Плеханов назидательно сказал:
— Вы, видимо, поворачиваетесь к либералам спиной, а мы — лицом!
Особенно страстно молодой марксист осуждал мнение Плеханова, будто пролетарий и «мужичок» — политические антиподы, доказывал, что без свободного союза беднейших крестьян с пролетариатом нечего и думать о достижении прочной демократии в России и о возможности социалистических преобразований. Резко критиковал Владимир Ильич хвосты народнических взглядов, оставшиеся в первом проекте программы партии, — Плеханов еще допускал тогда тактику индивидуального террора, что уже в самом корне противоречило марксизму.
Впрочем, принципиальная прямота юного революционера понравилась Плеханову и его товарищам.
Договорившись с группой «Освобождение труда» о регулярной связи, об издании сборника, Ульянов уехал из Женевы. Месяца через два Плеханову рассказали, что он в Германии и не теряет времени попусту: работает в библиотеках, ходит на рабочие митинги, знакомства заводит только с такими людьми, которые могут быть полезны делу, изучает социалистическое движение, присматривается к руководителям его, спорит и везде производит впечатление необыкновенного для своих лет знатока русской жизни. Передавали, что Лафарг, с которым познакомили Владимира Ильича, спросил его: правда ли, что в России рабочие читают «Капитал»?
Тот ответил, что это совершеннейшая правда.
Лафарг сказал:
— Сомневаюсь, но положим… А понимают ли?
— Разумеется.
— Ну, уж этому трудно верить! — усмехнулся Лафарг. — Даже у нас его не все понимают.
— Совершенно верно, — лукаво поблескивая глазами, сказал Владимир Ильич, — то у вас, а то у нас…
Этим маленьким спором Плеханов и его товарищи восхищались; Аксельрод сказал даже как-то, что этот молодой человек навсегда останется в его памяти, что дни, проведенные с ним, лучшие в жизни.
Спустя некоторое время Плеханову сообщили — уже из России — о деятельной роли Владимира Ильича в собирании разрозненных социал-демократических кружков и групп в единую организацию. Передавали также, что, разрабатывая теоретические вопросы движения, он с уважением ссылается на Плеханова, хотя в некоторых пунктах совсем не одобряет его идеи и настаивает на том, что известные ошибки Плеханова, на которые ему уже указывалось, имеют корни во всей прошлой деятельности Георгия Валентиновича. И дело тут, мол, вовсе не в том, будто эти ошибки есть следствие оторванности Плеханова от России, от русского рабочего класса, от реальной русской обстановки, а что все это лишь усугубляет ошибочность некоторых плехановских взглядов и что они могут завести его бог знает в какое болото…
Несмотря на такую жестокую критику, некоторые работы Владимира Ильича, дошедшие до Женевы, очень понравились, но Плеханова смущал и раздражал резковатый и непримиримый тон, словно бы Ленин нарочито ничего не закруглял и не сглаживал. Правда, все у него очень умно, принципиально, ясно, нерушимо твердо, но уж больно зло… Впрочем, это относили за счет юной горячности молодого петербургского социал-демократа. Полагали, что все это «умнется»…
Потом в Женеву пришли вести, что создана организация, отчасти уже походившая на партию с зачатками партийной дисциплины.
Плеханов и его товарищи были радостно взволнованы сообщением о больших забастовках в Петербурге. Передавали, что руководит ими организация революционных марксистов — «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», — созданная Владимиром Ильичом. Вслед за тем пришла весть, очень опечалившая группу изгнанников: Центр петербургской социал-демократической организации за одну ночь разгромлен, многие члены Центра «Союза борьбы» взяты охранкой, в том числе и вождь «Союза».
Долгое время о нем в Женеве ничего не знали, кроме того, что он где-то в ссылке в Сибири… Однажды Плеханов получил книгу Ленина, изданную в Петербурге; в ней трактовались проблемы развития капитализма в России. Плеханов увлекся книгой, читал ее днем и ночью, забросив все дела и занятия. Прочитав, он передал книгу Аксельроду, в сдержанной форме, но очень положительно расценив труд Ульянова.
