Я делаю резкий вдох. Ну конечно, какая я дура! И как я не догадалась? Сил хватает только на шепот:

— Джейкоб — твой сын. А Сайлас — седьмой сын седьмого сына, так?

— Селия, мы ведь думали, что родится девочка! Как и тройняшки, еще одна девочка! И врачи сказали, что девочка, но ошиблись. Мы убережем его, сможем всех увозить каждый седьмой день рождения. Спрячем его до конца лунной фазы. Они никогда не отыщут его, любимая. Никогда.

— Выходит… Выходит, поэтому волки и явились в Эллисон? Когда на нас напали, Сайласу как раз исполнилось четырнадцать. Сайлас — потенциальный фенрис. — Я закрываю глаза. — Тот самый потенциальный фенрис, которого мы разыскиваем.

Осознание накатывает на меня оглушительной волной. Ему только что исполнился двадцать один год. И хотя с самого дня рождения прошло уже некоторое время, наступила только первая лунная фаза после него. Мой Сайлас… Нет, Сайлас Рози… может стать фенрисом. Может превратиться в чудовище, с которым мне придется сражаться. Может потерять душу. Это бы уже случилось, если бы мы не переехали сюда из Эллисона и не блуждали бы по всему городу. Сайлас… Это он. Он — та самая приманка, которую я так долго разыскивала.

Я резко открываю глаза и смотрю на старика.

— Папаша Рейнольдс, а Сайлас знает? Вы ему рассказали?

Он снова смотрит на меня теплым дедовским взглядом.

— Скарлетт! Малышка Скарлетт Марч! Как твои раны? Заживают?

— Папаша Рейнольдс, мы говорим о волках! — настойчиво перебиваю я. Мясистый медбрат поднимается на ноги и с любопытством на меня смотрит. — Сайлас знает, что он потенциальный фенрис?

— Откуда ты узнала, что Сайлас… — бледнеет старик.

— Вы ему сказали? — чуть не перехожу я на крик.

— Нет. Никто, кроме нас с Селией, понятия не имел… Ох, Скарлетт! Что же мы с тобой сделали! А Леони… Бедняжка Леони, это все мы виноваты. На день припозднились. Задержались в Эллисоне, чтобы переждать грозу. Леони…

Папаша Рейнольдс закрывает лицо руками и всхлипывает, глухо, по-старчески, без слез. Его плач больше напоминает попытку надышаться воздухом.

— Мисс, у вас какие-то неприятности? — спрашивает медбрат, приближаясь к нам быстрыми уверенными шагами.

— Нет-нет. — Я вскакиваю на ноги и отхожу от папаши Рейнольдса. — Нет, просто уже пора.

Необходимо предупредить Сайласа. Рассказать Рози. Я разворачиваюсь и выбегаю из больницы так, что ветер свистит в ушах, а сердце бешено колотится в груди.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

РОЗИ

— Ничего не получается, да? — шепчет Сайлас, слегка сжимая мою руку.

Я рывком выхожу из сковавшего меня оцепенения.

— Ты про нас? — уточняю я с тревогой.

Он ласково улыбается, проводит ладонью вниз по моей руке и сжимает мои пальцы.

— Нет, я про охоту без Скарлетт.

Я согласно киваю. Мы уже несколько часов сидим возле «Чердака» — ждем и наблюдаем. Сестра нам на глаза не попадалась. Без нее в охоте нет азарта и энергии. Честно говоря, я вышла на охоту не из-за фенрисов, а в надежде наткнуться на сестру. Может быть, мы отыщем ее у какого-нибудь клуба, и тогда я брошусь ей на шею, попрошу прощения. Конечно, Скарлетт перестанет злиться, мы пойдем домой, закажем еду в китайской забегаловке, а между нами с Сайласом… все будет кончено?

Он привлекает меня к себе и целует в лоб, в нос, в губы — настолько нежно, что я таю от удовольствия, несмотря на все тревоги, и прижимаюсь головой к его груди. Нельзя допустить, чтобы наши отношения закончились, ведь нам так… хорошо. Я не могу оставаться только охотником и никем больше.

— Может, и к лучшему, что волки не попадались нам на глаза? — Сайлас спрыгивает со стенки, на которой мы сидели, и я следую за ним. — Стая Стрелы знает нас в лицо…

— Нет. Фенрисы не сидят на месте. Если бы они собирались расставить ловушку, они бы давно это сделали, — отвечаю я.

Мы беремся за руки и направляемся обратно в квартиру.

