Они продолжили свой спор, но Эрхен уже не вслушивался в их слова. План, предложенный Ронтином, приглянулся ему, а последующие добавления к нему, данные другими генералами позволили отшлифовать немногие огрехи. Штурм Зимнего Предела обещал стать сокрушительным для северян началом войны.

Потеряв крепость, они поймут, что их жалкие, необутые варвары, коих величают воинами, не смогут противостоять закованным в сталь легионерам. Удар, нанесённый здесь, будет иметь не только военную пользу, но так же и подорвёт мораль врагов, лишая их воли к победе, к борьбе. Просто прекрасно.

Но, помимо военного штурма крепости, оставался ещё один вариант.

Очередное утро, встреченное без этой всеми богами проклятой овсянки. Сам факт того, что Карнгару не приходилось больше жрать хренову кашу, вселял в сердце лорда такой оптимизм и волю к жизни, что он готовы был петь и плясать. Ровно до того момента, пока не вспоминал о тысячах людей, заполонивших его крепость.

— И на кой хер я согласился? — потирая глаза, пробормотал он, посмотрев в окно. Вид разворачивался не самый радостный. Многочисленные беженцы, словно муравьи, заполонили узкие улочки Зимнего Предела, мешая нормальной жизни и существованию крепости.

Надо было где-то расселять этих людей, чем-то их кормить, во что-то одевать. Не такая уж и серьёзная проблема, можно подумать. Да. Не такая уж и серьёзная, если бы не два фактора — имперские войска, вставшие лагерем в нескольких часах ходу от крепостных стен, и люди, присланные в Зимний Предел Арнгором.

И те и другие накаляли обстановку до предела. С первыми беженцами до Карнгара дошли вести о том, что с Корантаром, можно считать, покончено. Как и с дипломатическими талантами Чёрного. Война, которой так старались избежать северяне, всё-таки объявлена, и вот, уже через пару недель армия стоит на границе, и одному только Йортунхельду ведомо, сколько мирных деньков осталось прожить старине Карнгару. Немного, наверное.

Арнгор на протяжении последних месяцев целенаправленно усиливал гарнизоны Зимнего Предела, посылая всё новых и новых солдат, а когда пришла весть об объявлении войны, суровые мужики, бряцающие разномастным оружием, повалили настоящим потоком. Формально они подчинялись Карнгару, но при этом каждый из них имел своего воеводу, приказы которого весьма часто расходились с тем, что требовал от них лорд.

Арнгор ссылал в Зимний Предел различные ополчения, набранные из городов, деревень, поселений и тому подобного, что было вполне логично. Ведь разброд, шатания и дезертирство куда легче пресекать внутри стен, чем в открытом поле. Но тот факт, что Арнгор сплавил все эти проблемы на Карнгара, нисколько того не обрадовал.

Обозлённые, слабо дисциплинированные, вооружённые мужики весьма плохо уживались с беженцами, и соседство их часто выливалось в конфликты, которые приходилось улаживать личной дружине Карнгара, по десять раз на дню проклинавшего короля за такую "подмогу".

После реформ Арнгора, воины на севере имели чёткие разделения. Была армия — регулярная армия, день и ночь проводящая в казармах, тренирующаяся, получающая лучшее из доступного северянам вооружения. Служба там была делом почётным и прибыльным. Король давал хорошую плату всякому, кто поднимал меч для защиты страны, но брали туда далеко не всех. Только лучшие, только те, кто действительно могут стать воинами. Армия у северян была хорошая, но малочисленная. Слишком мало времени было у Арнгора, чтобы создать нечто вразумительное.

Помимо неё существовали дружины. Каждый из лордов Севера имел личное войско, содержание, кормёжка и вооружение которого было целиком и полностью делом этого самого лорда. Такой порядок был на севере с незапамятных времён, когда лорды ещё были вождями.

А кроме армии и дружин были ещё ополченцы. Они собирались только в минуты крайней нужды, когда на войну поднимался уже весь Север. Ополченцами были мужики, берущие дедовское оружие или любой другой острый предмет, избирающие себе воеводу и отправляющиеся под его приказы, часто глупые или же попросту не очень-то трезвые, на войну.

