— Если это не сигнал тревоги, тогда что же это? — спросил он спокойно. — И почему ты так нервничаешь? Ты же нервничаешь, правда, Рипли?

— Еще бы не нервничать, если только Мать не ошибается. Как я уже говорила, она не уверена. Однако она считает, что этот сигнал может быть предостережением.

— Предостережением от чего?

— Какая разница, от чего?

— Кричать совершенно не обязательно.

Рипли сделала два коротких вздоха и сосчитала до пяти.

— Мы должны срочно связаться с Далласом. Им необходимо знать об этом.

— Согласен, — отозвался Эш. — Но пока это невозможно. Они зашли внутрь звездолета и я потерял с ними связь. С одной стороны, они находятся слишком близко от источника сигнала, а с другой — вещество, из которого сделан корпус инопланетного корабля мешает поддерживать с ними связь. А я пытался, можешь мне поверить.

Его следующее замечание звучало вызовом:

— Можешь попробовать сама, если хочешь. А я тебе помогу.

— Послушай, никто не подвергает сомнению твою квалификацию. Если ты говоришь, что связи нет, значит — ее нет. Но мы просто обязаны дать им знать!

— Что ты предлагаешь?

Она заколебалась на мгновение, потом жестко сказала:

— Я пойду вслед за ними и сообщу им лично.

— Не думаю, что ты сделаешь это.

— Это что, приказ? — Рипли знала, что в подобных случаях она была обязана подчиняться Эшу, как старшему по званию.

— Нет, просто здравый смысл. Разве ты сама этого не понимаешь? Подумай сама, Рипли, — настаивал он. — Я знаю, ты меня недолюбливаешь, но посмотри на вещи трезво. Мы не можем рисковать личным составом. Мы с тобой, плюс Паркер и Бретт, — все мы, в крайнем случае, сможем поднять корабль и покинуть планету. Трое ушли, четверо должны остаться. Таково правило. Именно поэтому Даллас и не взял нас с собой. Если они не вернутся, никто никогда не узнает, что же здесь произошло.

Он сделал паузу, потом добавил:

— Кроме того, пока нет оснований для беспокойства.

— Хорошо, — нехотя согласилась Рипли. — Я согласна с тобой. Но сейчас — особая ситуация. Мне кажется, кто-то должен пойти за ними.

Она не слышала, как Эш вздохнул, но у нее создалось впечатление, что ему пришлось принимать решение в ситуации, которая не оставляла ему выбора.

— В чем, собственно, проблема? — сказал он спокойным голосом, словно говоря об очевидных вещах. — За то время, пока кто-нибудь из нас туда доберется, они разберутся, что это — оперативное предупреждение или нет. Я прав или ошибаюсь?

Рипли не ответила. Она просто сидела и смотрела на изображение Эша на мониторе. Он также молча смотрел на нее. Если бы в этот момент она могла видеть диаграмму на его дисплее, она бы очень заинтересовалась…

Немного отдохнув и восстановив силы, Кейн продолжил спуск. Оттолкнувшись несколько раз от стен, он почувствовал, что его ноги потеряли опору. Стены шахты внезапно исчезли, и он повис в пустоте, качаясь на конце длинного троса. Он подумал, что это, должно быть, другой грузовой отсек, вроде того, что остался наверху. Кейн тяжело дышал от усталости и нарастающей жары.

Странно, теперь, когда он из тесного окружения стен шахты попал в свободное пространство, темнота, казалось, еще плотнее обступила его. Он подумал о том пути, который остался позади, о том, сколько ему еще спускаться и что с ним будет, если он сорвется.

«Полегче, Кейн, — мысленно сказал он себе. — Думай об алмазах, огромных, сверкающих всеми гранями, алмазах, прозрачных, как слеза. И не думай об этой непроглядной черноте у тебя под ногами, мрачной и пугающей. Черт, опять эти мысли!».

— Что-нибудь видишь?

От неожиданности Кейн рефлективно дернулся и вновь закачался в темноте. Остановившись, он откашлялся прежде, чем ответить. Он должен постоянно напоминать себе о том, что он здесь не один, что наверху его ждут Даллас и Ламберт, а где-то на юго-западе от этого звездолета стоит такой родной и обжитой «Ностромо» и автоповар, как обычно, варит свежий кофе…

На мгновение ему захотелось вновь оказаться там, но он подумал, что на борту «Ностромо» не добудешь ни алмазов, ни славы. Все это Кейн рассчитывал обрести здесь.

