— В случае чего протезы поставлю, — буркнула Юля и отключилась.

Краснов убрал телефон в карман, задумчиво поглаживая подбородок. Ощущение какой-то пакости не покидало, преследуя словно гончая свою добычу. Да ещё и истерики Волкова, периодически решающего устроить показательное линчевание друга по поводу и без. Честно, не будь у этого придурка беременной девушки, давно бы уже познакомился не с самыми лучшими сторонами характер Максима.

Хмыкнув, мужчина посмотрел в сторону. Где-то в густой зелени слышалась какая-то возня. Затем раздался лёгкий вскрик, а после звуки ударов. Максим нахмурился и отложил букет в сторону. Нади поблизости не наблюдалось хотя, не смотря на свою привычку задерживаться, она должна была уже прийти.

Из кустов раздался ещё один вскрик и самый странный, пожалуй, звук: ломающаяся кость. Его блондин даже спросонья ни с чем спутать не мог.

Инстинкты сработали быстрее, чем мозг успел обработать полученную информацию. Альтруистом Краснов тоже никогда не был, но оставить человека в беде, находясь в непосредственной близости, не мог. Не потому что убеждения не позволяли, а потому что сам однажды остался в живых только из-за неравнодушия проходивших мимо людей.

Продираясь сквозь кусты, Макс пытался понять, что могло произойти и продумать как действовать, но оказавшись на небольшой поляне среди деревьев замер как вкопанный. Все мысли разом покинули голову, оставив только ярко вспыхнувшую ярость и злость, захлестнувшие его с головой.

На траве лежала Надя. Девушка была без сознания, на виске можно было увидеть рванную рану, а волосы стали ещё темнее, пропитавшись кровью. Одна рука вывернула под неестественным углом. Губы разбиты, лёгкая блузка порвана в нескольких местах. Сумочка валялась в стороне, как и туфли.

Ну а непосредственно возле неё стоял мужчина в бейсбольной кепке и тёмной одежде. Он склонился над девушкой, держа в левой руке какую-то бумажку. Судя по всему, собирался засунуть её в рот беспомощно раскинувшейся Наде.

Максим рванул вперёд. Сбив нападавшего с ног, без промедления ударив его по лицу. Несколько раз приложился по корпусу, точно попадая по болевым местам.

Неизвестный, оказавшийся молодым парнем, лет двадцати, попробовал защищаться, но Краснов оказался сильнее. Вытащив у нападавшего ремень из брюк, с лёгкостью связал ему руки за спиной, заодним обмотав и ноги, что бы не мог убежать. И только убедившись, что урод обезврежен, Максим оставил его в покое, направив всё своё внимание на пострадавшую девушку. Опустившись перед ней на колени, проверил наличие пульса, дыхания и осмотрел повреждённую руку. К счастью, перелом был не сложным, без смещения и закрытым. Это вселяло надежду на то, что врачи сумеют сделать всё лучшим образом и дееспособность руки останется на уровне.

Достав телефон набрал номер скорой. Диспетчер ответил спустя пару секунд:

— Слушаю, скорая.

— Парк Вагоностроителей, центральная аллея. Нападение на девушку. Травма головы, побои и перелом левой руки. Сейчас находится без сознаний.

— Возраст, фамилия имя, адрес проживания?

— Около двадцати шести лет, Чаруш Надежда, адреса точного не знаю, — Максим отвечал кратко, н е вдаваясь в подробности. Он удерживал голову девушки на весу, машинально поглаживая щёку, старательно избегая прикосновений к повреждённой коже. Периодически поглядывал в сторону нападавшего. Тот не шевелился, испуганно смотря на мужчину.

«Чует, что попал по крупному» — неприятно усмехнулся Краснов.

— Ждите, выезжаем, — отчеканил диспетчер и повесил трубку.

— Будем надеяться, что приедут действительно быстро, — тихо прошептал блондин и набрал другой номер. Правоохранительным органам тоже надо периодически вытряхивать свои разжиревшие задницы из кресел и работать на земле.

— Дежурная часть, слушаю. — мужской голос вернул его к неприятным размышлениям о работе полиции.

