Парень с девахой грохнулись в воду. Гром радостно заржал.

— Как он ее, а? А сейчас будет…

Соболь решительно включил камеру на перемотку. Люди стремительно побежали по экрану, быстренько допили-закусили и исчезли. Гром нетерпеливо замахал рукой.

— Назад, давай назад! Стоп! Джип видишь?

На дороге, ведущей к пристани появился джип. Остановился в сторонке от общего веселья и из него вышел высокий мужчина с длинными волосами. Мужчина минуту полюбовался на пароход, внимательно осмотрелся и направился к киоску. Камера медленно наехала на него. Соболь удвоил внимание. Гром ткнул пальцем в телевизор.

— Вот он, покупатель. Помощник руководителя миссии. Как его по полной?

— Манфред Дарбан.

— Точно. Смотри, что делает.

— Журнал покупает. Расплачивается. Во! Видишь! Он совсем не прост!

Камера подъехала еще ближе. Агенты увидели, как Дарбан передал киоскеру коричневый пакет. Соболь возбужденно потер ладони.

— Да, это уже происшествие! Это уже кое что! Эта морда из киоска мне сразу не понравилась. Молодец, напарник!

Гром небрежно поднял бровь — сам, мол, знаю!

Подъехала машина с пилотами. Летчики кучкой подошли к киоску и стали затариваться периодикой. Сделали покупки и направились в кафе. Киоскер закричал им вслед:

— Сдачу заберите! Мне чужого не надо!

На экране снова появилась женская задница. Соболь зарычал.

— Блин, да сколько же можно! Тебя, что, твоя повариха не удовлетворяет?

Гром хмуро покосился на него.

— Я с ней расстался. Она самовар обратно требует. Говорит, что заведующая ругается. Но я то знаю в чем дело! Схлестнулась с этим, с майором из военного городка. Зар-раза!

— Так тебе и надо! Олух! А если мы литер какой-то пропустили?

— Да там ничего интересного больше нет.

— «Не-ету!» Ну, смотри! А самовар ты ей не отдавай! Пусть своего майора из чайника поит. Меняй кассету.

Картинка резко изменилась. Теперь на экране стояла почти полная темнота, изредка прерываемая вспышками молний. Гром поежился.

— Как вспомню, так вздрогну. Целую ночь в тайге под проливным дождем! Надо было хоть плащ палатки с собой прихватить.

— Ага! И погоны нацепить. Вот они мы, труженики щита и меча, здрасьте.

Немного посветлело. Появились стволы кедров, домики миссии. Изображение завибрировало. Соболь взял камеру.

— Что с ней такое? Всегда работала как надо, а тут…

Гром виновато потупился.

— А это руки у меня дрожат. Замерз сильно.

Откинулся полог одного из домиков и появился Алексей с улыбкой на счастливом лице. Соболь саркастически усмехнулся.

— Пилот вышел, эколога нет. Даже проводить его не вышла.

— Бессонная ночь, сам понимаешь. Надо было у нее в домике видеоглазок установить. Узнали бы много интересного.

— Тебя только это интересует. Маньяк, точно маньяк! Ага, а вот и помощничек. Явился не запылился. Пришел проверить, жива девка, или в обмороке.

— А сам то!

— Да это я так, к слову. С кем поведешься, от того и наберешься.

Изображение пропало. Соболь выключил телевизор.

— Ну, что мы имеем? В компании появилось еще одно лицо — киоскер. Надо бы взять его в разработку.

— А Манфред Дарбан?

— Нет, сначала киоскер. Дарбана трогать пока не надо. Тут же уйдет в непонятки, будет тянуть время. Иностранный подданный как никак. С нашими проще. Ткнул кулаком в рыло и сразу расколется. Пошли.

На площади перед пристанью после дождя парило как в бане. Было немноголюдно. Ободранная бездомная собака выкусывала блох из клочкастой шерсти перед входом в кафешку. Старухи щелкали семечки и лениво переругивались друг с другом.

Киоскер только начинал рабочий день. Он долго гремел ключами, открывая непослушный висячий замок. Агенты терпеливо ждали. Наконец, окошечко распахнулось. Гром вразвалочку подошел к киоску.

— Здорово, папаша!

Киоскер, которому было от силы сорок лет удивленно посмотрел на него, но спорить не стал. Клиент всегда прав!

