– Так много?

– Наши технологии не чудодейственны, Луис! Шагодиски могут поглощать кинетическую энергию до двухсот футов в секунду, не больше.

От взрывов разбросало костер, и облаченные в доспехи стражники-кзины складывали его снова.

Луис едва сдержал ругательство.

– Ладно. Самый быстрый способ туда добраться – лететь прямо против вращения, пока я не смогу воспользоваться шагодисками. А потом можно уже не спеша лететь вправо.

– Слушаюсь. С какой скоростью?

Луис уже открыл рот, чтобы ответить, но задумался.

– Кстати, интересный вопрос, – проговорил он. – Что противометеоритная защита Мира-Кольца считает метеоритом? Или неприятельским кораблем?

Кукольник вытянул шею назад и дотронулся губами до приборов.

– Я уменьшил ускорение, так что стоит обсудить эту тему. Луис, я не понимаю, откуда Градостроители знали, что строить транспортную систему вдоль стены безопасно? Они оказались правы, но откуда они знали?

Луис покачал головой. Он понимал, почему защитники Мира-Кольца могли запрограммировать противометеоритную защиту так, чтобы она не стреляла по его стенам, обеспечивая безопасный коридор для их собственных кораблей, – или, возможно, они обнаружили, что компьютер стреляет по коррекционным двигателям каждый раз, когда те на большой скорости выбрасывают облако газа.

– Вероятно, Градостроители начинали с небольших кораблей, постепенно увеличивая их размеры. Они испытывали систему, и она работала.

– Глупо. И опасно.

– Мы уже знаем, что они совершали подобные поступки.

– Мое мнение тебе известно. Жду твоих указаний, Луис. Какая скорость?

Высокогорная пустыня постепенно уходила вниз – выжженная безжизненная земля с разрушенной экологией, раскалившаяся добела тысячи фаланов назад. Что нанесло тот удар с обратной стороны Мира-Кольца? Кометы обычно не бывали крупными. Здесь не было ни астероидов, ни планет – систему очистили от них во время строительства Мира-Кольца.

«Игла» уже летела с приличной скоростью. Местность впереди начала обретать зеленый цвет. Стали видны серебристые нити реки.

– В первой экспедиции мы летели со скоростью в две звуковые, используя скутеры, – сказал Луис. – Это заняло бы… восемь дней, прежде чем я смог бы воспользоваться шагодисками. Невмирс, слишком долго. Я исхожу из предположения, что противометеоритная защита обстреливает объекты, быстро движущиеся относительно поверхности. Насколько быстро?

– Самый простой способ выяснить – ускоряться, пока что-нибудь не произойдет.

– Не могу поверить, что слышу подобное от кукольника Пирсона.

– Поверь в технологии кукольников, Луис. Будет функционировать стазисное поле, а в стазисе никакое оружие не может нам повредить. В худшем случае вернемся в нормальное состояние после удара о поверхность и полетим дальше с меньшей скоростью. Существует иерархия риска, Луис. Самое опасное, что мы можем сделать в последующие два года, – прятаться.

– Не понимаю… если бы это говорил Хмии… но кукольник… Погоди минуту. – Луис закрыл глаза, пытаясь подумать. – А если так? Сперва поднимем разрушенный зонд, тот, что мы оставили в Библиотеке…

– Я его переместил.

– Куда?

– На ближайшую высокую гору с обнажением скрита на вершине. Самое безопасное место, какое я мог вообразить. Зонд все еще представляет ценность, хотя и не может больше производить топливо.

– Хорошее место. Не пытайся поднимать зонд в воздух. Просто включи все датчики на зонде и все датчики на «Игле» и челноке. Направь большую их часть в сторону теневых квадратов. Где бы еще ты разместил противометеоритную защиту? Учти, что, похоже, она не может стрелять ни во что, находящееся под поверхностью Мира-Кольца.

– Понятия не имею.

– Ладно. Нацелим камеры вдоль всей арки – на теневые квадраты, на солнце, на Карту Кзина и Карту Марса…

– Само собой.

– Будем оставаться на высоте в тысячу миль. Снимем тот зонд, что в трюме? И отправим его следом за нами?

– Наш единственный источник топлива? Нет.

