— Не совсем… это…
У меня в пиджаке зазвонил смартфон.
— Извини, это с работы, — я достал из пиджака смартфон и ответил. — Да?
— Это что еще за приколы?! — послышался крайне возмущенный голос Райана.
— Ты о чем? — флегматично спросил я.
— Андерсон поручил мне расследовать зацепки, но сказал, чтобы я обязательно сначала заехал к тебе. Я приезжаю в больницу… и о чудо! Мне говорят, что агент Стиллер ушел. Куда, черт возьми?!
— Успокойся, я дома.
— Дома?! Какого хрена ты там делаешь?!
— Приезжай сюда и мы это обсудим.
— Отлично, — недовольно отозвался он, — никуда опять не сбеги до моего приезда, а то у меня руки связаны, пока перед тобой лично не отчитаюсь.
— Раньше тебя такие мелочи не останавливали, — ухмыльнулся я.
— Буду через двадцать минут.
— Не думаю, что ты так быстро успеешь.
— Успею, — Райан бросил трубку.
— Конечно, успеешь, если на светофоры не смотреть, — сказал я в воздух.
— Ты когда-нибудь вообще в отпуске бывал? — спросила Кристен.
— Отпуск? Что за незнакомое слово? Это что-то на испанском? — подозрительно улыбнулся я.
— Ясно все с тобой, — отмахнулась она и ее голос выказал усталость, — а помнишь, что ты мне обещал во время наших последних посиделок тут в воскресенье?
— Ты это серьезно спрашиваешь, помню ли я?
— Ну да, прости. Ты говорил, что когда тебе за рабочий день достанется еще сильнее, чем было в тот раз — ты озвучишь свои самые безумные мысли… ну или что-то такое. Ты был при смерти, по-моему, хуже уже не куда.
— Я такое сказал? Ты меня не обманываешь?
— Тебе придется поверить мне на слово, — немного печально улыбнулась она.
— Я… не знаю, — опустил я глаза. — Что ты хочешь от меня услышать?
— Нейтан, все время, что я тебя видела, ты ходишь с таким взглядом, будто убил кого-то… я… я понимаю, что это нелепо звучит, учитывая, что ты федеральный агент и наверняка… ну…
— Многих убил?
— Да… но… я не это имела в виду, — она вдруг замялась, — просто я не знаю, у тебя такой вид, будто ты постоянно о чем-то жалеешь.
— Жалею…
— О чем?
— О том, что сделал.
— И что ты сделал?
Нервно сглотнув, я виновато опустил голову.
— Это что-то настолько ужасное, что ты предпочитаешь никому не рассказывать? — осторожно произнесла она.
— Да… в какой-то степени… никому…
— Я не хочу сильно навязываться, но ты не думал, что тебе может стать легче, если ты просто расскажешь кому-то о том, что тебя волнует…
— Я убил совершенно невиновного человека. И с тех пор это убийство меня преследует… каждую ночь… вот уже пять лет.
— Зачем… или… как ты убил невиновного? — в полумраке я разглядел на ее лице испуг.
— Это… это была случайность. Я… как бы не виноват, так уж вышло… но… все равно виню себя.
— Но если это была случайность… то почему ты тогда винишь себя? Ты же наверно… не знал, что так выйдет…
— Кристен, я убил ребенка! — утомленно, но все же гневно выпалил я, смотря ей в глаза. — Девочку! Ее звали Альма и ей было одиннадцать лет! Маленькую девочку, ростом ниже моей груди!
Кристен перепугано уставилась на меня.
— Прости, я… не хотел, — я закрыл голову руками. — Я… это была случайность. С тех пор как это произошло… я не могу нормально спать. Почти каждый день ко мне в том или ином образе приходит Альма. Я уже начинаю сходить с ума, я не знаю… мне начинает казаться, что не было никакой Альмы и я все это себе выдумал.
— Как это случилось? — послышался ее тихий голос.
— Ты уверена, что хочешь знать об этом? Тебе эта история может не понравиться.
— Нейтан, ты же не маньяк какой-то… я пойму. Мне кажется, что тебе надо рассказать.
Я посмотрел на едва узнаваемое под слабым освещением испуганное лицо Кристен и в бессилии разлегся на диване, закрывая глаза.
