— Не знаю, почему мне нельзя пойти.

— Потому что мама так сказала.

Ящерка думала, во что бы еще поиграть. Она прижала лицо к другому окну. Огоньки на шлемах родителей постепенно тускнели по мере их продвижения к странному кораблю.

Что-то схватило ее сзади. Она завизжала и развернулась, чтобы дать отпор своему братцу.

— Обманщица! — поддразнил он ее. Затем он повернулся и бросился прятаться. Она с воплями преследовала его.

Громада чужого корабля нависала над двумя двуногими существами, которые карабкались по обломкам скал, окружающим его. Ветер оглушал их. Пыль застилала солнце.

— Может, нужно вызвать кого-нибудь? — Энн уставилась на гладкую махину.

— Давай узнаем сначала, куда мы будем вызывать. Муж оттолкнул с дороги обломок вулканического камня.

— Как насчет «большой жуткой штуки»?

Расс Джорден повернулся к ней, его лицо выразило удивление.

— Эй, что случилось, дорогая? Нервничаешь?

— Мы собираемся войти в заброшенный чужой корабль неизвестного типа. Конечно, я нервничаю.

Он похлопал ее по спине.

— Ты только подумай о хорошеньких деньгах. Даже если корабль пустой, он стоит целое состояние. Это бесценная находка. Интересно, кто его построил, откуда они и почему они потерпели катастрофу на этой проклятой богом куче гравия?

Его голос и выражение лица были полны энтузиазма, когда он показывал на темную трещину в боку корабля.

— Вот место, которым они шлепнулись.

Пойдем, посмотрим. Они направились к отверстию. Когда они подошли ближе, Энн Джорден внимательно осмотрела его.

— Не думаю, что это результат повреждения, Расс. Мне кажется, это — неотъемлемая часть корпуса. Тот, кто его проектировал, не любил прямые углы.

— Мне наплевать, чего он не любил. Пошли внутрь.

Одинокая слеза проложила свой путь по щеке Ящерки Джорден. Она давно уже вглядывалась в переднее окно. Наконец она слезла с окна и, подойдя к сидению водителя, принялась тормошить спящего брата. Она высморкалась и вытерла слезы, не желая, чтобы Тим увидел, что она плачет.

— Тимми, просыпайся, Тимми. Их так долго нет.

Ее брат моргнул, снял ноги с приборной панели и сел. Он спокойно взглянул на хронометр, установленный на панели, затем перевел взгляд на туманный, мутный пейзаж. Несмотря на хорошую звукоизоляцию, когда двигатель не работал, можно было слышать, как снаружи воет ветер. Тим облизал нижнюю губу.

— Все будет в порядке, Ящерка. Папа знает, что делает.

В этот момент хлопнула внешняя дверь, впуская ветер, пыль и высокую темную тень. Ящерка закричала, а Тим выбрался из кресла, когда их мать сорвала свой шлем и отбросила его прочь, не беспокоясь о том, что можно повредить этот нежный прибор.

Глаза ее были дикими, и сухожилия натянулись на шее. Она оттолкнула детей прочь, схватила микрофон и закричала в него:

— SOS! SOS! Альфа Кило Два Четыре Девять вызывает Управление Хадли! Повторяю: Альфа Кило…

Ящерка едва слышала голос матери. Она прижала обе руки ко рту, как бы задыхаясь. Позади нее завывали фильтры машины, стараясь очистить воздух от частиц пыли. Она не отрываясь смотрела через открытую дверь на землю. Распростершись на камнях, там лежал ее отец. Каким-то образом матери удалось дотащить его сюда от чужого корабля.

Что-то сидело на его лице.

Оно было плоским, ребристым и имело много паучьих хитиновых лап. Длинный, мускулистый хвост плотно обхватил шею отца. Больше всего существо напоминало мутировавшего подковообразного краба с мягкой оболочкой. Оно пульсировало, как помпа. Как машина. Но это не было машиной. Оно было очевидно, безусловно, непристойно живым.

Ящерка снова закричала, но на этот раз не остановилась.

Тишину помещения нарушали звуки, доносившиеся с настенного экрана. Рипли не обращала на них внимания, сосредоточась на струйке дыма, поднимавшейся от ее безникотиновой сигареты. В неподвижном воздухе возникали ленивые, туманные кольца.

