— И почти все они пьяны, — добавляет Деннис.
— Поразительно, — задумчиво говорит Рупрехт, обращаясь к Скиппи, — до чего все это напоминает принцип действия суперколлайдера. Ну, помнишь, там разгоняли два потока различно заряженных частиц почти что до скорости света, а потом сталкивали друг с другом? Только здесь вместо скорости задействованы алкоголь, подчеркнутые вторичные половые признаки и примитивные рок-н-ролльные ритмы.
Скиппи ушел за новой порцией пунша. Рупрехт спокойно вздыхает и смотрит на часы.
Мимо сутенерской походкой проходят Патрик “Всезнайка” Нунан и Оэн “Мастер-Секзекутор” Флинн с пластмассовыми “узи” под мышкой; между ними все еще заметен легкий холодок — остаток тех горячих споров, которые они вели сегодня из-за того, кому наряжаться Тупаком[21]; в споре победил Патрик, вследствие чего Оэн сейчас расхаживает в громоздком костюме, изображая Бигги Смоллза[22]. Из динамиков рвутся оглушительные переливы “Лейлы”, композиции группы “Крим”; в диджейской кабинке Уоллес Уиллис кивает сам себе: о да! “Флаббер” Кук, который явился в униформе служащего супермаркета, объясняет аппетитной монашенке, что, хоть тележка и часть его костюма, на самом деле она принадлежит магазину, поэтому он не может покатать ее, хотя ему очень хочется. По краю зала с меланхоличным видом, засунув руки в карманы, прохаживается мистер Фаллон, учитель истории.
— Мне бы хотелось сказать несколько слов о хулиганстве, — вещает Деннис, блестя неподдельным потом. — Здесь, в Сибруке, мы просто не потерпим никакого второсортного хулиганства. Хулиганство должно отвечать тем же высоким требованиям, какие мы предъявляем ко всему остальному. Если вам нужна помощь и вы хотите повысить уровень своих хулиганских выходок, то, пожалуйста, без колебаний обращайтесь ко мне, или к отцу Грину, или к мисс Тимони, или мистеру Килдуффу, или…
Вдруг Джефф Спроук хватает Скиппи за руку и говорит:
— Эй, Скиппи, гляди! Это не твоя девушка — вон там?
— Скиппи?
— …а, Скиппи?
— Эй, да нам тут скоро новый Скиппи понадобится!
Так бывает в кино. Музыка вдруг замолкает, голоса заглушаются, все пропадает и тает — остается только она. Она разговаривает с подругами; на ней длинное белое платье, а в темных волосах посверкивает тонкая диадема. Она сияет так, словно светится изнутри, и хотя Скиппи смотрит прямо на нее, он все равно глазам своим не верит: как она прекрасна! Он смотрит прямо на нее — и не верит своим глазам.
— Вот это да, — говорит Марио. — Пальчики оближешь, вот так телочка! Твое счастье, Джастер, что ты первым на нее глаз положил, а иначе быть бы ей первой кандидаткой в лакомства в особом меню Марио.
— Ты лучше приглядывай за ним, Скип, — говорит Деннис. — Никогда не верь итальяшкам! Нацисты поверили — и что с ними потом стало?
— Тебя сейчас, случайно, не стошнит, как тогда, а? — спрашивает Рупрехт.
— Не могу поверить, что она здесь, — шепчет Скиппи, как зачарованный.
— Скиппи, старина, — Деннис хлопает его по плечу, — какая, в сущности, разница: здесь она или не здесь? Считай, что для тебя она все равно что на Северном полюсе. Или даже на луне.
— А что это за костюм на ней? — спрашивает Найелл. — Вроде похоже на какого-то эльфа из “Властелина колец”.
— А может, на девушку из “Лабиринта”?
— Дураки! Она же нарядилась королевой Амидалой из “Призрачной угрозы”!
— А, ты, наверно, имеешь в виду ту сцену из “Призрачной угрозы”, где она появляется с диадемой? Ту особенную, волшебную сцену, которой на самом деле не существует? Да?
Но Скиппи не кажется, что она похожа на королеву Амидалу, или на девушку из “Лабиринта”, или еще на кого-нибудь. Он и раньше видел красивых девушек — в кино, в интернете, на плакатах или открытках, приклеенных к дверцам шкафов или к стенам комнат в общежитии; но в красоте этой девушки есть нечто большее — нечто невыразимое, гораздо более многостороннее… Она подобна горе невозможной формы, по которой он пытается взобраться, но падает и оказывается внизу, на спине, в снегу…
— Дамы и господа… Сейчас будет доподлинно установлена личность Девушки с Фрисби! — объявляет Джефф, возвращаясь на сцену вместе с Титчем Фицпатриком.
