Скарлетт с силой бьет Сайласа в живот.

Он морщится и со стоном падает на пол. Сестра помогает ему подняться.

— Все равно тебе придется сегодня выбраться из дома! — выдыхает он.

Волосы у Скарлетт собраны в тугой «хвост», который раскачивается туда-сюда — она смеется.

— Я выиграла! — восклицает она с улыбкой.

У нее на животе блестят влажные капельки. Струйки пота стекают по толстому шраму, пересекающему солнечное сплетение. Рубашка Скарлетт заткнута снизу под спортивный бюстгальтер — так сестра обычно одевается во время тренировок. Сайлас встает на ноги, потирает живот. Со мной они так не тренируются, а друг с другом Сайлас и Скарлетт всегда работают в полную силу. Раньше я им завидовала, но теперь скорее рада.

«Вот видишь, напарник сестры не отдаляется от нее из-за меня. Мы по-прежнему одна команда».

— Ты отвлекся! — бросает Скарлетт, вытирая пот с шеи.

— Так нечестно! — Сайлас улыбается. — Я не ожидал, что Рози войдет.

— Как же, как же! — кивает Скарлетт. Она добродушно хлопает напарника по плечу и поворачивается ко мне: — Что купила?

Я лихорадочно привожу мысли в порядок.

— Мороженое. И горошек.

— На ужин? — удивляется Скарлетт.

Сайлас торопливо кивает мне: да, скажи, что на ужин.

— Ага. Нам не помешают овощи и… молочные продукты.

Мой ответ сестру не убеждает. Она вытаскивает из холодильника кувшин с водой и ловит новости по радио.

— Ну, как сходила за продуктами? — непринужденно интересуется Сайлас, и я невольно задумываюсь, нет ли в его вопросе двойного смысла.

— Нормально, — отвечаю я. Глаза у меня горят.

Сайлас улыбается и с наслаждением пьет воду. Челка падает ему на лоб, закрывая глаза. Интересно, сколько я могла бы смотреть на него, если бы не боялась, что Скарлетт меня застукает? Сестра снова подходит к радио, берет блокнот и что-то записывает.

— Вчера двое погибли.

Ее голос бесцеремонно вторгается в мои радужные мечты.

Скарлетт качает головой и присоединяется к нам на кухне. У меня пересохло во рту, вина навалилась с новой силой, а сестра продолжает:

— Обезглавленные трупы двух девушек нашли на другом конце города. По-моему, именно там и сосредоточились фенрисы. Странно, что они оставили так много… улик. Интересно, не связано ли это место с их «кандидатом»?

— Нет. — Сайлас отбрасывает волосы с лица. — Вряд ли. Иначе они бы там и сидели, а не рыскали по всему городу.

— Логично, — соглашается Скарлетт, вносит новую запись в потрепанный блокнот и рассеянно зачерпывает ложкой мороженое.

— Две? — тихо переспрашиваю я.

— Да, — подтверждает сестра. — Обе моложе восемнадцати.

— Мои ровесницы…

Я присаживаюсь на табурет и на мгновение закрываю глаза. Еще две девушки погибли, а я была в центре досуга. Скарлетт тренировалась, вела расследование, а я рисовала какого-то голого парня. Ничего, постараюсь наверстать упущенное.

— Когда пойдем на охоту? — спрашиваю я у сестры.

Скарлетт удивлена и очень обрадована, но отвечает без энтузиазма:

— Сегодня охоты не будет. Собственно, поэтому мы с Сайласом и устроили спарринг. Он считает, что мне надо чаще выбираться в люди…

— Это правда, — подтверждает Сайлас.

— Так что мы пойдем в боулинг.

— В боулинг? — переспрашиваю я ошарашенно.

«Скарлетт никогда не отказывается от охоты!»

— Ну да. Сайлас сказал, что потренируется со мной только при условии, что вечером мы все пойдем в боулинг. Хотя на обратном пути все-таки поохотимся, — заканчивает Скарлетт, угрожающе наставляя на Сайласа ложку.

— Конечно! Но сначала — в боулинг!

Сестра театрально вздыхает, а потом поворачивается ко мне:

— Ну, ты все слышала.

Киваю, пытаясь справиться с подступающим к горлу комом. Мне стыдно: я всем обязана сестре, и вот, наконец, она уступила, дала мне свободное время — а я его тайком урываю…

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

СКАРЛЕТТ

— Я не умею играть в боулинг.

— Да, это проблема. Здесь ведь явно пристанище профессионалов, — иронически замечает Сайлас.