— Ты говоришь, как сестра, — удивленно вскидывает брови Сайлас.

Я улыбаюсь. Почему-то его слова меня немного утешают.

Наркоман распахивает свою дверь, следит, как мы поднимаемся по лестнице. Я заметила, что у кого бы из нас ни оказались ключи, мы обязательно сначала ждем несколько мгновений и только потом открываем дверь, словно даем Скарлетт возможность появиться в квартире. Сегодня за дверью нас поджидает только Баламут. Сайлас идет в душ, а я забираюсь в кровать, хотя понимаю, что в итоге окажусь на диване, рядом с Сайласом. Я больше не могу спать одна. Дыхание Сайласа, тепло его тела, утешения, заверения, что все будет в порядке, помогают мне заснуть и подготовиться к еще одному утру без сестры.

* * *

Когда я просыпаюсь, Сайласа уже нет дома. Он завел привычку искать Скарлетт по утрам, когда в городе еще нет толпы. Иду в ванную, плещу водой в лицо, раздумываю над тем, что приготовить на завтрак. Я так давно не выходила за продуктами, что из еды у нас осталась только банка томатного соуса для спагетти. Наверное, стоит сходить в магазин… Со вздохом беру плащ, спускаюсь по лестнице и выхожу из дома.

Слоняюсь по магазину, скидываю в корзину продукты: хлеб, яйца, макароны… В последнее время я не в настроении готовить, предпочитаю еду попроще. Расплачиваюсь, не сказав ни слова кассирше, которая за молчание окатывает меня холодным взглядом. Она кладет мои покупки в пакет, засунув хлеб под поддон с яйцами, и я выхожу на улицу. С тех пор как мы с Сайласом забросили поиск потенциального фенриса и перестали охотиться, мне некуда торопиться.

Направляюсь домой, небрежно помахивая пакетом. Ветерок развевает складки алого плаща. Мне приходит в голову срезать через парк — может, Скарлетт здесь побывала? Взгляд безразлично блуждает по опрятным цветочным клумбам. Я вздыхаю. Скарлетт или Сайлас… Почему надо между ними выбирать? А может, выбор уже сделан? Я делаю шаг в сторону, на газон, чтобы пропустить на дорожке компанию бегунов.

— Мисс? — окликает меня мужской голос. — Мисс, осторожнее!

Я поднимаю голову и осознаю, что обращаются ко мне.

Один из спортсменов остановился рядом со мной. На лицо ему падает тень от козырька бейсболки.

— Что? — переспрашиваю я.

Бегун подходит ближе, и я замечаю на его мрачном лице проблеск усмешки.

— Осторожнее, мисс. Нельзя сходить с тропы.

— Извините, я не знала.

В этот самый момент он поправляет кепку и у меня перехватывает дыхание: на запястье блестит на солнце татуировка — стрела, заключенная в корону.

Все происходит очень быстро. Альфа хватает меня за руку. Я тянусь к ножам, но их нет — я оставила их дома! Скарлетт сто раз говорила мне всегда носить оружие с собой! Еще один бегун хватает меня за другую руку. Все бегуны — фенрисы — окружили меня, их лица то и дело превращаются в морды, зубы вытягиваются, становясь клыками, а глаза сверкают охрой. Вожак прижимает меня к себе. Я тщетно пытаюсь отстраниться и не дать ему касаться меня. Волков много, все они хохочут, воют и лают. Пытаюсь закричать, но рот мне затыкает наполовину поросшая шерстью рука. Альфа подбрасывает меня в воздух, словно куклу, и разглядывает с голодом и ненавистью в глазах.

Кто-то накидывает мне на голову плащ и туго закручивает его у меня на шее. Трещит и отрывается подол, сумки с продуктами падают в траву. Альфа стискивает меня еще сильнее, разрывает тело когтями. Мы бежим — я слышу свист ветра, но вижу только пурпурную ткань. Пытаюсь высвободиться из волчьей хватки, но вожак силен, и я едва могу пошевелиться.

Снова кричу, но звук моего голоса теряется в тявканье и порыкивании остальных фенрисов. Они уже перекинулись и покусывают меня то за ноги, то за бока — не наносят серьезных ран, лишь чуть-чуть надрывают кожу. Укусы саднят, и я вскрикиваю, заслышав победный вой. Дыхание Альфы становится низким и утробным, почти что чувственным. Бег длится целую вечность. Мне хочется кричать и биться в удушающей накидке, но я молчу. Я ведь охотник.