— Лучше не придумал, — шепчет мне Сайлас под звуки музыки, повернувшись к Скарлетт спиной и выкладывая рис на тарелку.

— И что я, по-твоему, должна была сказать, когда явилась домой без покупок?

На самом деле я не злюсь — в моем сердце все еще живет радость от складывания бумажных квадратиков.

— Ты же у нас сообразительная. Не сомневался, что ты выкрутишься, — широко улыбается Сайлас. — Как все прошло?

— Нормально.

Я вскидываю глаза на сестру и, убедившись, что она не смотрит, вкладываю бумажную розу в карман Сайласовой рубашки. Мои пальцы медлят у него на груди, я чувствую, как бьется его сердце, и улыбаюсь.

— Что это? — Сайлас вытаскивает цветок из кармана и внимательно его рассматривает.

— Вот, сходила на оригами.

Я с улыбкой ковыряю в коробочке с курицей в кисло-сладком соусе. Сайлас едва сдерживает смех.

— На оригами, значит? И как, планируешь вернуться? — шепчет он.

— Нет.

Сайлас умолкает и хмурится.

Я слегка краснею.

— В смысле, я подумала, что лучше схожу на что-нибудь еще. Чтобы разные вещи попробовать, понимаешь?

Сайлас исподтишка толкает меня локтем.

— Вот видишь! Нет ничего плохого в том, чтобы немного понаслаждаться свободой.

Он засовывает бумажную розу в карман и подходит к Скарлетт. Я смотрю на него и размышляю о совершенно необычном дне, который теперь заканчивается блистательной вспышкой заката за окнами нашей квартиры. Я солгала сестре. Научилась складывать балерину из бумаги. И, кажется, влюбилась в Сайласа Рейнольдса.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

СКАРЛЕТТ

Рози изменилась.

Почти незаметно, настолько незаметно, что посторонние не уловят этих изменений. Они видны только мне, второй половинке ее сердца. Сестра перебирает еду палочками с необычной, пугающей легкостью. Как вышло так, что в Рози появилось что-то, незнакомое мне? Сестра плюхается на пол и раскрывает книгу, чередуя чтение с кусочками курицы под кисло-сладким соусом. Сайлас отрывается от тома, который он просматривает уже второй раз, и поднимает на нее глаза. Кажется, больше ни у кого, кроме меня, дело не продвигается.

Я качаю головой и возвращаюсь к книге, которую прочесываю частым гребнем.

«Мифы! Легенды! Чудовища!»

Автор — некая Доротея Среброкогт. Почему-то я сомневаюсь, что ее и вправду так зовут. Вряд ли она вообще знает, кто такие фенрисы. Доротея зовет их вервольфами и расписывает милых волчат, которые перекидываются в симпатичных подростков. Вся книга — сплошь суеверия: чеснок защищает от вампиров, призраки не могут переходить через текущую воду, седьмой сын седьмого сына проклят, а эльфы мечтают украсть ваших дочерей. Истории, которые нам рассказывал папаша Рейнольдс, куда полезнее, чем все посвященные вервольфам тома на библиотечных полках.

Несмотря на то, что мы с Сайласом записали все, что его отец когда-либо говорил про фенрисов, а я сопоставила это с информацией, почерпнутой из книг, нам все равно не удается ничего выяснить о потенциальных волках.

— Может, мы все усложняем? — спрашивает Рози, захлопнув свою книгу.

Я вздыхаю и роняю на пол пачку листов.

— Может, и так. А может, это все просто бессмысленно. Нам надо снова выйти на охоту. Даже если никого не убьем, возможно, что-нибудь разузнаем, подслушаем… Что угодно, — говорю я с отчаянием в голосе.

Поиски потенциального фенриса — это наваждение. Я одержима этой мыслью. Мне физически больно думать о том, что придется возвращаться домой с пустыми руками.

— Скарлетт, не волнуйся, — уговаривает меня Рози.

Она уже десятки раз говорила со мной таким тоном: впервые, когда я рыдала, осознав, как выглядит мое изуродованное лицо; когда у нас кончились деньги; когда мы впервые продали что-то из вещей бабули Марч; когда я была уверена, что в отсутствие Сайласа волки наводнят Эллисон. Дело не в том, что она говорит, а в том — как. Я верю сестре, что бы там ни было на самом деле.

— Сегодня пойдем на охоту, — добавляет она.

Я смотрю ей в глаза и вижу эту загадочную перемену, прикрытую мягким, успокаивающим выражением лица.