— Здравствуйте! Что будем брать? Есть свежие номера «Спид Инфо», «Скандалы недели». Интересует?

— Не интересует. Мне журнал по географии нужен.

— По какой географии?

Гром оглянулся на Соболя. Тот пожал плечами. Черт его знает, как называется! Гром прищелкнул пальцами.

— А ты сам не знаешь, какой?

— Не знаю.

— А тот, который ты иностранцу продаешь. Понял, о чем речь?

Киоскер переменился в лице. Воровато посмотрел по сторонам и жалобно сказал.

— Ну продаю, ну и что. Если человеку нужен, почему не помочь? Ничего с этого не имею, самую малость только.

— Малость? А ты знаешь, что за эту малость двадцать пять лет дают? Открывай свою конуру, живо!

Не дожидаясь, пока киоскер откроет дверцу, Гром пнул ее ногой. Задвижка жалобно хрюкнула и вылетела, оскалив кривые зубы-гвозди. Особисты ввалились внутрь. Соболь схватил киоскера за воротник и прижал к стенке. Гром полез под прилавок.

— Где?

Киоскер жалобно пискнул.

— В банке.

— Каком еще банке? Зубы не заговаривай!

— В стеклянном… в стеклянной. Поллитровой. Господи, да за что же мне это! Всего то десять долларов!

Соболь встряхнул его.

— Какие доллары!? Ты что, не понимаешь о чем идет речь?

— О взятке.

— Нужна нам твоя взятка как корове бычий… Где конверт, который тебе передал иностранец!?

Киоскер, наконец, сообразил о чем идет речь, но легче от этого ему не стало. Он медленно пополз по стенке. Соболь помог ему принять вертикальное положение.

— Заумирал. Ты эти игрушки брось! Как Родине изменять, так здоровенький, а как ответ держать так сразу обезножил. Встать смирно!

Киоскер вытянулся в струнку. По его лицу поползли капли пота.

— Господа… друзья… товарищи! Я не знаю, кто он! Ей Богу! Он приносит мне конверты, я кладу их в журнал, журнал покупают.

— Кто покупает?

— Да не знаю я кто! Кто то из военного городка. Иногда приходит в летной форме, иногда в штатском. Честное слово, клянусь я вам, я ни в чем не виноват!

— Разберемся.

В окошечко просунулась голова молодого парня.

— А у вас программа телепередач есть?

Соболь нагнул голову киоскера пониже.

— Это он?

— Н… нет. Кажется нет.

— Кажется, или нет?

— Нет, это не он.

Гром вытолкнул голову из окошка.

— Нет программы и не будет. Кино закончилось.

Они переглянулись. Соболь принял решение.

— Вот что, диверсант! С этих пор ты работаешь только на нас. Как только этот мужик из военного городка придет за журналом, ты не-ме-дле-нно берешь жопу в горсть и бежишь к телефону. Звонишь по этому номеру. И попробуй только смухлевать. Ты жить хочешь?

— Очень хочу!

— Это хорошо. Хочешь, значит, возможно, будешь. Но все зависит только от тебя. Повторяю, ты работаешь на нас. А мы люди серьезные. Шаг влево, шаг вправо, попытка к бегству — расстрел! Ущучил?

— Ущучил!

Соболь отпустил его воротник и киоскер оказался на полу. Особисты шагнули к выходу. Киоскер жалобно пискнул. Гром обернулся.

— Не понимаю. Говори громче!

— А конвертик?

— Какой конвертик?

— А сегодня утром уже приходил этот, с аэродрома. Оставил конвертик для иностранца.

Гром протянул руку.

— Почему сразу не доложил. Давай сюда.

— А… нету.

Соболь грозно нахмурил брови.

— Ты что, с нами в прятки играешь? То есть, то нет.

Киоскер отчаянно замотал головой.

— Нет, нет, не играю! Как можно! Конвертик-то иностранец забрал, но я… грешен… заглянул внутрь.

— Что там было?

— Листочек бумаги. Письмецо, значит.

— Прочитал?

— Ага. Только ничего не понял.

— Говори, что там было написано, мы разберемся.

— Только два слова. «Зеленый Таджик».

Особисты переглянулись.

— И все?

— Все.

— Ты ничего не упустил?

— Нет, нет! Было написано только это!

— Молодец! Тебе зачтется. Работай дальше.

Они вышли из киоска. Гром шумно высморкался.