2002 г. стал для КНДР особым годом, когда страна фактически вышла на новый этап экономических реформ, подразумевавший более масштабное использование механизмов рыночного регулирования, и большей открытости экономики для внешнего мира и, прежде всего, для Южной Кореи.
28 марта 2002 г. был издан Закон о планировании государственных земель КНДР (Чосон минчжучжуый инмин конхвагук куктхо кехвекпоп). Несмотря на то, что Закон оперировал такими понятиями, как «социализм» и «патриотизм», в нем были отражены новые реалии Северной Кореи, развивавшейся в условиях глобализации XXI в. В Законе говорилось об эпохе информационной индустрии, необходимости усиления сотрудничества с другими странами мира (ст. 9). Основными субъектами закона были [государственные] органы, а также предприятия и организации (кигван, киопсо, танчхе), которые могли быть и частными, хотя прямым текстом о частном капитале в законе нигде не говорилось.
Очевидно, реформы были направлены на то, чтобы привлечь иностранных, и прежде всего южнокорейских инвесторов. Поэтому та часть экономических реформ, которая была связана с сотрудничеством с Южной Кореей, описана в разделе «Межкорейские отношения».
В июле 2002 г. в центральной газете Трудовой Партии Кореи — «Нодон синмун» вышла специальная статья, посвященная разъяснению сути планировавшихся экономических реформ. Реализация реформ привела к фактической отмене карточной системы и росту цен. Так, если до реформ 1 кг риса стоил 80 чон, (1 чона — 1/100 воны), то после начала реформ официальная цена риса выросла до 44 вон за 1 кг (в 2002 г.). Реформы также предполагали больше свобод в экономической деятельности северокорейского населения.
Затем в том же 2002 г. в КНДР был принят ряд специальных законов о зонах свободной экономической деятельности, каждая из которых должна была привлечь капитал из-за рубежа: из Южной Кореи или из Китая.
На Китай была ориентирована Особая административная зона Синыйчжу (город у реки Амноккан, на границе с КНР). Закон об Особой административной зоне Синыйчжу был принят Постоянным комитетом ВНС КНДР 12 сентября 2002 г. Согласно закону, Зона должна была выйти из-под подчинения провинции Северная Пхёнан и стать самостоятельной административной единицей. Государство гарантировало особый статус Зоны не менее чем на 50 лет. Планировалось, что Зона станет центром международной деятельности в сфере финансов, торговли, промышленности, передовых технологий, индустрии развлечений, туризма. Государство гарантировало защиту иностранных инвестиций, обеспечивало удобство передвижения, обмена информацией и т. п. для всех участников проекта.
Однако уже в октябре 2002 г. у начальника администрации Особого административного района Синыйчжу — Ян Биня начались проблемы с властями КНР. Постепенно проект ОАЗ Синыйчжу потерял свою актуальность.
23 октября 2002 г. был принят «Закон о Кымганской туристической зоне». Закон предусматривал создание особой зоны экономической деятельности в горах Кымгансан, на юго-востоке КНДР, рядом с демаркационной линией. Закон предполагал более льготные условия для южнокорейских предпринимателей, и прежде всего фирмы «Хёндэ Асан», для организации туров для иностранных граждан, в первую очередь граждан Южной Кореи.
13 ноября 2002 г. был принят «Закон о Кэсонской промышленной зоне», предусматривавшей создание специального индустриального комплекса у города Кэсон, расположенного в десятке километров от демаркационной линии, на юго-западе КНДР.
Оба проекта, ориентированных на южнокорейский капитал (Кым-гансакая туристическая зона и Кэсонский промышленный комплекс), успешно развивались в середине 2000-х годов[459].
Экономические реформы, получившие особый толчок в 2002 г., подразумевали большую свободу социальной и экономической активности населения. Так, в сентябре 2003 г. в КНДР была официально запущена система местной сотовой связи, которая была доступна не только для иностранцев или предпринимателей, но и для состоятельных «рядовых» граждан Северной Кореи. Свободная система сотовой связи просуществовала до июня 2004 г., после чего право использования сотовой связи осталось лишь у ограниченного числа людей, главным образом у работников иностранных представительств[460].
Как показали события 2004 г., экономические реформы в КНДР затронули не только сферу внешнеэкономических отношений, связанную прежде всего с экономическим сотрудничеством с Южной Кореей, но и экономическую структуру внутри страны.
В частности, в Северной Корее стали заметными изменения в сфере торговли, свидетельствовавшие о постепенном развитии внутренних рыночных отношений. Так, в апреле 2004 г. в Пхеньяне (в квартале Мунсу) района Тэдонган появился первый магазин, торгующий 24 часа в сутки[461]. 9 июня 2004 г. На Пхеньянском фармацевтическом заводе состоялся пуск новой линии по производству лекарств совместной северокорейско-швейцарской фирмы «Пхёнс» (со швейцарской стороны в создании совместного предприятия участвовала фирма «Интерпасифик»). Фирма работала довольно успешно, и в июле 2005 г. в северокорейской прессе появлялись сообщения о достижениях в производстве лекарств на указанном совместном предприятии.
§ 2. Ядерная проблема КНДР
21 января 2003 г. от имени правительства КНДР было опубликовано заявление, называвшееся: «Честные и открытые меры самообороны, в связи с выходом КНДР из Договора нераспространении ядерного оружия».
В обширном документе была подробно представлена позиция КНДР по вопросу начала собственных разработок в сфере ядерных технологий. В документе делался акцент на два основных момента.
Первое — это энергетика. В заявлении говорилось о том, что «обычная» тепловая и гидроэнергетика показали свою ограниченность для условий Кореи и единственной возможностью обеспечения страны электроэнергией является атомная энергетика. Начиная с 1974 г., когда в стране был принят «Закон о ядерной энергетике» (Вончжарёк поп), КНДР обращалась к странам Западной Европы с просьбой поставить на возмездной основе соответствующее оборудование, но из-за сопротивления властей США эти первые попытки отказались неудачными. В середине 1980-х годов СССР начал работу по строительству АЭС. Для обеспечения всех формальных международных требований, 12 декабря 1985 г. КНДР вступила в Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Несмотря на то, что советская сторона обещала пустить первый реактор еще в конце 1990 г., были проведены только работы по исследованию и подготовке строительной площадки.
Далее в Заявлении говорилось, что с начала 1990-х годов КНДР начинала реализовывать более активные контакты с МАГАТЭ (1992 г.) для обеспечения «прозрачности» деятельности КНДР в сфере ядерных технологий.
Затем с середины 1990-х годов была создана специальная международная организация, которая должна была решить вопрос ядерной энергетики в КНДР (15 марта 1995 г. Южная Корея, США и Япония основали Организацию развития энергетики на Корейском полуострове (Коrеаn Реninsula Еnеrgу Development Organization — КЕDО; в русском варианте также принято называть «КЕДО»). В дальнейшем (1997 г.) к организации присоединился и Евросоюз. Своей главной задачей организация определила постройку двух атомных реакторов на легкой воде мощностью 1000 м Вт)[462].
Однако с самого начала проект реализовывался совсем не так активно, как ожидалось. Переговоры между КЕДО и КНДР по вопросу строительства реакторов тянулись с 21 апреля по 15 декабря 1995 г. Церемония начала работ прошла также с опозданием на 1 год: только в августе 1997 г. По северокорейско-американскому соглашению, первый реактор должен был быть введен в строй до 2003 г., однако, по мнению северокорейской стороны, к 2003 г. реализация проекта оставалась все еще на начальной стадии.
