— Я бы обрадовалась или расстроилась? Или вас следует так понимать, что я в вашем вкусе?

Скайлз изысканно улыбнулся. От плиты донесся запах яичницы с беконом, а вскоре появился мистер Слейтон со сковородкой немногим меньше себя.

— Мэгги, порежь хлеб! Барбара, налей сливок в молочник! Мистер Скайлз, осуществляйте общий контроль!

Под легкое ворчание начался завтрак. Эрнестина заботливо укутала Мэгги пледом.

Над полем низко летела птица, с видимым усилием рассекая крыльями влажный воздух. Запах мокрых листьев напомнил Мэгги детский сад в Малаховке. Колли прошла на веранду, отчаянно виляя хвостом, заглянула всем в глаза и выбрала Скайлза. Тот почесал собаку за ухом.

Всеми овладело некое торжественное спокойствие. Мэгги потихоньку наблюдала за Барбарой; та ела опрятно и совсем не много для своей комплекции. Потом Барбара поймала взгляд Мэгги и улыбнулась ей в ответ своей белозубой улыбкой.

— Где я мог вас раньше видеть, мистер Скайлз? — поинтересовался мистер Курли.

— Год назад в моем госпитале, куда вы попали с обморожением.

— В этом климате? — слабо удивилась Мэгги.

— Мистер пытался достать застрявшую в морозильнике сосиску, и у него заклинило руку.

— Так это ты сломал морозильник, — флегматично сказала Барбара. — А клялся, что ничего не знаешь.

— Строго говоря, детка, его сломали спасатели.

— Слейтон, Слейтон, — покачала головой Эрнестина.

— Что ты хочешь этим сказать? Это могло случиться с каждым.

— Есть такие люди, с которыми случается то, что может случиться с каждым, — отморозил доктор Скайлз.

— Иисус, — прошептал мистер Курли. — Неужели он тоже из России?

Мэгги выразительно закатила глаза, и мистер Курли заткнулся.

— Благодарение Богу, — заметил Скайлз, присмотревшись у машинам на лужайке, — эта мексиканская крыса укатила в госпиталь.

— Я догадываюсь, не в госпиталь, — уточнила Эрнестина. — Ваш коллега поехал на бензоколонку сделать звонок домой в Мексику. Его очень разволновал ваш… вчерашний этюд.

— Что за впечатлительный джентльмен! — проворчал Скайлз, но было видно, что артистичный врач польщен успехом. — Это же всего лишь театр.

И тут на веранде появилось новое лицо, в некотором отношении совершенно замечательное.

— Смит, — кратко представилось оно, предъявляя параллельно документы, — Федеральное Бюро Расследований.

Лицо господина Смита было настолько невыразительным, что не просто мгновенно забывалось, а вообще не попадало в память, выплескиваясь обратно из глаз. Оно было таким всеобщим лицом, что его оказалось невозможным сличить с настолько же незапоминающейся фотографией: пока гости леди Эрнестины смотрели на одно, они тщетно вспоминали второе. Мэгги подумала еще, что такие лица надо фотографировать на прозрачном материале, чтобы сличать с оригиналом простым совмещением, как в видоискателе. Строго говоря, никто не мог бы поручиться, что на веранде находится один господин Смит, а не череда быстро сменяющих один другого смитов. Одним словом, фамилия Смит при этом лице звучала как экзотическая.

— Вы кого-то ищете? — осведомилась Эрнестина, отчаявшись удостоверить документы федерального агента.

— Да, мэм. Одного русского злоумышленника.

Американцы нестройным хором уверили мистера Смита, что давным-давно не встречали тут русских, что русские вообще тут не бывали, что о прибытии русских они сами бы немедленно сообщили в ФБР. Когда большинство исчерпалось, в воздухе звучал голос Слейтона:

— …они практически вымерли.

Мэгги смотрела на этот балаган со смущенной улыбкой.

— Спасибо вам, друзья, это очень трогательно, — сказала она, — но мне совершенно нечего скрывать от ФБР. Я из России, господин Смит; могу я вам чем-нибудь помочь?

— Если честно, да, мисс, — ответил Смит. — Ваш приезд может оказаться для нас настоящим подарком. Посмотрите, знаете ли вы кого-либо из этих джентльменов? — он наметанным жестом разложил перед Мэгги веер фотографий.

