Девушку «привёл» в себя посланник короля Эдфельда: он уже успел насладиться какой-то баронессой в одной из многочисленных комнаток праздничных апартаментов дворца, договориться на ближайшие ночи ещё с четверыми, после чего решил дополнить коллекцию наивной провинциальной дурочкой. Получив отпор, герцог закружил вокруг девушки, словно стервятник, то приглашая на танец, то зазывая «подышать воздухом на балкон». Спас её наследный принц Кенелм – наглый ухажёр решил не перебегать дорогу столь важной персоне и ретировался. Вот только для Тарьи лекарство оказалось хуже болезни. Какое-то время она вежливо отвечала на заигрывания, даже согласилась на танец, но вскоре начались разговоры о том, как «такой молодой девушке тяжело быть единственной женщиной среди мужчин». Тарья довольно резко ответила, что долг зовёт, не спрашивая пола и возраста, после чего рассыпалась в многословных излияниях-извинениях, смысл которых сводился к «и вам ничего не светит». И поспешила раствориться в праздничной толпе.

Бал продолжался до двух ночи, пока даже самые стойкие не начали падать от усталости и не разбрелись по домам и гостевым комнатам. Дворец затих, а в кабинете короля началось напряжённое обсуждение. В этот раз присутствовали ещё придворный чародей, наследник престола и старший из сыновей Редвалда, который в ведомстве отца отвечал за безопасность королевской семьи. Самые влиятельные люди государства обменивались впечатлениями.

– Вы правы, дядя, – рассказывал наследный принц Кенелм. – Нас прощупывают, и тонко. Ищут контакты. Взять эту магичку. Если бы не ваше предупреждение, то я бы и впрямь поверил, что ей девятнадцать, глупая дурочка из захолустья впервые попала на королевский бал, и готова на всё, лишь бы остаться в обществе старшей знати подольше. Восторг был сыгран безупречно, Ордо купился и вывел её на меня. А дальше – сначала заигрывания, и резкий отказ в последний момент, который должен меня заинтересовать. На какую-нибудь прогулку, романтические вздохи вдвоём…

– Где без лишних ушей можно затеять разговор, – согласился король.

– Скорее, передать приглашение к разговору, – задумчиво ответил Змей Келти. – Этот их приём, с незнанием языка. И переводчиком. Ведь изящно придумано, не удивлюсь, если специально выискивали что-то из очень древних языков. На официальных переговорах переводчик – доверенное лицо, а вот попробуй кто пообщаться с послом помимо тебя, Турстан, отказать даже повод изобретать не нужно.

– Может и не пришлось выдумывать. Если верна версия, что их перенёс вместо себя Орден, послу достаточно не учить наш язык. С тем же результатом. И магов, кстати, ещё двое, – добавил придворный чародей. – Эта девчонка – она, скорее, боевой маг, для специфичных поручений. Мы с вами, Редвалд, похоже придумали готовить ваших бойцов. Потому я и здесь уверен. Она старше, и не раз приходилось убивать. Что-то вроде личного телохранителя во время переговоров и человека для особых поручений. А вот за общую защиту отвечают другие.

– Пусть Кенелм передаст через посла этой магичке приглашение на экскурсию по дворцу. И день выберет, после того как посланец Эдфельда уберётся домой, – вступил в разговор принц Ордрик. – Посол, естественно, будет опекать «молоденькую девушку» и вынужден будет сопровождать. Хороший повод задержаться в городе, «чтобы не гневить наследника». Способ передать приглашение к переговорам. И главное – можно гарантировать твою безопасность, Кенелм. Уж извини, но даже под негласным присмотром я тебя наедине с этой убийцей не оставлю.

– А ближе к середине вы случайно наткнётесь на меня, и я присоединюсь из вежливости, – завершил разговор король.

Путешествие по дворцу вышло неплохим и представительным, пусть из числа гостей участвовали только Тарья, посол с переводчиком да пара охранников. Ради возможности не просто пройтись по всем закоулкам, а послушать историю каждой комнаты, каждого каменного завитка Тарья была готова потерпеть даже неудобное и непривычное за последние годы пышное платье с кринолинами, а не то что аккуратные ухаживания и заигрывания принца. К тому же в южном крыле они наткнулись на короля и тот, из уважения к послу, присоединился к гуляющим. Это оказалось весьма удачным. Земляне играли подданных небольшого государства, ищущего покровительства сильного соседа – и не удивились бы, если их посольству пришлось ждать аудиенции не одну неделю.

