— У него был маленький пистолет.

— Где он его хранил?

— В этом столе. Пистолет всегда лежал в том ящике. Конечно, он заперт.

Строуд потянул за ручку указанный ящик. Он был открыт и пуст.

— Не понимаю, — спокойно сказала Мэриан.

— Пистолет может находиться где-то еще?

— Не знаю. Конечно, я обыщу весь дом.

— Если оружия нет дома, значит, ваш муж, уходя сегодня, взял его с собой. Вам известна причина, по которой он мог так поступить?

— Нет.

— Он не получал писем с угрозами?

Мэриан немного подумала.

— Этим утром муж получил письмо, которое, кажется, его расстроило, — сказала она наконец. — Помню, он разорвал его и бросил в огонь.

— Полагаю, он не сообщил, что в нем было?

— Нет. Я не обратила на это особого внимания. Он часто обращался так с письмами, которые ему не нравились.

— И конечно, вы не заметили, от кого оно?

— Нет. По-моему, на конверте был почерк необразованного человека. А теперь прошу прощения, майор Строуд, но у меня был тяжелый день...

— Разумеется, дорогая леди, — кивнул майор. — Не буду больше вас беспокоить. Вы и так держались молодцом. Право, я бы не поверил, что такое возможно. Наверно, моя машина уже у дверей. Может быть, вы проводите молодого Рендела?

Он направился в холл. Дворецкий — высокий мрачный субъект — беседовал у открытой двери с полицейским шофером. При виде главного констебля он выпрямился.

— Полагаю вы слышали, приятель, — обратился к нему Строуд, — что ваш хозяин мертв?

— Да, сэр.

— Как по-вашему — какие у него были отношения с женой?

Дворецкий устремил взгляд поверх головы майора.

— Ее милость не обсуждала со мной эту тему, сэр, — ответил он.

В этот момент на лестнице появился Джимми, и оба сели в машину.

— Удивительная женщина, — заметил Строуд, когда они отъехали от дома. — Вам не кажется, что она восприняла, такую драму с необычайным спокойствием?

— Да.

— Учитывая, что вы ее друг, я полагал, что лучше предоставить ей шанс поговорить с вами наедине.

— Благодарю вас.

— Она вам что-нибудь сказала?

— Нет, только попрощалась и поблагодарила за то, что я пришел с вами.

Джимми говорил правду, и это еще сильнее его озадачивало. Мэриан произнесла следующие слова: «До свидания, Джимми. Спасибо, что пришел и выслушал то, что я должна была сказать». Но он не мог объяснить главному констеблю, что означали для него эти слова, и описать настойчивый взгляд, который их сопровождал. Она так сильно сжала его руку, что кисть все еще ощущала давление. Джимми чувствовал, что он связан с Мэриан каким-то договором против всего мира. Хватит ли ему сил соблюдать этот договор?

Голос Строуда нарушил его мысли.

— Кстати, насколько верна ее история о вашем разговоре с доктором?

— Абсолютно верна, — ответил Джимми и подумал: «Теперь я ее соучастник».

Суперинтендент Уайт добрался в «Герб Полуорти» только в начале девятого. Бар был переполнен — обильное потребление пива и возбужденные разговоры свидетельствовали, что деревня уже знала о происшедшем. Уайт послал сопровождавшего его полисмена за хозяйкой. Стоя в холле, он слышал, как все голоса разом умолкли при появлении констебля и зазвучали с новой силой, когда тот вышел из бара вместе с взволнованной женщиной.

— Мне нужно расспросить здесь кое-кого, — сказал ей Уайт. — Здесь есть комната, которую вы могли бы мне предоставить?

— Не знаю, — неуверенно отозвалась женщина, вытирая руки об испачканный пивом передник. — Есть только приемная — там ужинает мистер Рендел. Наверно, другие джентльмены скоро придут.

— Они все ужинают в приемной?

— Да.

— Едва ли мне будет удобно расспрашивать их вместе.

— Возможно, вам подойдет моя гостиная? — предложила хозяйка. — Все равно в баре столько народу, что мне туда до ночи не попасть. К тому же надо будет обслужить джентльменов, а Дора в таком состоянии, что от нее никакого толку.

— Очень любезно с вашей стороны, — поблагодарил Уайт. Он отлично знал планировку «Герба Полуорти» и с самого начала рассчитывал воспользоваться этой комнатой, но также знал, что если бы попросил ее сразу, то получил бы отказ. — Из членов синдиката здесь только мистер Рендел?

