Граф Брасс, сидя на лошади, наблюдал за наступлением неприятеля. Рядом с ним с одной стороны стоял Дориан Хоукмун, с другой — Леопольд фон Виллах. Командовал здесь граф.

«Сейчас начнется», — подумал Хоукмун, и ему было неясно, как они могут победить в этом сражении. Не был ли граф слишком самоуверен?

Но вот огромная колонна из людей и машин остановилась примерно в полумиле от границы Камарга, от нее отделились две фигуры и направились к холму. Когда они подъехали ближе, Хоукмун увидел штандарт барона Мелиадуса, а мгновение спустя признал в одной из фигур и самого барона, которого сопровождал герольд с бронзовым рупором в руках. Похоже, Мелиадус решил вести переговоры.

— Не собирается же он сдаваться… Или ждет, что мы запросим пощады? — раздраженно сказал фон Виллах.

— Не думаю, — зло усмехнувшись, ответил Хоукмун. — Это один из его трюков. Он славится ими.

Заметив состояние герцога, граф счел нужным предупредить его:

— Будь осторожен, Дориан Хоукмун. Не позволяй ненависти затмить рассудок, как это произошло с Мелиадусом.

Хоукмун смотрел перед собой и ничего не ответил. Тем временем герольд поднес рупором ко рту:

— Я говорю от имени барона Мелиадуса, магистра Ордена Волка, главнокомандующего армиями нашего великого короля-императора Хеона, правителя Гранбретании и, по велению судьбы, будущего правителя всей Европы.

— Скажи своему хозяину, пусть он снимет маску и сам поговорит с нами, — ответил граф.

— Мой хозяин предлагает вам почетный мир. Если вы сейчас сдадитесь, он обещает, что помилует всех и назначит себя от имени короля Хеона губернатором вашей провинции, чтобы добиться порядка и справедливости в этой неуправляемой стране. Мы предлагаем вам прощение. Если же вы откажетесь, Камарг будет уничтожен, все будет сожжено и затоплено морем. Барон Мелиадус говорит, что вы прекрасно знаете, что он может сделать это. Ваше упорство послужит причиной смерти и вас самих, и всех ваших родных.

— Передай барону Мелиадусу, трусливо прячущему свое лицо, что он лишь жалкий пес, оскорбивший мое гостеприимство и побежденный мною в честном бою. Скажи ему, что мы тоже можем оказаться причиной его смерти и смерти всех ему подобных и что тысяча таких, как он, не справится с одним камаргским быком. Скажи ему, что его предложение — глупый трюк, на который мог бы купиться разве что ребенок. И еще скажи, что нам не нужен губернатор, мы и сами замечательно справляемся. Скажи ему…

Граф презрительно захохотал, когда увидел, что барон Мелиадус в ярости повернул коня и помчался обратно к своему войску. За ним поспешил герольд.

Прошло около четверти часа, и в воздухе появились первые орнитоптеры. Хоукмун, увидев их, глубоко вздохнул. Один раз ему уже досталось от этих летающих машин. Не хотелось бы испытать это еще раз.

Граф Брасс поднял меч, подавая сигнал, и Хоукмун услышал за спиной громкий хлопающий звук. Обернувшись, он увидел стремительно взлетающих алых фламинго. Их грациозный полет был очень красив в сравнении с неуклюжими движениями механических птиц. На спинах фламинго в высоких седлах сидели наездники, держащие в руках огнеметы.

Набрав высоту, птицы получили преимущество перед орнитоптерами, но трудно было поверить, что они смогут сделать что-нибудь с машинами из металла, пусть даже и неуклюжими. Струи огня, едва видимые с земли, полоснули по орнитоптерам, и пилот одного из них превратился в горящий факел и, вывалившись из кабины, упал на землю. Неуправляемая машина накренилась, крылья ее сложились, и она рухнула в болото у подножия холма. Потом Хо-укмун увидел, как из огненной пушки одного из орнитоптеров вырвался сноп огня, попал во фламинго, и алая птица дернулась в воздухе, перевернулась и упала на землю, теряя перья. Воздух раскалился, и было очень шумно. К холму стремительно приближался отряд неприятельской кавалерии.

Граф стоял какое-то время неподвижно, молча наблюдая за тем, как враг подходит все ближе и ближе. Но вот он снова поднял меч и закричал:

— Башни — огонь!

