Таким образом, на рубеже 1940-1950-х годов Ли Сынман начал проводить политику укрепления своей власти путем постепенного подавления оппозиции. Недаром время правления Ли Сынмана получило в Южной Корее определение «диктатуры».

В экономической сфере Ли Сынман не торопился с проведением экономических реформ, что также являлось одной из причин массового недовольства его политикой. В силу географического положения и природных особенностей южная часть Кореи издавна являлась житницей страны. Здесь проживала большая часть населения страны, занимавшаяся главным образом земледелием. Поэтому самым насущным для Южной Кореи был вопрос проведения земельной реформы. В то время как в Северной Корее земельная реформа была осуществлена еще в марте 1946 г., в Южной Корее и после провозглашения Республики Корея аграрный вопрос продолжал находиться в стадии «обсуждения».

В принципе, земельная (как и любая экономическая) реформа не могла начаться в Южной Корее до 1948 г. по той простой причине, что бывшая японская собственность на землю и предприятия продолжали оставаться в руках Американской военной администрации. «Соглашение об урегулировании финансовых и имущественных расчетов» между Американской военной администрацией и новым правительством Южной Кореи было подписано только 11 сентября 1948 г. При этом 513 предприятий и 839 объектов недвижимости должны были быть распроданы частным лицам (всего 2268 объектов продажи), а остальное переходило под управление лисынмановского правительства. Сами США бесплатно получили ряд земельных участков и несколько крупных зданий, которые должны были обеспечивать нужды американского военного присутствия в Корее.

Обсуждение земельной реформы в Национальном собрании происходило вплоть до 21 июня 1949 г., когда закон, наконец, был принят. Однако опубликован он был только 25 марта 1950 г. Тогда же и началась земельная реформа. Если в Северной Корее государство не предоставляло компенсации за изымаемые у крупных и средних землевладельцев «излишки» земли сверх установленных норм, то в Южной Корее за земли, возвращаемые в казну, выдавались облигации Корейского банка. Норма не возвращаемой земли устанавливалась в 3 чонбо (около 3 га). В Северной Корее земли раздавались также бесплатно, а в Южной — «распределялись» с обязательством выплачивать установленную сумму порядка 150% среднего урожая с полученной земли в течение пяти лет. Иными словами, крестьяне были обязаны оплатить стоимость получаемых земель.

В исторической литературе, как в отечественной, так и в корейской, в том числе и в современной южнокорейской, итоги земельной реформы, завершившейся почти через год после ее начала, оцениваются весьма отрицательно. Реформа оказалась выгодной только крупным землевладельцам. Слишком долгое обсуждение проекта земельной реформы позволило крупным землевладельцам заранее разделить свои владения на мелкие участки и «подарить» или «продать» своим родственникам или даже заключить фиктивные сделки купли-продажи земли со своими арендаторами. В результате из 1 млн 440 тыс. чонбо земли, обрабатываемой в конце 1945 г. арендаторами, только около 550 тыс. чонбо оказались задействованными в процессе перераспределения. К тому же многие «новые владельцы» из бедных крестьян, будучи не в состоянии оплатить «полученные» наделы, перепродавали их, снова становясь арендаторами.

По поводу остальных аспектов экономической ситуации первых лет существования Республики Корея даже специальная корейская экономическая литература часто не содержит конкретных данных. Говорится лишь о том, что правительством была поставлена цель восстановления экономики страны, но эта цель практически никак не реализовывалась. Наверное, она и не могла быть осуществлена. Если Советский Союз с его плановой экономикой всегда мог выделить средства и специалистов для помощи союзному государству, то США в принципе не могли заставить предпринимателя вкладывать средства в бедную страну, сотрясаемую народными волнениями и имеющую слабо защищенные северные границы, за которыми находились враждебные КНДР и СССР. А с 1 октября 1949 г. к этому лагерю присоединился коммунистический Китай.

В то же время нельзя сказать, что Южная Корея была «брошена» США «на произвол судьбы». После того как 15 августа 1948 г. было объявлено о создании национальных вооруженных сил[299], 5 мая 1949 г.— флота и 1 октября 1949 г. — военно-воздушных подразделений, США по мере возможности и необходимости старались помочь своим южнокорейским союзникам в организации и вооружении национальной армии. 24 августа 1948 г. было заключено корейско-американское Административное соглашение, согласно которому забота о безопасности и обороне Республики Корея ложилась на плечи расквартированных там американских вооруженных сил. В сентябре 1948 г. было открыто военное училище сухопутных войск. После окончательного вывода вооруженных сил США из Южной Кореи в июне 1949 г., там осталось 500 человек военных советников, продолжавших оказывать помощь в укреплении национальных вооруженных сил. 26 января 1950 г. между США и Республикой Корея было подписано «Корейско-Американское соглашение о помощи во взаимной обороне», согласно которому США обязывались оказать определенную военную помощь, характер которой был конкретизирован позже на дополнительных совещаниях, проводившихся в марте 1953 г. Действительно, к 1950 г. США поставили в Южную Корею военной техники на сумму в 205,2 млн долларов. Это были автоматические винтовки, пистолеты, гаубицы, самолеты, военные корабли и т. п.

И, тем не менее, к середине 1950 г. южнокорейская армия была намного слабее, чем армия КНДР. В ее состав входило лишь 8 дивизий пехоты общей численностью 94 974 человека, что было в 2 раза меньше, чем в Северной Корее. У Южной Кореи не было ни одного танка, только 27 бронемашин, в то время как у Северной — целых 242. В авиации Южной Кореи насчитывалось только 22 самолета, из них половина учебных, в то время как у Северной — 210. В артиллерии в количественном отношении в армиях Юга и Севера был относительный паритет. Однако, в отличие от Северной, у Южной Кореи не было крупнокалиберных орудий.

Таким образом, несмотря на помощь США, южнокорейские вооруженные силы значительно проигрывали Корейской народной армии по боевой силе и технике.

Ко всему прочему, выборы в Национальное собрание, проводившиеся 30 мая 1950 г., закончились поражением сторонников Ли Сынмана, которые смогли получить лишь 53 места в парламенте из 186. При этом новая лисынмановская «правящая» Корейская гражданская партия (Тэхан кунминдан), спешно созданная 21 ноября 1949 г., получила всего 24 места.

В дополнение к этому, постоянные не прекращавшиеся выступления партизан в южных провинциях, выражавшие общенародное недовольство политикой Ли Сынмана, делали дальнейшее существование Республики Корея в рамках правящего режима практически невозможным. На Корейском полуострове назревала новая война.

Корейская война 1950-1953 гг. стала самым трагическим событием истории Кореи второй половины XX столетия. Эта война окончательно закрепила разделение Кореи на два враждебных государства, которое так и не удалось преодолеть на протяжении последующих пяти десятилетий. В историографии различных стран мира эта война именуется по-разному. В советской литературе она называется Отечественной освободительной войной корейского народа; в северокорейской историографии—просто Отечественной освободительной войной. Оба названия отражают позицию советских и северокорейских историков, заключающуюся в том, что война была вызвана агрессией с Юга и направлена на ее отражение, а значит, была справедливой. В Южной Корее ее определяют как «Война 6-25», т. е. война, начавшаяся 25 июня 1950 г. В таком варианте названия пет особой смысловой нагрузки. В западной историографии войну также именуют достаточно нейтрально, просто «Корейская война». Иногда подобному варианту названия следует и южнокорейская историография.