Титч, одетый в красный комбинезон участника “Формулы-1”, испещренный логотипами разных компаний, сегодня явно имеет дела поважнее: со всех сторон ему машут, гримасничают и посылают любовные взгляды девушки.
— Ну и где она? — спрашивает он нетерпеливо.
— Вон там, — показывает Джефф своим пальцем разлагающегося трупа. — Рядом с кабиной диджея, видишь?
Титч сжимает губы и, поднявшись на цыпочки, тянет шею в ту сторону, куда показывает Джефф. Скиппи внутренне корчится. Сейчас он узнает ее имя! Мечта обретет реальность! А хочет ли он этого? Он даже сам не знает…
С ней три другие девушки — американская солдатка с умными, острыми чертами лица, аквалангистка в облегающем водолазном костюме и толстушка в каком-то невероятно объемном бальном платье в викторианском стиле, которое постоянно сползает у нее с плеч. Они вчетвером стоят рядышком и о чем-то беседуют; глаза Девушки с Фрисби все время перебегают от танцплощадки к двери, как будто она кого-то ждет.
— Лори Уэйкхем, Джанин Форрест, Шэннан Фицпатрик, Келли-Энн Доуэни. — Титч скучающим голосом отбарабанивает имена девушек. — Наверное, вы говорите о Лори Уэйкхем — это она в белом платье.
Лори.
— А кто она? — спрашивает Джефф.
— Я же только что сказал: Лори Уэйкхем!
— Нет, я о другом: кто она вообще такая?
Титч пожимает плечами:
— Ну, самая обычная принцесса из Фоксрока.
— У нее кто-нибудь есть? — спрашивает Марио.
— Понятия не имею, — равнодушно говорит Титч. — Я видел ее в разных компаниях в “Л-А Найтс”. Не знаю, есть ли у нее парень. Она ведет себя так, как будто никто ее недостоин.
— Фригидная, — комментирует Марио.
— Значит, ты хочешь сказать, Титч, что Скипфорд просто впустую тратит время, да? — истолковывает его слова Деннис. — Ты хочешь сказать, что если Скиппи о ней мечтает, то это все равно что какая-нибудь мразь или дрянь будет мечтать о Жизель? Как будто какая-то склизкая дрянь или водоросль начет подкатывать к Жизель и говорить ей, мол, надевай пальто?
— Да он вовсе не хочет ничего такого сказать, — вмешивается Джефф. — Он просто говорит, что она держит себя так, как будто никто ее недостоин. Но это только потому, что она до сих пор не знакома со Скиппи.
— А что такого особенного в Скиппи? Нет, ты не обижайся, Скиппи.
— Ну, например, он же хороший пловец — разве нет? А еще он… Он почти закончил “Страну надежд”, да?
— На самом деле, — вдруг вспоминает Титч, — на прошлой неделе я пару раз видел ее с Карлом.
Вдруг все разом умолкают — как будто все слова вдруг засосал какой-то чудовищный вакуум.
— Я видел их однажды в торговом центре, — говорит Титч, ничего не замечая, — а потом еще раз рядом с “Тексако”. Не знаю, какие у них отношения. Могу спросить, если нужно.
— Отличная идея! Спроси об этом Карла — и он сюда заявится и расквасит морду Скиппи, тогда мы точно узнаем, что ее уже застолбили.
И, как будто почувствовав на себе взгляд, толстуха в злополучном платье оглядывается и щурится в сторону компании ребят; тут Титч незаметно скрывается в толпе.
— Сочувствую, старик, — говорит Найелл.
Скиппи смотрит в пол, словно разглядывает осколки своей разбитой жизни.
— Мне кажется, тебе нужно просто подойти и поговорить с ней, — советует Рупрехт.
— Жирный болван, ты слышал, что сказал Титч? — набрасывается на него Деннис. — Он же сказал, что видел ее с Карлом. Ключевое слово здесь — Карл. А это означает: или убирайся подальше, или начинай рыть себе могилу.
— Он же сказал, что только видел ее с Карлом, — поправляет его Рупрехт. — Ведь могут быть сотни причин, почему они оказались вместе.
— Ну конечно. Наверно, они вместе посещают клуб филателистов.
