— И не в первый раз.

Я задумчиво посмотрел на нее, затем встал из кресла и подошел к камину. Опустившись на одно колено, я всмотрелся в пламя и увидел, как оно разгорается, будто в него кто-то подкидывает дров или льет масло. Я прильнул лицом к огню практически вплотную, но не ощутил никакого жара.

— Он холодный, — тихо произнес я.

— Значит, не обожжешься, — послышался голос девочки у меня за спиной.

Я кивнул и протянул свою руку к огню.

— Нейтан, — тихо сказала она.

Обернувшись, я увидел, как она стоит во весь свой маленький рост надо мной и смотрит на меня своими разными глазами.

— Выбравшись отсюда, ты попадешь в место, где тебе придется очень тяжело, — она указала рукой на огонь. — Возможно, ты оттуда никогда не выберешься.

— Я знаю.

— Может, лучше остаться здесь?

— Я все же рискну, — ответил я и сунул руку в огонь.

Пламя словно ветер обдувало мою кожу, но не причиняло никакой боли. Я недолго покрутил рукой в огне, наслаждаясь приятным ветерком огня и наблюдая, как он постепенно затухает. Прошло еще немного времени и огонь полностью погас, оставляя вокруг себя лишь тьму. Я открыл глаза и вновь увидел повсюду полный мрак.

Воздух. Мне не хватало воздуха. Задыхаясь, я сильно закашлялся, панически хватаясь левой рукой за горло. Напрягая свои легкие до предела, изо всех сил я сделал несколько глубоких вдохов и, выплевывая изо рта пыль с камнями, смог немного восстановить дыхание. В панике я проглотил несколько мелких осколков камней, но прокашлявшись, прочистил горло и снова смог нормально дышать. Очевидно, находясь без сознания, я спокойно дышал носом, а как только пришел в себя сразу же попытался втянуть воздух ртом, чем и спровоцировал попадание камней поперек горла.

Воздуха стало хватать, но мое горло по-прежнему было забито пылью и жутко болело. Мне было больно глотать, внутри все было высушено как в пустыне и меня мучила страшная жажда. Я даже не мог нормально сглотнуть, потому что не чем было — у меня во рту не было ни капли слюны. Такое состояние меня не на шутку испугало, я вновь начал жадно глотать воздух и постарался приподняться, но лишь больно ударился головой обо что-то твердое.

Я едва мог пошевелиться, меня будто что-то сковывало в темноте. Я не понимал где я, не знал что со мной — вокруг была абсолютная тьма и тишина. Я с трудом моргал засыпанными пылью глазами и щурился, пытаясь разглядеть хоть что-то, но ничего не было. Меня охватил куда более сильный страх — я подумал, что ослеп. Тогда я закрыл глаза и постарался взять себя в руки. Я стал медленно втягивать воздух через высушенное горло и слушал свое похрипывающее дыхание. Немного успокоившись, я стал замечать грубые очертания, окружавших меня… я не мог полностью осознать, что меня окружало. Это было похоже на какие-то большие камни, куски бетонных плит. Поерзав левой рукой в ограниченном пространстве, я нащупал какие-то холодные железные трубы. Было очень темно, я делал лишь предположения о том, что меня могло окружать. Мои глаза понемногу привыкали к темноте, но ночным видением они не обладали. Без капли света извне, я все так же находился во мраке.

Понемногу я начал приходить в себя и принялся оценивать свое положение. Я находился в… ужасном положении, если говорить эмоционально и в горизонтальном, если пытаться оценить ситуацию здраво. Лежал я лицом вверх, причем голова моя находилась немного ниже уровня ног. Мои ноги. Я едва мог пошевелить левой ногой, а правую, кажется, вообще не чувствовал. Я потянулся левой рукой, чтобы проверить себя на наличие правой ноги и с облегчением вздохнул, когда нащупал ее. Во всяком случае, ее верхнюю часть. Над коленом правой ноги я набрел на твердый обломок бетона, намертво впившийся в мою мышцу. По-видимому, из-за него я не мог пошевелить ногой и почти ее не чувствовал. В районе этого обломка, я ощутил вязкое мокрое вещество, скорее всего, являвшееся моей кровью. Потрогав пораженную ногу еще немного, я понял, что обломок надежно сдавливал ее и сильной потери крови мне опасаться не стоило. В каком-то смысле, это успокаивало — у меня было время, прежде чем я истеку кровью.