Голос Рози звучит знакомо, но взгляд — новый, неизвестный мне. Нам необходимо выйти на охоту — и не только затем, чтобы получить информацию. Охота возвращает мне единение с сестрой, сращивает разделенное пополам сердце. В этом нет никакого смысла, учитывая, чем сейчас заняты фенрисы, но охота дает мне возможность расставить все по своим местам — не только с Рози, но и с Сайласом. Общее дело связывает нас, несмотря на странное выражение, с которым смотрит на меня сестра.

— Сегодня вечером выйдем пораньше, — предлагаю я.

— Договорились. Знаешь, может, изменим план? — Сайлас относит тарелки к раковине. — Информация нужна нам быстро, значит, устроим необычную охоту.

— Что ты предлагаешь? — спрашиваю я.

Все становится на свои места: мы с Сайласом, как прежде, собираемся на ночную охоту.

— Давай разделимся, охватим большую территорию, — произносит Сайлас.

Я хмурюсь, но возразить мне нечего.

«Нет, Рози в одиночку не справится! Мы должны охотиться все вместе, чтобы восстановить прежние отношения между нами тремя…»

Я согласно киваю.

Протестовать бессмысленно: тактика, предложенная Сайласом, и впрямь хороша, к тому же гибнут люди.

Несколько часов спустя мы втроем стоим внизу. Свет фонарей пятнает лица Сайласа и Рози. На мгновение мне чудится, что их лица искажены шрамами, как и мое. Сестра волнуется, но я знаю, что она этого в жизни не признает.

«Ты способна охотиться одна в этом городе, Рози. Даже лучше меня».

— Встретимся на этом самом месте. В три часа ночи? — предлагаю я, ощупывая рукоятку топора.

— В два, — поправляет меня Сайлас. — Ладно тебе, Летт, некоторым иногда надо спать. К тому же если мы ничего не разузнаем до двух, то и дальше вряд ли повезет.

Я криво усмехаюсь.

— Договорились, в два. Если будете кого-нибудь преследовать, не бросайте добычу. Рози, если наткнешься на группу… — Сестра смотрит растерянно и обиженно. Не хочу этого говорить — я знаю, ей будет неприятно, но… — Рози, будь осторожна. Я тебя прошу.

Сайлас чуть заметно шевелит губами, будто повторяет мои слова. На душе становится легче.

— Ладно, — соглашается Рози, затягивая на талии пояс с ножами.

— Я вернусь в парк, где мы видели тех троих… — объясняю я, стараясь скрыть нетерпение.

Их было пятеро… Если бы только снова их встретить. На этот раз я не стану дожидаться трансформации.

— Рози, может, тебе пойти на Семнадцатую улицу?

— В деловой район? А смысл? Там сейчас никого, — упрямится сестра и нехотя кивает, услышав мой недовольный вздох.

— А Сайлас…

— Я займусь северной частью города. В шикарных кварталах проще вычислить фенрисов. — Он поглаживает рукоять топора и поправляет рюкзак.

— Договорились. Значит, встречаемся в два, — напоминаю я.

Мы еще мгновение медлим, смотрим друг другу в глаза. Сайлас задерживает взгляд на Рози. Неужели он волнуется за нее так же, как я?

Наконец мы расходимся. Сайлас удаляется в противоположном направлении, а мы с Рози расстаемся в начале Андерн-стрит, на прощание соприкоснувшись кончиками пальцев. Я чувствую, как сердце сестры начинает биться быстрее по мере того, как она удаляется. Наше сердце, которое я надеялась собрать воедино во время охоты. Нет, не сегодня.

«Не будь эгоисткой, Скарлетт. Ты нужна „стрекозам“».

Иду по парку, склонив голову и натянув капюшон. Это место бросает мне вызов. Здесь я потерпела неудачу и теперь должна доказать, что умею охотиться. На сей раз я сразу ухожу в самый дальний закоулок, где деревья уступают место одноэтажным коттеджам и дорожкам. Иду на ритмичные удары музыки и гул беседы, пока не выхожу к домику, переоборудованному в клуб под названием «Чердак».

Стены клуба покрыты граффити, и каждый раз, как распахивается дверь, улица наполняется звуками гитар и барабанов. Перед входом — длинная очередь. Тени четко вырисовываются на кирпичной стене. Молодежь считает, что вот это и есть настоящая жизнь, что мир состоит из удачных причесок, классной одежды и проносящихся мимо машин. Они не видели дневного света.