— Нападение на девушку, преступник задержан на месте. Парк Вагоностроителей, центральная аллея. Приезжайте побыстрее, пожалуйста, — последнее слово всплыло в разговоре без его участия, мысли Максима витали вокруг Нади, всё ещё не пришедшей в себя. Он никогда не признался бы, но сейчас впервые в жизни так переживал за человека, который, в общем-то ничего для него не значит.

Наверное, он в этом сильно заблуждался, когда думал, что Надежда так, мимолётное увлечение. А может, просто стал куда более человечным, чем был.

Его внимание привлекла бумажка, белеющая на зелени травы. Осторожно опустив голову девушки на землю, стараясь не потревожить рану, Максим дотянулся до клочка листа с неровно оборванными краями и расправил его. Чёрно-белое изображение, отпечатанное на лазерном принтере с трудом, но сложилось в фотографию, где были изображены Надя и Юля. Вместе. А ещё внизу имелась подпись, сделанная явно мужским почерком.

«Я причиню тебе боль… Даже через тех, кто для тебя не дорог. Боль окутает тебя со всех сторон. И ты вернёшься. Моя маленькая жертва…»

Ругательство вырвалось сквозь зубы неприятным шипением, напоминающим змеиное. Не понять, кто автор этих строчек, мог только идиот, а Макс себя таковым не считал. Сложив записку, Краснов убрал её в карман и вернулся к Наде. Вдали слышалась сирена скорой помощи. Значит, всё образуется.

А Горецкий теперь станет не только проблемой Соколовой, но и его личной. Ненадолго, правда. Ровно до того момента, пока такой человек существует.

Холодная усмешка скользнула по губам блондина. Паренёк вздрогнул от страха при виде неё.

Юлия.

Паршивый вечер плавно перетёк в одинокую ночь, наполненную духотой и неприятными ощущениями в душе. Утром мы молча позавтракали и разошлись по своим делам. Прибыв на работу, привычно погрузилась в пучину бумаг, документов и счетов, тем самым отключившись от событий, происходящих вокруг меня и в моей собственной жизни. К тому же, Женя так и не появилась, прислав короткое сообщение о том, что ей нужно побыть в одиночестве. Пожав плечами, ответила, что это её право и снова вернулась к делам.

Волков звонить не прекратил. Каждый час справлялся о моём самочувствие, но искреннюю заботу в голосе сменила вежливость с оттенком холодности. От такого сочетания по моей спине пробегали липкие неприятные мурашки, заставлявшие отвечать скомкано и невнятно, стараясь поскорее свести разговор на нет.

Обида, разгоревшаяся вчера в душе, никуда не делась. Воспоминания об его изменах, так же выдранные из памяти во время скандала, лежали неприятной тяжестью на сердце. И хотя разум понимал бесплотность попыток придумать, что было бы если, перед мысленным взором то и дело проскальзывали визуализированные пути исхода той или иной ситуации. В том числе и вчерашней, когда Алексей попытался свети всё к привычному способу примирения.

Вздохнув, отодвинула в сторону надкушенное яблоко и, откинувшись на спинку кресла, прикрыла глаза. Возможно, стоило согласиться на такое развитие событий, но…

Ничего это, чёрт возьми, не решит и не исправит. Сомнения станут только более сильными и приобретут свою особенную горечь.

Да ещё звонок Максима. Синдром жертвы. Ну да, в какой-то степени это, пожалуй, верное определение. Со стороны, наверняка, кажется, что я безропотно подчиняюсь ситуации и даже не пытаюсь сделать полпытки выбраться из неё. В случае с Владом такое проскальзывало, самой себе можно не врать.

Но тогда отношения с мужчинами были для меня ещё в новинку и разобраться в том, что будет дальше, не получалось. Всё ухудшалось состоянием влюблённости и впервые встретившимся человеком, который мог понять мою вечную «маску» и даже заглянуть за неё. Он слушал меня и слышал, понимал и поддерживал. Рассмотреть в нём то, кем Влад стал потом, тогда я не могла. Скорее всего, предпосылки безумия, мелькающего в нём сейчас, уже тогда были в Горецком, только…

Я не видела. Я влюбилась. И сама же напоролось на эти грабли, получив не слабый удар по самой себе.

Хмыкнув, крутанулась на стуле, прижимая руки к животу. Всё познаётся в сравнении. Тогда мне казалось, что я и Влад — это идеальная пара, эта та самая сказочная любовь, которую ждут все девочки.