Медведю ясно, что ополченцы были самым большим дерьмом из того, что можно представить, но у них был один небольшой плюс: прибыть они смогли быстрее всех прочих. Пока Арнгор собирал свою армию, пока лорды, почёсывая бороды и задницы, думали, идти ли им воевать или нет, простые мужики, получившие весть от том, что имперцы уже у самых границ, кряхтя и чертыхаясь, собирались и шли. Ведь кто будет защищать их баб и детей кроме них самих? Король? Лорд? Да тьфу на них! Мужик сам защищает и свой дом, и свою семью, и своих друзей. Так думал почти каждый северянин.

Но ополченцы были здесь. Не все, конечно, а только жители ближайших селений, и это давало некоторую надежду на то, что с той оравой имперцев Карнгар будет драться не один.

— Карнгар? — негромкий голос вывел его из раздумий. Обернувшись, Карнгар увидел стоящего в дверях Таргла — волчонка пришедшего в крепость с "замечательными" новостями о прибытии толпы беженцев. Одно радовало — люди, хоть и загаживая всё, что только могли, всё-таки не оставались в Зимнем Пределе, а шли дальше на север.

— Да, привет Таргл, — кивнул Карнгар.

— Вы меня звали?

— Сколько ещё беженцев нам ждать? — сразу перешёл к делу лорд. — Если ты не заметил, у нас там имперцы стоят под самыми стенами, и если мы будем и дальше держать ворота нараспашку, то ничем хорошим дело не кончится. Сюда как минимум могут пролезть шпионы, диверсанты или… ты меня вообще слушаешь?

— А? Что? — только сейчас Карнгар заметил, что Таргл был бледен как смерть, руки его еле заметно тряслись, а под глазами образовались синяки, как после недельной попойки.

— Да что с тобой такое, парень? — пробормотал Карнгар, подходя ближе. — У нас тут война, а единственный доступный мне волк выглядит хуже, чем хренова овсянка.

— Я… неважно себя чувствую, — опустив взгляд, сказал Таргл.

— Ну, так будь добр почувствовать себя лучше! Вы же волки, вы не болеете, чтоб вас. Даже похмелья у вас не видел никогда. Почти никогда. Неважно. Иди, проспись немного, а через час приходи ко мне. Надо ещё несколько вопросов обсудить.

— Хорошо, — вяло кивнул Таргл.

Ещё несколько дней прошли в напряжённой тишине. Имперцы не предпринимали никаких шагов к началу войны, а руки Карнгара чесались всё сильнее. По натуре своей он был человеком действия, а не многомудрых размышлений. Есть цель, есть оружие, но почему-то бить нельзя. Это очень угнетало. Почти так же, как овсянка.

Закат седьмого дня "ничегонеделанья" Карнгар встречал на вершине башни, которая у имперцев имела какое-то название, несомненно, облечённое великим смыслом, но названия этого Карнгар не помнил. Да и плевать на него он хотел. Сверху площадка, куда он выбрался, была укрыта деревянным настилом, а каменные зубцы здесь покрывал изрядный слой мха. Мысль о том, что надо бы послать кого-нибудь из ополченцев почистить тут всё, продержалась в голове Карнгара не больше секунды, уступив место ставшему уже привычным раздражению. Стоя между двух подгнивающих катапульт, он смотрел на лагерь имперцев.

— Что же вы стоите, сукины дети, — еле слышно пробормотал Карнгар.

— Стоят и хорошо, — сказал стоящий рядом Бьорн. Он вместе со своим лордом поднялся на башню, чтобы взглянуть на лагерь имперцев. — Пришли последние приказы от Арнгора. Король велит нам ждать и не высовывать носа из-за стен. Он прибудет к нам вместе с армией и дружинами лордов в течении недели.

— Хорош советчик. Я и так никуда вылезать не собираюсь.

— И правильно, — кивнул Бьорн. — Я тоже не особо доверяю тем слухам.

— Каким ещё слухам? — удивлённо взглянул на него Карнгар.

— Я разве не говорил? — поморщился тот. — Сейчас там, — Бьорн указал в сторону лагеря, — сам Эрхен сидит. Представляешь, что было бы если б мы его грохнули прямо здесь и сейчас? Вся эта Империя на нём держится же!