Стволы неизвестного оружия, торчащие из башенных бойниц, повернулись в сторону вражеских всадников, и раздался оглушительный звенящий звук. Хоукмуну показалось, что у него раскалывается голова. Чем стреляло это оружие, он так и не понял — из стволов ничего не вылетало.

Потом он увидел, что лошади гранбретанцев, уже добравшихся до болота, резко остановились и попятились, вставая на дыбы и сбрасывая седоков. Глаза животных округлились, на губах выступила пена. Солдаты, барахтаясь в грязи, пытались удержать лошадей.

Граф Брасс повернулся к Хоукмуну:

— Оружие испускает невидимый луч, сопровождаемый звуком. Ты тоже почувствовал это. Лошадям же досталось в полной мере.

— Может, следует атаковать их сейчас? — спросил Хоукмун.

— Нет, в этом нет нужды. Наберись терпения. Лошади замертво падали в болотную жижу.

— К сожалению, это убивает их, — сказал граф.

Вскоре все лошади полегли, а их седоки, громко ругаясь, выбирались на берег и в нерешительности топтались на месте.

В воздухе продолжался бой. Но все больше и больше грациозных птиц падало на землю — больше, чем клацающих крыльями орнитоптеров.

Рядом с башнями на землю начали сыпаться огромные камни.

— Боевые машины. Они пустили в ход катапульты! — закричал фон Виллах.

— Что делать?…

— Терпение, — невозмутимо ответил граф.

Затем их обдало жаром, и они увидели, как огромный огненный шар ударил в стену ближайшей башни.

— Огненная пушка. Такой большой мне еще видеть не приходилось. Она всех нас уничтожит!

Граф Брасс быстро направился к башне. Они видели, как он, спрыгнув с лошади, вошел внутрь. Прошло совсем немного времени, и башня начала поворачиваться, все быстрее и быстрее. Хоукмун в изумлении заметил, что она уходит под землю и огонь не достигает цели. Тогда огненные шары устремились к другой башне, но и она, быстро вращаясь, скрылась под землей, в то время, как первая вновь появилась на поверхности и нанесла ответный удар из установленного на ее зубчатых стенах диковинного оружия. Оно переливалось зеленым и пурпурным цветами. Ствол был сделан в форме колокола. Несколько белых шаров вылетело из него и упало возле огненной пушки. Хоукмун видел, как они прыгают среди обслуживающих орудие солдат.

Но его внимание отвлек орнитоптер, упавший совсем рядом, и он постарался побыстрее и подальше отъехать, пока не взорвался двигатель. К нему присоединился фон Виллах.

— Что это за шары? — спросил его Хоукмун, но фон Виллах лишь покачал головой, удивленный ничуть не меньше своего молодого друга.

Немного погодя Хоукмун увидел, что белые шары перестали скакать и огненная пушка больше не стреляет. Люди, обслуживающие ее, застыли в самых неестественных позах. Хоукмун испытал небольшой шок, когда понял, что они заморожены. Невиданное оружие продолжало посылать белые шары, и вскоре камни перестали падать на позиции камаргцев: некому стало обслуживать катапульты и прочие боевые машины.

Граф выбрался из башни и вернулся к ним.

— У нас есть что показать этим идиотам, — сказал он, улыбаясь.

— Но их слишком много, — сказал Хоукмун.

Он увидел огромную колонну пехоты, надвигающуюся на них. Солдат было так много, что, казалось, никакое — даже самое мощное — оружие не сможет остановить их.

— Ну, это мы еще посмотрим, — ответил граф, давая сигнал дозорному на ближайшей башне.

Небо над ними потемнело от множества летающих машин и птиц. Куски металла и окровавленные перья фламинго падали на землю. И невозможно было сказать, кто побеждает в этой схватке.

Первые ряды пехотинцев были уже совсем рядом, когда граф Брасс взмахнул мечом и башня повернулась к нападавшим какими-то широкоствольными орудиями. Голубые стеклянные шары полетели в приближающихся солдат. Хоукмун увидел, что гранбретанцы, ломая стройные ряды, принялись бешено метаться из стороны в сторону. Некоторые из них судорожно срывали с себя маски и, обхватив головы руками, падали в грязь.