– Тогда начинай ускоряться, пока что-нибудь не произойдет. Устраивает?

– Слушаюсь, – ответил Замыкающий, поворачиваясь к приборам.

Луис, который был бы рад продолжению дискуссии, чтобы набраться большей смелости, промолчал.

Камеры улавливали изображение, чего нельзя было сказать о пассажирах «Иглы». Даже если бы они смотрели вверх, они все равно ничего бы не увидели, кроме ярко сверкающих звезд, сияющей на фоне черного неба сине-голубой арки и черного круга в ее вершине, где защитный экран «Иглы» блокировал ослепительный свет солнца.

Но они даже не пытались смотреть вверх.

Зелень под остатками гипердвигателя кишела жизнью. В основном преобладали джунгли, болота и дикая местность, изредка перемежавшаяся клочками возделанных угодий. Из всех гуманоидов Мира-Кольца, которых они видели до сих пор, сельским хозяйством занимались немногие.

На ровной поверхности морей виднелись лодки. Однажды они пересекли паутину дорог шириной в полчаса лета, или семь тысяч миль. В телескоп можно было разглядеть животных, которые везли на спине всадников или тянули небольшие повозки. Но никаких машин видно не было, – вероятно, культура Градостроителей здесь пришла в упадок, так и оставшись на этом уровне.

– Чувствую себя богиней, – проговорила Харкабипаролин. – Кто еще мог бы увидеть подобное?

– Я знал одну богиню, – ответил Луис. – По крайней мере, она считала себя таковой. Она тоже была Градостроительницей и летала в составе команды космического корабля. Вероятно, она видела то же самое, что и ты сейчас.

– Вот как?

– Не забивай голову.

Гора Кулак Бога медленно уменьшалась. В ее просторной оболочке могла бы поместиться земная Луна. Чтобы оценить размер подобных гор, нужно было видеть их с большого расстояния, стоя на фоне пейзажа, превосходившего всю обитаемую поверхность всех планет Известного космоса. Луис не чувствовал себя богом – он ощущал себя маленьким и уязвимым.

Крышка автоврача на челноке не двигалась с места.

– Замыкающий, – спросил Луис, – у Хмии могли быть другие раны?

Кукольника не было видно, но голос его прозвучал вполне отчетливо:

– Конечно.

– Возможно, он сейчас там умирает.

– Нет. Луис, я занят. Не беспокой меня!

Картинка с телескопа превратилась в размытое пятно. Ярко освещенная земля в тысяче миль внизу теперь двигалась намного быстрее – скорость «Иглы» превысила пять миль в секунду, первую космическую для Земли.

В глаза бил отраженный от облаков солнечный свет. Далеко позади уменьшались похожие на шахматную доску следы цивилизации. Прямо внизу земля ушла вниз, затем выровнялась, превратившись в сотни миль травянистой равнины, которая тянулась налево и направо, насколько хватало взгляда. Реки, питавшие равнины, внезапно сменились зелеными болотами.

Можно было проследить неровные очертания заливов, бухт, островов, полуостровов – береговую линию Мира-Кольца, спроектированную с расчетом на удобство мореплавания и судоходства. Но это была граница в стороне по вращению, за которой тянулись несколько сотен миль плоской, отравленной солью суши, а дальше шла голубая линия океана. При воспоминании об ударе, породившем Кулак Бога, у Луиса зашевелились волосы на затылке. Даже на таком расстоянии береговая линия Великого океана приподнялась, и море отступило на семьсот или восемьсот миль.

Луис потер слезящиеся глаза. Исходивший снизу свет был слишком ярок. Затем последовала фиолетовая вспышка…

А за ней – чернота.

Луис крепко зажмурился, а когда открыл глаза, ничего не изменилось – вокруг было черно, словно в чьем-то желудке.

Харкабипаролин закричала. Каваресксенджаджок судорожно дернулся, наткнувшись на Луиса, а затем вцепился в его плечо обеими руками и повис.

Женский крик внезапно оборвался, и она проговорила, стуча зубами:

– Лувиву, где мы?

– Могу предположить, что мы на дне океана, – ответил Луис.

– Ты прав, – послышалось контральто Замыкающего. – У меня хороший вид с радара. Включить прожектор?