— Нет, — ответила Мэгги, слегка их поворошив. — Россия — очень большая страна.

— Я так и думал! — воскликнул агент. — Посмотрите еще раз. От этого зависит судьба операции.

— Уверена, — ответила Мэгги после внимательного анализа фотографий.

— Тогда мы имеем к вам заманчивое предложение.

— Я согласна, — ответила Мэгги, — почему бы нет? Только намекните мне сначала, в чем преступление этих господ.

— Для начала они ограбили Россию, — скорбно сказал мистер Смит. — Потом…

— Достаточно, — ответила Мэгги и добавила несколько русских слов, тон которых прояснял смысл. — Что я должна сделать?

— Мэгги, тебе, как всегда, с брусникой и мидиями?

— Да. Мэгги с симпатией взглянула в спину Фрэнка. Хороший парень, старательный, хотя недалекий. Исполнитель.

За окном небольшого кафе на Сорок Пятой авеню в солнечных лучах резвилась стайка воробьев. Опрятная старушка в платье в крупный цветной горошек кормила их поп-корном из гигантского пакета. Мэгги лениво подумала, что ей бы подошел такой фасон.

— С тобой не занято, детка?

— Занято, малыш.

— А с кем ты сегодня обедаешь?

— С Чаком Норрисом.

— Можно я возьму у него автограф?

— На скулу.

— У тебя быстрый язык. Знаешь, я читал книжку, что для женщины язык еще важнее, чем…

Тут лицо незнакомца немного оплыло, как свечной огарок, а монолог оборвался, как пленка в русском магнитофоне. Фрэнк подхватил его под локти и подтащил к двум его спутникам, изумленным парням в металле и коже.

— Внезапно поплохело, — пояснил Фрэнк парням с обезоруживающей улыбкой. — С ним уже бывало такое? — он влепил захворавшему пару смачных пощечин. — Если не придет в себя через десять минут, надо вызвать врача, как вы считаете?

Мэгги улыбнулась. Фрэнк последнее время увлекался китайской медициной и не упустил случая распушить перед ней хвост. Спору нет, точку «шой-гу» он находил на любой фигуре и под любой одеждой с одного тычка. Но философские премудрости Китая проходили мимо его смазливой головы.

Третий месяц сотрудничая в ФБР, Мэгги затруднилась бы сказать, довольна ли она работой. На пути в Нью-Йорк, в самолете, она представляла себе, как на пустом заводе ввязывается в перестрелку с какой-то многоголовой биомассой обобщенно славянско-кавказски-еврейского типа, увешанной цепями и перстнями на жирных отростках и ощеренной сотней калашниковых. Постепенно биомасса начинала одолевать Мэгги, она исцарапанными пальцами тщетно перезаряжала свой магнум, вокруг нее визжали щепки и осколки стекла, — и тут приходил он, черным тонким против света силуэтом. Психоаналитик сказал бы, что в этом представлении отражается путаное ощущение Мэгги своей половой принадлежности, смещающееся от мужского к женскому.

На деле все оказалось иначе. Работа Мэгги заключалась в постоянных консультациях, которые записывались, анализировались, сортировались, сверялись и складывались в огромное и доступное рядовому федеральному агенту описание загадочной русской души.

— Мэгги, вот тебе задача. Gromov и Khabibulin (ты видишь?) весной засеяли поле redisc'ой, в июне собрали урожай, сложили в сарае, к середине августа он сгнил. В чем смысл этой стратегии? Мы потеряли на этой задаче Пентиум. Только не своди всё к алкоголизму. Тут до тебя был специалист, который всё сводил к алкоголизму. Ты представляешь, мы уволили его через полтора года. Нам не интересен такой специалист. Мы можем смоделировать его на микросхеме. Итак?

— Ты видишь, Маркус, весной этим двум джентльменам захотелось посеять редиску. Вот тебе вчера захотелось пойти в боулинг. Но тебе ведь сравнительно все равно, что случится через четыре месяца с кеглями и шарами.

— Одну минуту. Но я отдыхал в свободное от работы время. Я зарабатываю деньги в ФБР, а трачу их на боулинг. Это работа, а то удовольствие.