— Да, если не считать миссис Мэтесон. Она пришла около шести, ужасно расстроилась, услышав новости, сразу поднялась к себе и больше не спускалась.

— Понятно. Пожалуйста, проводите нас в гостиную.

Суперинтендент и констебль уселись в маленькой комнатке с папоротниками и чучелами птиц. Хозяйка принесла им хлеб, сыр и пиво и обещала прислать Джимми, как только он закончит ужин.

— Хотя ужином это не назовешь, — заметила она. — Бедный молодой человек расстроен почти так же, как леди наверху. Ну, это неудивительно.

Уайт молча потягивал пиво и крошил хлеб, просматривая сделанные записи и добавляя к ним примечания карандашом. Констебль с уважением наблюдал за ним, с поразительной скоростью поглощая свою долю сыра. Вскоре тишину прервал крик со стороны бара.

— Узнайте, в чем дело, — велел суперинтендент. — Скорее всего, это просто пьяный, но его нужно потихоньку вывести.

Полисмен вышел и вернулся через несколько минут.

— Пьяный, — подтвердил он. — Друзья пытались его увести, а он кричал и упирался.

— Это не похоже на «Герб Полуорти», — заметил суперинтендент. — Тут обычно знают, когда следует прекратить подавать клиенту выпивку.

— Здесь его не обслуживали, — объяснил констебль. Мне сказали, что он явился сюда уже пьяным.

— Тогда все понятно.

— Он поднял ужасный шум, — продолжал полисмен, и говорил о сэре Питере такие вещи, что вы бы не поверили.

— В самом деле? Как его зовут?

— Картер, сэр. Филип Картер. По всем отзывам, спокойный парень. Странно, что он вдруг разбушевался.

— Надеюсь, завтра он сможет объяснить нам причину. Расспрашивать пьяного бесполезно. А вот завтра утром с похмелья он заговорит как миленький.

Констебль едва успел переварить эту глубокомысленную сентенцию, когда вошел Джимми Рендел. Суперинтендент с сочувствием посмотрел на его бледное усталое лицо и быстро подыскал ему наименее неудобный из стульев гостиной.

— Я не задержу вас надолго, сэр, — сказал он. — Думаю, нам уже известна большая часть вашей истории, но, если не возражаете, мы бы хотели выслушать ее полностью.

— Разумеется, не возражаю.

— Отлично. Тогда начнем сначала. Пожалуйста, ваше полное имя и адрес.

Повествование Джимми, скрупулезно записанное констеблем, было достаточно кратким, однако, подписывая показания, он с трудом узнавал собственные слова, изложенные сухой полицейской фразеологией. На бумаге его рассказ выглядел следующим образом:

«Я прибыл в Дидфорд-Парву сегодня поездом в 14.15 и поехал на такси в гостиницу «Герб Полуорти» в Дидфорд-Магне. Так как поезд опоздал, было почти три часа, когда я добрался до гостиницы. Больше я не смотрел на часы — во время рыбалки не обращаешь особого внимания на время. Переодевшись, я отправился к реке с намерением ловить рыбу на нижнем участке. Пройдя короткое расстояние вверх по реке, я встретил мистера Мэтесона. Он сказал мне, что рыбачит на моем участке, а мне следует занять следующий, второй участок. Мистер Ригли-Белл и мистер Смитерс находились соответственно на третьем и четвертом участках. Чтобы добраться туда, нужно пройти мимо дорожного угла, но необязательно по берегу реки. Мистер Мэтесон поймал три рыбы — последнюю при мне. Я двинулся вверх по берегу главного русла — река находилась справа от меня. Короткий участок пути мистер Мэтесон прошел вместе со мной, потом мы расстались. У фермерского моста я встретил миссис Лардж, и мы немного побеседовали. Затем я направился к дорожному углу и прибыл туда примерно через полчаса после того, как расстался с мистером Мэтесоном. Я продолжал идти по берегу и увидел сэра Питера Пэкера, вернее, его ноги. Я узнал его носки. Тогда я вернулся к углу. Туда только что приехал доктор Лэтимер в своем автомобиле. Мы вместе пошли по гати. Услышав то, что я рассказал ему, он пошел назад, а я добрался по гати до берега. Вскоре после того, как я оказался там, меня окликнул доктор Лэтимер. Я подошел и поговорил с ним. Вследствие услышанного я вернулся к дорожному углу и поехал в его машине в Дидфорд-Магну, где позвонил в полицию. В прошлый раз я видел сэра Питера Пэкера неделю тому назад».