. Этот подтекст неизменно прослеживается в англо-голландских отношениях в XVII—XVIII веках. За это время Англия и Голландия четыре раза сходились в полномасштабных вооруженных конфликтах. Это были самые настоящие торговые войны, а не стерильная коммерческая и дипломатическая пантомима наших дней.

В 1648 году Мюнстерское соглашение, положившее конец восьмидесятилетней войне Голландии и Испании и давшее независимость Нидерландам, освободило весь торговый потенциал Голландии, ограниченный до этого угрозой захвата грузов и блокады со стороны Испании.

Новая коммерческая мощь Голландии потрясла Англию. Испанская угроза миновала, а англичане голландцам были не опасны. Голландцы вдруг оказались повсюду: на Балтике, в Испании, в Средиземноморье. Они грузили на свои флейты лес, соль, вина, оливковое масло — все, что прежде перевозилось под британским флагом.^{397}