— Он немного напоминает тех лордов Империи Мрака, о которых ты рассказывал мне, — сказал Оладан. — Мне кажется, он хочет нам зла. Возможно, он желает отомстить тебе за то зло, что причинили ему твои предки, а возможно — хочет получить новый экземпляр для своей коллекции, — Оладан даже задрожал.

— Да… — задумчиво сказал Хоукмун. — Но было бы неразумно сердить его без причины. Он может быть нам полезен. А сейчас давай спать.

— Ладно. Только ты постарайся крепко не засыпать, — предупредил его Оладан.

Но Хоукмун спал крепко и, проснувшись, обнаружил, что лежит, связанный по рукам и ногам толстыми кожаными ремнями. Он попытался вырваться, но тщетно. Из-под шлема, закрывающего лицо его бессмертного родственника, донесся тихий смех:

— Ты узнал меня, последний из рода Хоукмунов, но ты ничего не знаешь обо мне. Ты не знаешь о тех годах, что я провел в Лондре, обучая лордов Гранбретании премудростям волшебства. Мы давно уже заключили союз, Империя Мрака и я. Когда я последний раз видел барона Мелиадуса, он много рассказывал о тебе. Теперь я получу от него все, что пожелаю.

— Где мой друг?

— Этот мохнатый? Умчался в лес, лишь только заслышал наши шаги. Они все такие — эти полулюди-полузвери, — трусливые и малодушные создания.

— Значит, ты намерен доставить меня к барону?

— Ты же слышал. Именно это я и собираюсь сделать. Я оставлю ненадолго этот неповоротливый караван, пусть ползет пока без меня. А мы отправимся вперед на более быстрых скакунах. Я берегу их для таких случаев. Я уже послал человека с вестью к барону. Так что… Эй, вы! Несите его.

По команде Агоносвоса два лилипута схватили Хоукмуна и вытащили из фургона.

Дождь все еще моросил. Хоукмун увидел двух величественных лошадей голубого цвета, с умными глазами и мощными конечностями. Подобной красоты ему еще видеть не приходилось.

— Я сам вывел эту породу, — сказал Агоносвос, — но сделал это, как видишь, не ради забавы. Скоро мы будем в Лондре.

Он снова засмеялся. Хоукмуна закинули в седло и крепко привязали к стременам.

Агоносвос залез на вторую лошадь и, взяв поводья лошади Хоукмуна, помчался вперед. Хоукмун был не на шутку встревожен. Лошадь бежала легко и почти так же быстро, как летел фламинго. Но если птица несла его к спасению, то лошадь — наоборот, к роковому концу. С ужасом Хоукмун понял, что участь его решена.

Долгое время они мчались по лесу. Грязь залепила лицо Хоукму-ну, и он почти ничего не видел.

Затем, много позже, он услышал гневный крик Агоносвоса:

— Прочь с дороги! Прочь!

Хоукмун пытался разглядеть что-нибудь впереди, но видел лишь лошадь Агоносвоса и край его плаща. Он смутно слышал другой голос, но разобрать, что он говорит, не мог.

— А-а-а! Да выест Колдрин твои глаза!

Хоукмуну показалось, что Агоносвос покачнулся в седле. Лошади замедлили бег, потом остановились. Он увидел, как старец наклонился вперед и свалился на землю. Ползая в грязи, Агоносвос пытался подняться. В боку его застряла стрела. Хоукмун, совершенно беспомощный, не мог понять, какая новая опасность подстерегла его. И он пытался решить, что лучше: быть убитым сейчас или дождаться суда короля Хеона.

Появился Оладан и, перепрыгнув через барахтающегося в грязи Агоносвоса, подбежал к Хоукмуну. Он перерезал ремни, и Хоукмун свалился с лошади. Оладан широко улыбался:

— Твой меч — в сумке у старца.

Хоукмун, поднимаясь и растирая онемевшие руки и ноги, облегченно вздохнул:

— Я думал, ты убежал обратно в горы.

Маленький человек начал было что-то говорить, но Хоукмун прервал его криком:

— Агоносвос!

Старец, зажимая рану рукой, приближался к карлику. Хоукмун, позабыв о боли, бросился к лошади колдуна. Ему пришлось перерыть почти весь багаж Агоносвоса, прежде чем он нашел меч. Ола-дан с колдуном уже боролись, катаясь в грязи.

