Через несколько дней ученые вскрыли еще один курган — и опять юная амазонка со следами многочисленных ранений на ребрах и ногах. Смерть наступила от удара меча по плечу, кости которого были раздроблены. Да, в жестоком сражении побывала и эта сарматская девчушка!

Раскопки некрополя в Покровке подтвердили, что амазонки — историческая реальность. И мифы, и легенды правы, говоря об их воинственности. Что касается социального строя сарматских племен, то из материалов находок следует: они были кочевыми объединениями и жили по законам каменного века. У них не было своих ремесленников, купцов, торговлю вели по стародавнему принципу натурального обмена, многие бытовые вещи добывали грабежом.

А что можно сказать о самом некрополе?

Сарматы создали его на священном для своего племени месте, хоронили там знатных особ и героинь войны. Отсюда и сенсационные результаты раскопок.

И тут следует пояснить, что научного подтверждения древнегреческих мифов добились не отечественные археологи, доведенные пресловутой перестройкой до нищеты, а богато снаряженная американская экспедиция во главе с опытным исследователем античного мира Джанниной Дэвис-Кимбалл. Анализ же редких находок произведен в Германском археологическом институте в Берлине — центре исследований древних кочевых народов Азии.

Профессор Буркхард Бэттгер, ознакомившийся с результатами находок в Покровке, заявил, что найдены объективные свидетельства феномена амазонок, их походов по городам античного мира и образа жизни в степях. Сам профессор во времена, когда еще существовали СССР и ГДР, раскапывал курганы степняков близ устья Дона, где находились руины древнегреческого полиса Алопека. Он был основан в VIII веке до н.э. и вел торговлю со скифами. Хронисты оставили свидетельства, что грекам приходилось там туго — на них нападали разные кочевники, в том числе и конные отряды амазонок.

В 450 году до н.э. эти места посетил Геродот и записал, что вокруг на огромном пространстве хозяйками степей были беспощадные амазонки. Отец истории отправил из Алопеки письмо афинским властям, предупреждая о возможности скорого похода «мужеубийц» на Элладу.

Профессор Б. Бэттгер считает, что отряды сарматов приходили на Дон и на Тамань из степей Казахстана. Грабить города они посылали своих женщин, хорошо обученных скакать, воевать и побеждать неожиданными наскоками. Не исключено, утверждает профессор, что их воспитывали как своеобразных античных камикадзе, не жалеющих своей жизни. Он приводит слова географа Страбона о том, что юная сарматка начинала считаться членом боевого отряда амазонок лишь после того, как убьет собственными руками трех врагов. Кроме того, она должна была уметь охотиться на диких зверей и нести постоянный бдительный дозор при переправке награбленного добра в глубь степей.

«Бесстрашные воительницы — это, конечно, историческая реальность. Оспаривать этот факт теперь — бесполезный труд. Кабинетным дилетантам придется многое пересмотреть», — говорит немецкий профессор. Он добавляет, что некрополь амазонок близ Покровки не может быть единственным. Дело за археологами, вернее, за новыми ассигнованиями для поисков других реальных следов легендарных женщин-кавалеристок.

Немецкий профессор во многом прав. Но некоторые наши историки склонны считать, что не совсем верно связывать появление отрядов сарматок с установлением матриархата. От такого вульгарного социологизма пора избавляться. Ведь набеги амазонок поразительно совпадают с периодами бескормицы в степях. Отсюда и грабежи греческих хлебных складов, а не их золотых запасов. Не случайно и то, что в захоронениях сарматок драгоценных металлов практически нет…

Теперь самое время задаться вопросом: встречались ли славяне в глубокой древности с кавалерией амазонок? Да, их пути пересекались и на берегах Дона, и близ северной части Азовского моря, и в низовьях Волги. Воинственность вооруженных наездниц была им хорошо известна.

Как это ни парадоксально, встречи славян с амазонками отразились в таком всем известном словосочетании, как «Баба Яга». В древнеславянском языке существовал глагол «ягать», означающий «скакать во главе конного отряда». Название «Яга» стало синонимом беспощадной степной всадницы. Таким словечком в седую старину пугали детей: «Не плачь, а то Яга прискачет».