Я вдруг вспомнил о своей правой руке и понял, что она привалена чем-то очень тяжелым. Подергав плечом, я лишь усилил боль от давящего на нее огромного обломка и не продвинул руку ни на сантиметр. Тогда я подключил левую руку и попытался приподнять злополучный каменный обломок. После нескольких тщетных попыток сдвинуть его хоть на миллиметр, я в бессилии сдался. Учащенно дыша, я почувствовал, как меня накрывает очередной волной страха, спровоцированной на этот раз замкнутым пространством. Я был зажат со всех сторон и едва мог пошевелиться. Единственный кусочек свободного места находился у меня над животом и там я мог позволить себе немного пошевелить левой рукой, доставая до ног и придавленной правой руки.

От столь узкого пространства у меня начало выпрыгивать сердце из груди — это было хуже, чем оказаться замурованным в гробу. В деревянном ящике было хоть немного свободного места, а тут меня просто закидали огромными камнями, почти полностью ограничивая в подвижности. В ужасе, я просунул дрожащую левую руку как можно ближе к обломку, удерживавшему мою правую конечность, и из последних сил попытался приподнять его. Одновременно я начал тянуть на себя правое плечо, стараясь выдернуть приваленную руку. От напряжения, я стал отчаянно кричать и мне показалось, что я смог вытащить руку на пару сантиметров. Тогда я выжал из себя все оставшиеся силы и с оглушающим криком все-таки смог освободить руку, попутно разбивая себе лоб об один из обломков в паре сантиметров над головой.

Вновь ощутив правую руку, я немного успокоился и продолжил ощупывать себя на предмет ранений. Изловчившись, я с трудом просунул левую руку к верху и дотронулся ею до головы. На лбу у меня был небольшой ушиб, полученный от недавнего удара, но когда я достал пальцами до затылка, мне стало совсем не по себе. На затылке я нащупал хорошо ощутимое пробитое отверстие, размером с мой мизинец и много крови вокруг. У меня была серьезная рана на голове.

Осознав всю тяжесть своего положения, я понял, что меня всего жутко трясет. Я стал задыхаться, но на этот раз дышать мне ничто не мешало — это была настоящая паника. В один миг, мой наверняка поврежденный мозг, собрал воедино все детали ситуации, в которой я оказался.

Непонятно где, непонятно когда. Погребен под неподъемными каменными плитами. Замурован со всех сторон хуже, чем в гробу. Не чувствую правую ногу, возможно, она уже насовсем у меня отнялась. Пробита голова и из нее вытекает кровь. Ни шанса выбраться отсюда самостоятельно.

Не знаю, как долго я боролся с собой, со своей паникой, с мыслью, что мой конец будет долгим и мучительным. Мне казалось, что этот ад длился вечность, но в какой-то момент я начал успокаиваться. Не потому что, я такой храбрый и выдержу даже такое ужасное испытание, а, наверное, потому что я стал понемногу мириться с ситуацией. Я начал осознавать, что вот он, мой финал. Вот так все закончится и нет никакого смысла встречать свой конец в страхе. Уже ничего не изменить. Но вместе со смирением ко мне начало возвращаться и здравомыслие.

Все, что я делал до этого момента — исключительно паниковал. Вполне нормальная реакция, учитывая в каком положении я находился, но все же я даже не пытался задуматься о том, как оказался в такой ситуации. И я стал думать. Первым делом у меня в голове возникла мысль, что я идиот. Мой смартфон. У меня наверняка был с собой смартфон, а в страхе перед погребением, я даже не подумал им воспользоваться. Изогнув руку, я пробрался во внутренний карман пиджака в надежде разыскать там свой смартфон, но вместо него обнаружил целых два устройства. Точнее, все же одно устройство, но теперь оно было расколото на две части. Я смог вытянуть обе части смартфона из кармана, повертел их немного в руке, убеждаясь, что мне от них не будет никакого толку и отчаянно выбросил в темноту.

Осознав, что на технику мне более надеяться не стоит, я решил положиться на свой разум. Эта идея оказалась не многим лучше предыдущей, так как мой разум оказался расколот на куда большее количество осколков, чем смартфон. После нескольких попыток, я с трудом все же вспомнил свое имя и чем занимаюсь. Меня звали Нейтан Стиллер и я являлся специальным агентом ФБР, управляющим отделом криминальных расследований в Нью-Йорке. Далее я стал восстанавливать в памяти свои самые последние воспоминания и вспомнил, что занимался серией жесточайших убийств. Я вел дело некого серийного убийцы, который зверски уродовал людей с весом более сотни килограмм, а потом еще и издевательски украшал их едой. На этом этапе я окончательно убедился, что с памятью у меня были реальные проблемы, потому что едва мог вспомнить все то, что происходило со мной до погребения под этими завалами, не говоря уже о деталях моего расследования. Блуждая в глубинах своего поврежденного мозга, мне все же удалось кое-что вспомнить.