Хоукмун подбежал к ним, но ударить мечом не рискнул, боясь задеть друга. Он наклонился и, вцепившись в плечо Агоносвоса, стал оттаскивать рассвирепевшего старца. Сначала он услышал рычание из-под шлема и лишь потом заметил меч в руке Агоносвоса. Меч со свистом рассек воздух. Хоукмун, едва держась на ногах, с трудом отразил удар. Колдун ударил еще раз.

Хоукмун встретил и эту атаку. В ответ он попытался попасть в голову Агоносвоса, но промахнулся и едва успел парировать новый выпад. Потом он увидел незащищенное место на теле противника и вонзил меч в живот колдуна. Агоносвос вскрикнул, попятился на негнущихся ногах и, схватившись руками за меч Хоукмуна, попытался выдернуть его из рук герцога. Затем он широко развел руки, начал что-то говорить и упал, распростершись, в мелкую лужу.

Тяжело дыша, Хоукмун прислонился к стволу дерева. Кровь начала приливать к онемевшим конечностям, и боль в них усилилась.

Оладан поднялся из грязи. Его трудно было узнать. Колчан валялся на земле, и карлик, подняв его, сейчас осматривал оперение стрел.

— Некоторые поломаны, но я заменю их, — сказал он.

— Откуда они у тебя?

— Ночью я решил побродить по лагерю Агоносвоса. В одном из фургонов я нашел лук и стрелы и подумал, что они могут пригодиться. Вернувшись к нашему фургону, я заметил, что туда вошел Агоносвос и, догадываясь о его намерениях, предпочел спрятаться.

— Но как тебе удалось не отстать от лошадей? — спросил Хоукмун.

— Я нашел себе даже более быстрого союзника, — улыбнулся Оладан и указал на появившееся в этот момент из-за деревьев удивительное существо. У существа были невероятно длинные ноги, хотя остальные части тела казались совершенно нормальными.

— Это Влеспин. Он ненавидит Агоносвоса и охотно согласился помочь мне.

Влеспин свысока посмотрел на них.

— Ты убил его, — сказал он. — Хорошо.

Оладан осмотрел багаж Агоносовоса и вытащил оттуда свиток прегамента.

— Карта. И провизии вполне достаточно, чтобы мы могли добраться до побережья, — он развернул карту. — Это недалеко. Смотрите.

Они склонились над картой. Хоукмун увидел, что до Мермианского моря им осталось чуть больше сотни миль. Влеспин отошел к лежащему неподалеку телу Агоносвоса. Секундой позже они услышали его крики; обернувшись, увидели колдуна — живого, который, угрожающе размахивая мечом Хоукмуна, решительно направлялся к длинноногому человеку. Меч вошел в грудь Влеспина, ноги его подкосились, и он, дергая ими, словно кукла, рухнул на землю. Вскоре он затих. Хоукмун был потрясен. Из шлема донесся сдавленный смех:

— Глупцы! Я прожил уже девятьсот лет. И за это время я кое-чему научился.

Не раздумывая, Хоукмун прыгнул на Агоносвоса. Он понимал, что это, пожалуй, его единственный шанс спастись. Тот, хотя и выдержал удар, который должен был стать смертельным, заметно слабел. Они боролись, сцепившись, на краю большой лужи. Оладан бегал вокруг них, выбирая момент, и вот, наконец, запрыгнул на спину колдуну и сорвал с его головы шлем. Агоносвос взвыл, и Хоукмун, увидев перед собой белую голову старца, почувствовал, как тошнота подступает к горлу. Это было лицо трупа, давно обглоданное могильными червями. Агоносвос закрыл лицо руками и попятился.

Подхватив меч, Хоукмун вскочил на голубую лошадь, и в этот миг до него из леса донесся крик:

— Я тебе это припомню, Дориан Хоукмун! Когда барон Мелиадус схватит тебя, я явлюсь полюбоваться твоими мучениями.

Содрогнувшись, Хоукмун направил своего скакуна в сторону Мермианского моря.

Два дня спустя небо просветлело, и яркое солнце засияло на нем. Впереди на морском побережье их ждал город, где можно было сесть на корабль, чтобы добраться до Туркии.

По спокойной океанской глади ровно шло тяжело груженое торговое судно. Летели пенные брызги, и треугольный парус, словно птичье крыло, выгибался под напором сильного ветра. Капитан судна в маленькой шапочке, расшитой золотом, яркой безрукавке и длинных шароварах, перехваченных на лодыжках золотыми пряжками, вместе с Хоукмуном и Оладаном стоял на корме.