Хоть была уже вторая половина дня, она еще ни разу не посмотрелась в зеркало. И к лучшему, потому что ее изможденный, неряшливый вид мог еще больше расстроить ее. Квартира выглядела лучше, чем она. Здесь было достаточно декоративных вещей, чтобы она не казалась спартанской. Но все эти вещи нельзя было назвать личными. Это было понятно. Она пережила все те вещи, что могли считаться ее личными вещами. В раковине скопилась гора грязной посуды, хотя посудомоечная машина под ней была пуста.

Рипли была одета в купальный халат, который старел так же быстро, как и его хозяйка. В соседней спальне простыни и одеяла комом валялись на матрасе. Джонс рыскал по кухне в поисках чего-нибудь съестного. Но не нашел ничего. Кухня сама поддерживала достаточную чистоту, несмотря на явное нежелание хозяйки принимать в этом участие.

— Привет, Боб! — уныло прокричал экран на стене. — Я слышал, ты с семьей уезжаешь в колонии!

— Это мое лучшее решение, Фин, — ответило глуповато ухмылявшееся ничтожество с другой стороны стены. — Мы начинаем новую жизнь в чистом мире. Там нет преступлений, безработицы…

Эти два профессиональных исполнителя, которые играют одобренную администрацией пьесу, вероятно, живут в дорогом Зеленом Кольце на Восточном побережье, сардонически подумала Рипли, вполуха слушая их диалог. На мысе Код или в Хилтон Хед, или в каком-нибудь другом незагрязненном прибежище высокооплачиваемых снобов, которые умеют говорить воркующими голосами и танцевать, да-да, танцевать, когда вожди могущественной корпорации щелкнут пальцами. Все это не для нее. Ни соленый запах моря, ни прохладный горный ветерок. Пособие Компании во внутреннем городе, и еще счастье, что она это имеет.

Она быстро поняла кое-что. Они держат ее здесь, пока она не успокоится. Они готовы отправить ее на переподготовку. После чего с удовольствием забудут о ней. Она больше не хотела иметь дела с Компанией так же, как Компания не хотела иметь дела с ней.

Если бы только они не отобрали ее лицензию, ее давно бы уже здесь не было.

В дверь резко позвонили, и она подскочила. Джонс просто взглянул на нее и мяукнул перед тем, как скрыться в ванной. Он не любил незнакомых. Он всегда был умным котом.

Она отложила сигарету («Гарантированное отсутствие никотина, табака и канцерогенов — безвредно для вашего здоровья!» — настаивала этикетка на боку пачки) и пошла открывать дверь. Она не взглянула в глазок. Это здание охранялось. А после того, что она испытала в космосе, не было ничего в земном городе, что могло бы напугать ее.

За дверью стоял Картер Берк со своей извиняющейся улыбкой. Рядом с ним был молодой мужчина, одетый в строгую черную форму офицера Колониальной морского пехоты.

— Привет, Рипли! — Берк указал на мужчину. — Это лейтенант Горман из…

Захлопнувшаяся дверь оборвала его фразу на середине. Рипли повернулась к двери спиной, но забыла выключить переговорное устройство. Голос Берка настиг ее через чувствительную мембрану.

— Рипли, нам нужно поговорить.

— Нет, не нужно. Убирайтесь отсюда, Картер. И прихватите с собой своего приятеля,

— Не могу. Это важно.

— Не для меня. Ничего важного для меня нет.

Берк замолчал, но она чувствовала, что он не ушел. Она уже достаточно хорошо знала его, чтобы понять, что он так легко не сдастся. Он прекрасно умел уговаривать.

Он и не собирался спорить с ней. Все, что нужно было сделать, он сделал. Он произнес только одну фразу:

— Мы потеряли связь с колонией Ахеронта.

Тяжкое предчувствие затопило ее, мысли завертелись вокруг этого неожиданного утверждения. Ну, может быть, не совсем неожиданного. Она поколебалась немного, прежде чем открыть дверь. Это явно не уловка. Достаточно было взглянуть на лицо Берка, чтобы понять это. Взгляд Гормана перебегал с одного на другого. Ему было неловко, что на него не обращают внимания, хотя он и пытался не показывать этого.

Она отступила внутрь квартиры.