Через год после того в Женеву был доставлен документ, подписанный семнадцатью сосланными в Сибирь социал-демократами. По стилю сразу определили, что автор документа Ленин. Вслед за этим документом из разных городов России пришли точные копии его, подписанные отдельными социал-демократами и целыми организациями. В этом документе Владимир Ильич и его товарищи обрушивались на людей, которые, отрицая возможность самостоятельного рабочего движения, призывали русских мастеровых вести борьбу только в целях достижения экономических уступок.
Прошло некоторое время. Вера Засулич, возвратившаяся из нелегальной поездки в Петербург, рассказала Плеханову, что в столице ее посетил (в очень конспиративном обстановке) Владимир Ильич, только что отбывший ссылку в Сибири, где он подготовился к изданию большой общерусской газеты, советовался с Засулич о том, как бы привлечь к газете Плеханова, без помощи которого он и не думает обойтись.
Все это было для Плеханова несколько неожиданно. Он не решался верить, что задуманное возможно… Снова возникло мнение об излишней горячности молодого вожака русских социал-демократов.
5
В августе 1900 года Ленин снова появился в Швейцарии, приехал в Женеву и познакомил Плеханова с проектом издания газеты.
Но что проект! В его кармане лежали заверения многих русских организаций о поддержке этой идеи и деньги, добытые им на издание газеты…
Плеханов отметил про себя, что Ленин в ссылке возмужал, он казался еще более темпераментным, чем пять лет назад. Прибавилось и зрелой уверенности, но, казалось, прибавилось и нетерпимости…
В общих чертах план был таков: газету издавать при непременном участии группы «Освобождение труда» и лично Плеханова, непременно с ним. С ним, но подальше от него, и вообще подальше от Женевы, где улицы и кафе с давних пор кишели разведчиками и шпионами всех стран, в том числе и русскими агентами. Издавать газету в Женеве, доказывал Ленин, невозможно; газету и редакцию необходимо спрятать от полицейских чинов как можно тщательнее.
Плеханов должен быть редактором, но не распорядителем дела, так как вследствие отвлеченного представления от ом, что делается в России, он может упустить из виду многие настоятельные потребности борьбы. Бралась в расчет и всем известная нетерпимость характера Плеханова.
Все это могло осложнить переговоры с ним, но сговориться надо, непременно надо!
Ленин привез заготовленное еще в России «Заявление» о выпуске газеты; в нем подчеркивалось, что изданию обещана поддержка не только нескольких русских социал демократических организаций, но и группы «Освобождение труда», основавшей русскую социал-демократию.
6
«Заявление» и послужило причиной спора, возникшего между Плехановым и Лениным. Плеханову не нравилось то одно, то другое место в «Заявлении». Он придирался к мелочам, говорил обидно резко, загадочно усмехался, возражений не желал слушать, что-то недоговаривал и вообще вел себя то вызывающе, то ненатурально смиренно, спор обострился, переходил по временам в ссору и грозил полным провалом переговоров.
Плеханов в те дни хандрил и был склонен считать, что только он придерживается правильных взглядов, хотя и знал, что не всегда и не так уж он прав. Раздражен был и потому (хотя не признался бы в этом никому на свете), что Ленин приехал еще более сильным и независимым, чем в 1895 году. Не то чтобы Плеханов не любил сильных и независимых людей, но пять лет назад Ленин хотя и решительно расходился в некоторых взглядах с Плехановым, но влюбленности в него не скрывал.
Теперь Плеханов видел в нем опытного подпольщика, знающего все глубины и все оттенки русской действительности, умеющего улавливать и обобщать настроения масс, человека мысли и дела, одинаково могучего и в теории и в практике, прочно стоящего на той самой земле, которой не было под ним, Плехановым, и о которой он так тосковал.
