Самые большие трудности частные торговцы испытывали в Сеуле, где для ведения постоянной торговли в лавочках требовалось получать особое правительственное разрешение, что было непросто. По этому поводу торговцы не раз выражали свое недовольство, обращаясь с петициями к правительству. В результате в 1791 г. ограничения на частную торговлю в столице были отменены.
Рост внутреннего рынка явился естественным стимулом развития денежного обращения. Деньги в Корее стали широко распространяться как раз с начала XVII в. Разговоры о необходимости введения денежного обращения начались еще в 1603 г., в правление государя Сончжо. Первые 1100 связок монет были отлиты в 1625 г., в правление короля-реформатора Инчжо. Войны с маньчжурами на время приостановили процесс чеканки и распространения денег. Однако широкие социально-экономические преобразования в Корее, развитие торговли объективно требовали введения денежного обращения. В 1678 г. государь Сукчон (1674-1720) издал указ о начале повсеместной чеканки монет. Поэтому этот год принято считать началом широкого денежного обращения в Корее. Сначала монополией на чеканку монет обладали центральные ведомства, но к концу XVII столетия право на изготовление денег было передано также провинциальным властям, что привело впоследствии к некоторому хаосу в денежном обращении. В 1785 г. была предпринята безуспешная попытка централизованного выпуска монет.
Корейские монеты изготавливались из меди, имели круглую форму и отверстие посередине, так, чтобы из них можно было делать связку. На поверхности монет была надпись: «Обычным [образом] одинаково [для всех] обращаемая драгоценность» (Санпхён тхонбо). Корейские монеты Санпхён тхонбо находились в употреблении вплоть до начала XX в.
Таким образом, рост производства в сельском хозяйстве и ремесле, развитие рынка, введение денежного обращения являются факторами, объективно указывающими на то, что Корея XVII-XVIII вв. встала на путь перехода к товарно-денежной экономике. Важнейшей составной частью этого процесса было социальное расслоение нового типа, вызванное стремительным ростом населения и развитием экономики, которая открывала все новые сферы деятельности.
§ 4. Социальное расслоение. Новый путь экономического развития Кореи
Социальное расслоение в Корее XVII-XVIII вв. происходило путем формирования трех основных новых групп населения: крупных землевладельцев (чичжу)[190], крестьян, имеющих землю (чонхо), и безземельных крестьян-арендаторов (мучжонхо).
Важнейшим корейским сословием XVII-XVIII вв. становились крупные частные землевладельцы. Откуда они появлялись? Во-первых, многие янбане сохраняли прежние экономические позиции. Во-вторых, этому способствовала государственная политика предоставления права собственности на разрабатываемые пустоши и заброшенные поля. В-третьих, рост производительности труда в сельском хозяйстве и развитие внутреннего рынка позволяли части крестьян становиться богаче и приобретать в собственность все больше полей.
Служилое сословие янбан, несмотря на то, что формально как категория населения оно не исчезло, начало утрачивать характер доминирующего социального слоя в рамках господствующего класса и постепенно стало подвергаться процессу социального расслоения. Прежде всего это было связано с процессом обнищания янбан. К XVII-XVIII вв. появилось много янбан по происхождению, которые настолько обеднели, что стали либо заниматься сельским хозяйством на своих полях, либо превратились в безземельных арендаторов. Иными словами, часть янбан, формально оставаясь янбанами, фактически превратилась в крестьян с землей или без нее. Это объясняется целым рядом причин. Во-первых, отмирание в XVI в. системы полей чикчон означало, что у казны уже не оставалось свободных полей, которые можно было бы продолжать раздавать чиновникам за службу. Увеличение площади полей в результате поднятия пустошей и заброшенных земель в XVII столетии происходило главным образом за счет частных владельцев, поэтому эти поля не стали собственностью казны и, следовательно, не уменьшился дефицит казенных земель. Во-вторых, резкое увеличение народонаселения, в том числе и среди янбан, отразилось на процессе наследования земли. Большее количество детей означало меньшие площади владений, достававшихся в наследство от отца. Тем более, что, согласно конфуцианской традиции, окончательно оформившейся при династии Ли, преимуществами в наследовании обладал старший сын — продолжатель рода и ответственный как за заботу о родителях, так и за все ритуалы, связанные с культом предков, для нормального обеспечения которых требовалась соответствующая материальная база. Поэтому малоземельные или безземельные наследники отца-янбана были янбанами только по родословной и по воспитанию, но не по экономическому и социальному положению, поскольку часто не находились на государственной службе.
Трансформация социального слоя янбан, связанная с утратой качеств «полноценного» служилого сословия, связана также с тем, что, благодаря процессу социального расслоения, в частности обогащению отдельных крестьян, последние различными путями стали получать янбанское, т. е. «аристократическое» звание. Легальный путь состоял в том, что после накопления достаточного количества богатств и приобретения значительного влияния на местах крестьяне официально обращались в местную администрацию с просьбой о повышении социального статуса. Нелегальный путь заключался в подделке родословных, что становилось возможным также благодаря влиянию на местную администрацию, которое оказывалось при помощи вновь приобретенных богатств. Свои родословные могли подделывать не только крестьяне, но и лично-зависимые ноби.
Таким образом, к XVII-XVIII вв. янбане фактически перестали быть полноценным сословием, расслоившись на крупных землевладельцев и крестьян. Причем «новые янбане» не были таковыми ни по знаниям, ни по унаследованной культуре, ни по роду занятий.
При династии Ли появилось еще одно новое сословие, сыгравшее немаловажную роль в социально-экономических процессах XVII-XVIII вв. Это так называемые «средние люди» — чуиъин — сословие, занимавшее промежуточное положение между янбанами и простонародьем. К сословию чуньин относились представители мелкого столичного и провинциального чиновничества, исполнявшие «технические» обязанности, например писцы, переводчики, гадатели, счетчики, а также низший командный состав в армии. В эпоху Коре мелкое чиновничество формально относилось к категории ямбам. Но с конца Коре —начала династии Ли привилегии мелкого чиновничества значительно сократились, а социальный статус понизился. Необходимость обладания практическими знаниями способствовала тому, что должности чунъин стали передаваться по наследству. Одновременно появились ограничения для занятия должностей выходцами из сословия чунъип. К категории чуиъин также стали относиться и дети янбан от наложниц.
В XVII-XVIII вв., с началом активизации контактов с цинским Китаем и ростом потребностей в переводчиках, многие представители сословия чунъип стали заниматься легальной и нелегальной торговлей, в результате чего они значительно разбогатели. Считается, что чунъип — это одно из основных сословий, которое восприняло идеи модернизации и способствовало развитию Кореи. Поскольку представители чунъии, как правило, не имели земельных владений и не были связаны с земледелием, то они находились несколько в стороне от процесса формирования новых сословий крупных землевладельцев и крестьян-арендаторов.
Старое сословие лично-зависимых ноби, подобно сословию ямбам, также подвергалось процессу социального расслоения в направлении землевладельцы — крестьяне. Формально сословие ноби просуществовало до конца XIX столетия, пока не было окончательно упразднено по указу 1894 г. Фактически в XVII-XVIII вв. все большее число ноби становились крестьянами (с землей или без нее), приобретая одновременно статус «доброго люда» янбан. В отдельных случаях бывшие ноби могли становиться крупными землевладельцами. И это приносило выгоды государству, потому что крестьяне, в особенности собственники земли, должны были платить налоги, тем самым, пополняя казну, в то время как безземельные ноби были освобождены от налогообложения.