— Нет, ничего. Подо мной не то пещера, не то какой-то зал. Шахта, похоже, закончилась.

— Значит, скоро уже будешь купаться в своих чертовых алмазах.

Они оба рассмеялись. Голос Далласа в наушниках звучал слегка искаженно. Кейн попытался стряхнуть со лба капли пота. В этом был недостаток скафандра: он хорошо защищал от холоди, но когда становилось жарко, нельзя было обтереть мокрый лоб.

— Вряд ли это пещера, Кейн. Не забывай, что мы все еще на корабле.

— Пусть так. Но здесь, внизу, настоящие тропики.

Был лишь один способ точно установить, что это за помещение — спуститься до самого дна.

— Какой там воздух? Кроме того, что жарко.

Кейн сверился с приборами.

— Почти такой же, как снаружи. Высокое содержание азота, почти совсем нет кислорода. Концентрация водяных паров выше, чем наверху. Если нужно, я возьму пробу. Пусть Эш поразвлекается с ней.

— Не думай об этом. Продолжай спуск.

Кейн щелкнул переключателем. Прибор на его поясе зафиксировал приблизительный состав воздуха на этом уровне. Эш будет счастлив, хотя было бы лучше доставить ему пробу воздуха.

Кейн начал понемногу травить трос, спускаясь все ниже и ниже. Он уже настолько привык висеть в пустоте, что от неожиданности едва не потерял равновесие, когда его ноги коснулись твердой поверхности.

Оглядевшись, Кейн начал было отстегивать трос, но вовремя вспомнил приказ Далласа. Ходить с пристегнутым тросом было крайне неудобно, но Даллас просто взбесился бы, обнаружив, что Кейн его ослушался. Таким образом, надо было соблюдать крайнюю осторожность, чтобы не зацепиться за что-нибудь и не запутаться.

Переведя дыхание, Кейн включил свой фонарик и повел им вокруг, пытаясь определить, куда он попал. Это, конечно же, была не пещера. Судя по всему, это был отсек корабля и, принимая во внимание большие размеры помещения и высокие потолки, Кейн решил, что это грузовой отсек.

Луч фонарика высветил какие-то странные образования на стенах. Было непонятно, являются ли они частью стен, или просто прикреплены к ним. На вид эти образования выглядели мягкими и гибкими, в отличие от тех, что опоясывали стены в верхнем отсеке. Они покрывали все стены от пола до потолка, и в их расположении просматривался некий порядок. В отсеке оставалось еще много свободного места, и пока не станет ясно, что это за образования на стенах, будет преждевременно рассуждать о том, какой принцип лежит в основе столь странного размещения груза в инопланетном звездолете.

— С тобой все в порядке, Кейн? — послышался голос Далласа.

— Да. Хорошо бы и вам посмотреть на все это.

— Посмотреть на что? Что ты там обнаружил?

— Не могу сказать точно. Но выглядит странно.

— О чем ты говоришь?

После небольшой паузы Даллас продолжил:

— Кейн, нельзя ли конкретнее? Слово «странный» нам ни о чем не говорит. Сам этот корабль очень странный, но мы не можем так прямо и написать в официальном отчете.

— О’кей. Итак, я нахожусь в большом отсеке, похожем на тот, что наверху. Все стены чем-то покрыты.

Бессознательно держа фонарь как пистолет, Кейн подошел к ближайшей стене и стал внимательно осматривать образования. Он пришел к выводу, что они не являлись частью стен. Более того, в отличие от всего, что они видели на корабле до сих пор, эти образования были явно органического происхождения.

В верхнем отсеке Даллас вопросительно посмотрел на Ламберт.

— Сколько осталось до захода солнца?

Навигатор произвела необходимые расчеты и ответила:

— Двадцать минут.

Ответ ее сопровождался многозначительным взглядом. Даллас молча повернулся и стал всматриваться вглубь темного лаза, словно надеясь что-либо там разглядеть.

Освещая помещение своим фонариком, Кейн заметил в самом центре на полу множество каких-то странных предметов. Он приблизился к ним. Эти предметы были овальной формы, высотой примерно треть метра и кожистые на вид. Кейн направил свет на один из них. Яйцевидный предмет никак не отреагировал на освещение.