Зал для боулинга — «Клеверная аллея» — освещен тусклым желтоватым светом, а также розовыми и зелеными неоновыми огнями. Истоптанный ковер местами протерся насквозь, до самого бетонного фундамента. Кажется, у всего обслуживающего персонала усы. Даже у женщин.

На столиках стоят кувшины с пивом, оглушительно грохочут шары и падают кегли. Вульгарные блондинистые девахи окидывают меня подозрительными взглядами. Я мрачно смотрю на Сайласа и поправляю повязку.

— Не обращай внимания, Летт, — тихо советует он.

— Да плевать! — взрываюсь я.

На самом деле меня заботит то, что сейчас мы могли бы быть на охоте. Но даже если я в тысячный раз об этом скажу, вряд ли что-то изменится. Поворачиваюсь спиной к дурищам, которые вылупились на меня.

Рози в восторге. Розовый неон подчеркивает ее румянец, делает его еще более привлекательным. В последнее время сестра совсем не похожа на меня. До сих пор я считала, что она выглядит примерно так же, как выглядела бы я, не случись того нападения — ну за исключением пары родинок. А теперь… Я никогда в жизни не краснею, и такого выражения лица у меня не бывает. Рози движется легко и свободно, а мои мышцы постоянно напряжены, глаза отслеживают каждое движение в зале.

Сайлас раздает нам красно-черные ботинки с полуоторванными подошвами. Рози берет свои и направляется к нашей дорожке под номером пятнадцать. Сайлас вытаскивает из кармана бумажник.

— Гм, у тебя деньги водятся, — замечаю я.

— Немного. На боулинг хватит.

— Во всяком случае, больше, чем у нас, — неизвестно зачем жалуюсь я.

Краем глаза замечаю в отделении для купюр что-то розовенькое — на деньги не похоже.

— Что это? — спрашиваю я и нахально вытягиваю из кошелька сложенный лист.

Верчу в руках бумажную розу, не совсем симметричная, с округлыми складками.

— Цветок, — небрежно объясняет Сайлас, забирая сдачу.

Он выдергивает розу у меня из рук и убирает в кошелек.

— Откуда взял? — интересуюсь я, пока мы идем к Рози.

Сайлас улыбается. Вид у него неожиданно глупый.

— Приятель подарил.

— Ах, приятель, — усмехаюсь я и хлопаю его ботинком для боулинга. — Всего несколько недель как вернулся из Сан-Франциско, дамский угодник, и уже за старое?

— Да ладно тебе! Я же сказал — приятель, — повторяет Сайлас.

Я решаю не давить. Мы с Сайласом рассказывали друг другу почти все, но обсуждение бесконечной череды его подружек несколько выходит за рамки. Не знаю, в том ли дело, что он стесняется сказать мне правду, или в том, что понимает: вряд ли я захочу слушать про толпы очаровательных девушек, которые к нему неровно дышат.

«Хорошо, наверное, находить время и на охоту, и на любовь», — думаю я.

Рози, склонившись над клавиатурой, вводит наши имена — ЛЕТ, РОЗ и САЙ — на экран для подсчета очков. Я киваю Сайласу и устраиваюсь рядом с сестрой в пластиковом кресле цвета морской волны. С одной стороны нашей дорожки — компания подвыпивших мужчин чуть за сорок, с другой — группа парней. Я вжимаюсь в кресло, избегая любопытных взглядов, что в условиях сенсорной перегруженности «Клеверной аллеи» особой проблемы не представляет.

На другом конце зала стареющие хипстеры исполняют сомнительную версию какого-то шлягера восьмидесятых годов. Рози с Сайласом выбирают шары.

— Кто первый? — спрашиваю я, подойдя к стойке.

— Сайлас, — отвечает Рози с сияющей улыбкой.

Оказывается, здорово проводить время в компании дорогих мне людей, пусть даже и в полутемном, провонявшем сигаретным дымом зале!

Сайлас дурашливо подбегает к дорожке, швыряет салатовый шар — прямо в желоб. Потом бросает Рози, а затем — я. Мне удается сбить три кегли, и я с вызовом смотрю на Сайласа. Он заказывает себе пива и потягивает его в промежутках между неудачными бросками. Тем временем тексты песен выводят на телеэкраны, и мы — все посетители боулинга — принимаемся подпевать группе. Кажется, впервые за долгое время мне весело. Мысли об охоте, будто испугавшись розовых неоновых огней, спрятались в самый отдаленный уголок, но не покидают меня, хотя сосредоточиться на них сложно.