— Перед тем как попасть в ФБР, — начал я вспоминать, — я почти шесть лет отслужил в спецназе при ЦРУ. Куда меня только не забрасывали… я бывал и в Ираке, и на границе с Северной Кореей, и в Африке… Наш отряд занимался… разными операциями. В основном это были секретные задания, но иногда мы проводили миротворческие миссии или охраняли различные важные объекты. Однажды меня забросило в Чад… точнее это было пять лет назад. Чад — это одна из африканских республик, находится прямо в центре Африки. Не знаю как там сейчас, но тогда там шла гражданская война и… там был полный хаос. Действующее правительство вело кровавую войну с повстанцами, в стране каждый день что-то взрывалось… сотни людей гибли. Мне… повезло оказаться в этой стране, как раз в тот момент, когда там находилась моя мать.
— Что она там делала? — озадаченно спросила Кристен.
Лежа на диване с закрытыми глазами, я нащупал на полу свою трость и будто пытаясь почерпнуть из нее сил, прижал к груди обеими руками.
Не знаю, было ли это как-то связано с моими повреждениями мозга или с медикаментами, которые я принимал в больнице, но я начал не просто вспоминать, а видеть образы. Я не раскрывал своих глаз и не спал, но передо мной отчетливо возник образ моей матери. Немного полноватая, густые короткие черные волосы, в очках, в белом халате, согнувшаяся над своим микроскопом.
— Она там работала… моя мать была микробиологом и сотрудничала с Красным Крестом… она боролась с различными эпидемиями и провела в Африке более пяти лет. Я знал, где именно она находилась, и, оказавшись неподалеку во время одной из наших операций, решил с ней связаться. В разговоре выяснилось, что поселение, в котором она находилась, катастрофически нуждалось в гуманитарной помощи, предоставляемой Красным Крестом. На тот момент к ним уже посылали один конвой с помощью, но по пути на него напали и разграбили повстанцы. Ситуация у них была критическая — они отчаянно нуждались в помощи. Красный Крест собирался направить еще один конвой, но шансов, что он благополучно достигнет места назначения, было не много. Я обратился к капитану нашего отряда и изложил ему всю ситуацию. Тот прикинул обстановку и решил, что мы сможем на время отвлечься от своей миссии и сопроводить второй конвой до поселения, где работала моя мать. Нам следовало проделать путь от столицы Чада — Нджамены — до небольшого поселения под названием Массагет. На удивление мы без проблем преодолели вместе с конвоем этот путь и благополучно доставили гуманитарную помощь. Но все изменилось, когда мы достигли Массагета…
Я замолчал, вспоминая все ужасы того дня и подумал, что память моя несправедлива. Совсем недавно я получил серьезную травму головы, но забыл лишь то, что мне жизненно необходимо было помнить сейчас. А все то, что уже давно хотел забыть, я помнил во всех красках, вплоть до каждого звука и любой мельчайшей детали.
— И… что изменилось?
— Мы въехали в поселение, я встретился со своей матерью, она порадовалась, что, наконец, увидела меня… в тот день это была наша первая встреча за три года. Мы поговорили немного, мать поблагодарила нас за помощь и отправилась в свое рабочее помещение. Наш отряд расселся по машинам и мы собрались покинуть поселение. Водитель машины, в которой я сидел, успел тронуться ровно на один метр, когда позади нас раздались взрывы от нескольких гранат. Это была повстанческая армия… они в тот день собирались захватить столицу и чтобы облегчить себе задачу, решили выманить часть войск из столицы. Они послали небольшой диверсионный отряд к нам на Массагету. Эти ребята были вооружены в основном гранатами и каждые несколько секунд в течение получаса у нас то и дело раздавались взрывы. Сразу после первого взрыва мы повыпрыгивали из машин и принялись отбивать атаку. Я первым делом ринулся в помещение, где работала моя мать… и то, что я там увидел… повергло меня в шок. Я открыл дверь и увидел за ней улицу. Здания там были хлипкие и гранатой снесло половину помещения. На полу под досками я обнаружил свою мать. Я вытянул ее из-под досок, поставил на ноги… и тут я услышал этот непонятный мне детский крик. На нас с матерью глядело дуло автомата в руках маленькой чернокожей девочки. Она была одета в какие-то порванные тряпки, размахивала оружием и постоянно что-то кричала на своем языке. Я пытался ее успокоить, говорил ей чтобы она опустила автомат, но при этом сам держал ее на прицеле. Она кричала на меня, я на нее… она размахивала своим автоматом, целясь, то в меня, то в мою мать… и в какой-то момент ее нервы не выдержали. Недалеко от нас разорвалась очередная граната и наверно от испуга она нажала на спусковой крючок… выпуская автоматную очередь в мою мать. Я… я тоже дернулся на секунду… понимаешь… это… это так неожиданно произошло. Было такое напряжение, а потом взрыв, ее выстрел… и у меня просто сработал рефлекс — я тоже нажал на спусковой крючок. Я раскроил ей череп автоматной очередью…