Экскурсия неторопливо шла из предыдущей комнаты в следующую, от одного великого архитектора и предка-заказчика к другому. Посол, на Земле ещё в советскую эпоху служивший одним из военных советников в Азии, интуитивно уловил подходящий момент и через Ивана Валентиновича аккуратно наводил мосты к монарху и принцу. Турстан Второй раздумывал, «стоит ли оказать милость»… когда все вышли в большую залу, где стояли кресла, а дальнюю стену украшал самый настоящий орган. Гости замерли и смолкли: кто-то при виде изумительных мозаик стен и пола, на которых играл свет трёх огромных хрустальных люстр, а Иван Валентинович – при виде столь привычного и вместе с тем незнакомого инструмента. Срывающимся от волнения голосом музыкант попросил разрешения попробовать. И, получив разрешение от заинтересованно поглядевшего короля, поспешил к клавиатуре. Рядом почти мгновенно возник ответственный за инструмент слуга и начал отвечать на вопросы. Пианист сделал вид, что не заметил время от времени прорывающееся на лицо органиста выражение отчаяние: мол, знатные господа наиграются, а мне потом настраивать. Иван Валентинович дотошно разбирался, чем здешний инструмент отличается от привычных ему, затем пробежался по клавишам в двух-трёх простеньких гаммах.

Все в зале расслабились, перестав обращать внимания, возобновились негромкие разговоры… когда под сводами вдруг неторопливо побежали звуки пятьсот шестьдесят четвёртого органного концерта Баха. Величественное Toccata, лирично-задумчивое Adagio, а затем быстрое и лёгкое Fugue. Все заворожённо замерли, замолчав на полуслове. А Иван Валентинович, пользуясь моментом, едва отзвучали аккорды, попросил:

– Дарьюшка, давай теперь с тобой.

Несколько минут – и над людьми поплыла новая мелодия:

Ave Maria, gratia plena,

Dominus, tecum,

benedicta tu in mulieribus

et benedictus fructus ventris tui, Iesus.

Sancta Maria, sancta Maria,

Maria, ora pro nobis nobis peccatoribus,

nunc et in hora, in hora mortis nostrae.

Едва замолкло последнее «Amen», наступила звенящая тишина. Первым сделал уважительный поклон сам король, за ним остальные.

– Это… это было невозможно.

– Что вы, что вы, – засмущался Иван Валентинович, – слышали бы вы меня раньше. А тут… вот закончу все дела перед государством, вернусь хотя бы к преподаванию – буду обратно навёрстывать. А пока без ежедневной практики…

– Всё равно. Я надеюсь, – обратился король к послу, – вы пробудете у нас ещё какое-то время, чтобы мой музыкант мог перенять хоть немного умений вашего спутника. А вас маэстро, прошу – потому что гению не смеют приказывать даже боги – дать нам ещё несколько концертов. Моя супруга и дочь будут огорчены, если не услышат Вас.

Переговоры затянулись до начала августа, но закончились ко всеобщему удовлетворению. Хотя внутренние споры с обеих сторон по накалу не уступали друг другу. Оба младших принца настаивали, что договор выходит для Келти невыгодный, ведь страна всё равно будет постепенно становиться посредником, хотя собственную промышленность на новых условиях вытеснять будут и медленнее. Старшее поколение в ответ только заявило, что они получат главное – выигрыш по времени, а заодно возможность ездить в эту новую страну. А дальше останется только ловить шанс. Земляне тоже довольно тяжело проглотили условия Турстана Второго: заморозить активную деятельность агентурной сети на территории королевства и разрешить поездки подданных Келти на территорию колонии. И если с первым сработала репутация Мудрого Змея, который до этого успешно громил чужие разведки – о том, что в этот раз Редвалд отчаянно блефовал, назвав «для примера» всех вычисленных агентов, земляне не знали и согласились достаточно быстро, то со вторым вышло намного сложнее. Радиоэфир гудел, передавая послу результаты дискуссий в Сенате: слишком многие считали тайну о жизни землян лучшей защитой. Возобладала точка зрения адмирала Рота и генерала Гальбы. Все равно бесконечно прятаться невозможно, а внешняя торговля будет расти, это условие для форсированного развития нужной в будущей войне промышленности. Потому сейчас договор о дружбе землянам нужен как воздух. Пример катастрофы на Южных островах показал, что временной зазор до момента, когда дальние соседи, конкуренты и разнообразные фанатики сообразят: земляне чужаки, не признающие власть Синклита, и потому на них не распространяются местные законы – куда меньше, чем рассчитывали в первые годы. Если с востока защищала пустошь, а с юга и запада горы и гвенъя, которым отбили охоту воевать надолго – то с севера кусок владений нэрлих слишком узок. Страны на океанском побережье не боятся степняков, слишком велики по их меркам расстояния – зато в состоянии гнать на убой толпы наёмников. Конечно, полчища разобьются о современное вооружение Альянса, но вести массированные ответные карательные акции, воевать с половиной континента, а затем неизбежно с Синклитом, ещё рано. Зато у Келти репутация грозная, задевать интересы королевства побоятся – и если по каким-то причинам правящей верхушке тоже понадобился договор, и она согласна на сносные условия, надо пользоваться удачным случаем. К тому же, пусть местная аристократия путешествует к землянам, проникнется их культурой и достижениями, захочет получить то же самое – больше шансов, что в грядущем конфликте они выступят на стороне Альянса.