Постепенно образ молодой и жестокой амазонки трансформировался в Бабу Ягу — лесную ведьму, образ которой затем перешел в народные сказки и поверья.

Издавна не только среди писателей и поэтов, но и ученых держалось упорное мнение, будто легендарные амазонки — это лишь воинственные дочери наших южных степей и Заволжья — «скифских пространств», как называл их Геродот. Но постепенно накапливались факты, что тут явление глобальное — племена, где верховодили женщины-воительницы, были и на Дальнем Востоке, и в Бирме, и в Центральной Америке. Натуралисты XIX века натолкнулись в Дагомее на племя, которое поставляло женщин-наемниц в охрану правителей других племен и государств. Словом, тема амазонок стала сложнее и требует переосмысления, ибо запутана термином «матриархат».

Недавно кое-что прояснилось и с мифами о воительницах из бассейна Амазонки. Оказалось, само название реки происходит от индейских племен, представительницы которых хорошо владели всеми видами местного мужского вооружения, да придумывали еще и свое. Имя великой реке присвоили испанцы еще в XVII веке, когда познакомились с легендами о местных амазонках. Правда, в Европу они писали, что таким сказкам верить не стоит.

Летним утром 1856 года знаменитый немецкий натуралист, географ и путешественник Александр Гумбольдт записал в полевом дневнике, что его экспедиция разбила лагерь на берегу Амазонки. Проводники принялись разжигать костер, а ученый муж, будучи пунктуальным немцем, начал рабочий день с ботанических описаний окружающего тропического леса. Записи он делал на классической латыни.

Вернувшись ровно через час, чтобы подкрепиться фруктами и жареной дичью, он застал у костра старого индейца в юбке из листьев и с пучком перьев на кучерявой голове. Вот от этого неожиданного гостя из джунглей Гумбольдт и узнал легенду, что некогда именно в этих краях обитали племена, состоящие из одних женщин. Они были воинственными, безжалостными в сражениях и грабежах, не любили общения с другими индейцами, смело защищали свою территорию от любых вторжений и сеяли страх по всей округе. Вооружены были дротиками, а на шее носили ожерелья из зубов кабана и акул. В военные походы отправлялись нагишом…

Гумбольдту были известны испанские записи XVII века, смутно упоминавшие местных амазонок. Конкистадор Франциско да Орелана видел их собственными глазами и докладывал об этом чуде, но европейцы не поверили его словам.

Немецкий натуралист внимательно выслушал старого индейца и решил, что следы воительниц из страны Амазонии рано или поздно будут обнаружены. Гумбольдт верил в реальную основу мифов и легенд. К тому же он решил потратить свое драгоценное время на работу в архивах и переписку с историками. Ему прислали записи испанского миссионера из Лимы Гаспара Карвахала. В походном дневнике 24 июня 1542 года он отмечал:

«Мы дошли с отрядом до речки Жамужда и пустились далее в лодках вниз по течению среди высоких скал. И вдруг сверху послышались крики, визги и рычания, напоминающие звериный рык. Но это были люди, местные дикари. Когда они преградили наш путь в узком месте, я убедился, что все воины были женщинами, вооруженные копьями, боевыми топориками и духовыми ружьями. Мы с трудом пробились вперед, стреляя из мушкетов. Среди нас оказалось много раненых».

Карвахала в Мадриде, куда он переслал свои донесения, назвали фантазером, любителем экзотики, передающим местные сказки. Однако в испанских хрониках той эпохи сохранились и другие сведения о племенах женщин-воительниц в нижнем течении великой реки, которую тогда называли по-разному. Испанцы скрыли подобные записи в монастырских подвалах.

Точная дата, когда завоеватели Южной Америки назвали эту речку Амазонкой, неизвестна. Но хронисты считают, что это — дань местным легендам и не более того. Историческую подоснову мифов первым разглядел Гумбольдт и пожалел, что тогда в джунгли Амазонии посылали солдат, монахов и миссионеров, а не ученых, которые могли бы по свежим следам пролить свет на жизнь американских амазонок, составить этнографические отчеты. Немецкий натуралист призвал науку XIX века распутать этот клубок загадок. Но случилось такое лишь во второй половине XX века.