И вдруг его осенило. Какая-то сила неуклонно влекла черную фигуру вниз по коридору. И сила эта — в том не было никакого сомнения — была потоком золотого сияния. Как полноводный ручей несет за собой все, что попадет в его быстрые воды, так поток света увлекал за собой черную фигуру. Видимо, открытая дверь дала выход световому потоку, и теперь он, как вода, мощно хлынул из коридора, как бы «омывая» астероид. Если, конечно, Смит был прав и это на самом деле астероид. Яркий поток света лился мимо, увлекая за собой черную фигуру стража, и как он ни пытался противостоять этой силе, все было бесполезно.
Теперь черный страж был уже совсем рядом, и давление на сознание становилось все ощутимее, но Смита это не пугало. Хотя влияние черного стража было мощным и флюиды, посылаемые им, кружили голову, глубоко они не проникали. Именно из-за этого постепенно нараставшего головокружения он потом так и не смог разобраться, что же произошло, когда черная пустота придвинулась к ним почти вплотную. Вот она уже так близко, что Смит мог бы коснуться ее рукой. Только близость эта была обманчива, на самом деле черный страж находился очень далеко — где-то в другом измерении, и, конечно, рукой до него было не дотянуться. Чернота эта при ближайшем рассмотрении казалась просто ошеломляющей, Смит не мог поверить своим глазам: перед ним предстало нечто совершенно немыслимое.
Когда черный страж, казалось, подошел совсем близко, Смит решил, что рассудок покинул его и по какой-то безумной, немыслимой спирали улетел сквозь внезапно открывшееся пространство, где стены коридора были лишь едва различимой тенью, а его тело превратилось в столп тумана, одиноко стоящий в унылой пустоте. Должно быть, проплывая мимо него, черное видение погрузило его сознание в эту невероятную, непостижимую тьму. Когда же он наконец усилием воли заставил себя очнуться от этого жуткого наваждения, черная пустота уже проплыла мимо, по-прежнему пытаясь сопротивляться непреодолимому потоку света, и напор его сводящей с ума силы ослаб.
Широко раскрыв глаза и задыхаясь, Ярол едва держался на ногах.
— Тебя тоже захватило? — спросил он, придя наконец в себя и отдышавшись.
Очнувшись от наваждения, Смит кивнул головой.
— А что,— заговорил он наконец, овладев собой,— если это одна и та же штуковина, просто в темноте она кажется белой, а при свете черной? Держу пари, именно так оно и есть. Может быть, эта штука без света вообще не существует. Чем-то мне она сейчас напомнила медузу, попавшую в мельничный лоток. Послушай, если поток света вытекает так быстро, может, он скоро кончится? Давай-ка поторопимся.
Они быстро пошли по коридору, который вел вниз, под уклон. Окончилось их путешествие неожиданно. Они дошли до крутого поворота, свернули за угол и сразу оказались у входа в огромный зал — в самом центре астероида.
Стены этого зала были сделаны словно из горного хрусталя — они переливались, как многогранный алмаз в ярком золотом сиянии. Свет наполнял его до краев — от стены до стены и от пола до потолка. Удивительно, что в этом мягко колышущемся свете было трудно определить, где заканчивалась комната,— почему-то она казалась бесконечной, хотя стены были видны отчетливо.
Впрочем, вряд ли приятели в тот момент отдавали себе в этом отчет. Все их внимание было приковано к трону, стоявшему в самом центре под хрустальным сводом. Они не могли оторвать от него изумленных взглядов. Этот хрустальный трон, несомненно, был предназначен не для человека. На нем в бесконечно далеком прошлом восседала Великая Тройка. Это был не алтарь, перед которым читают молитвы и приносят жертвы, а именно трон. На нем восседали и правили миром воплощенные божества. Даже жутко себе представить, как давно это было. Трон состоял из трех частей, и над ним нависал огромный купол. Глядя на этот трон, трудно было судить, как выглядела Великая Тройка. Несомненно одно: внешний вид ее недоступен для понимания современного человека — ничего подобного никому еще не доводилось видеть.
Два сиденья трона были совершенно пусты. Сэйг и Леа исчезли полностью, окончательно, и даже имена их стерлись из памяти людей. На третьем — самом большом, стоящем в центре... Смит так и похолодел от волнения. На самом большом лежало то, что осталось от древнего бога — величайшего божества древности: небольшая горстка серой пыли. Во всех трех мирах не найти ничего более древнего, чем эта пыль. Она древнее гор, хранящих в своих недрах эту тайну, древнее расы могучих прародителей человека. Великий Черный Фарол, обратившийся в пыль.
— Хм, интересно,— сказал Ярол самым невозмутимым тоном,— почему это идол превратился в пыль, а комната и трон прекрасно сохранились? Наверно, этот зал был частью хрустального храма в том мире. Думаешь...
— Когда строили храм, идол уже был древним,— терпеливо объяснил Смит.
Он думал о том, насколько ничтожным, насколько мертвым было теперь некогда могущественное божество — серая горка пыли на троне. А как подумаешь, какое оно древнее,— дух захватывает! А ведь коротышка уверял, якобы жизнь все еще теплится в останках всеми забытого бога. Неужели этот безумец и в самом деле из этой горстки пыли сможет выстроить мост через бескрайний океан времени и пространства в иное, недоступное человеческому сознанию измерение? Неужели возможно вернуть обратно исчезнувшую сущность, когда-то называвшуюся Великим Черным Фаролом? Неужели у него это получится? А если так, то... Тут Смита охватило сомнение. Что может помешать человеку, воле которого подчиняется бог, стать властелином мира, могуществом равным самому богу! А что, если человек этот почти сумасшедший?..
Смит в задумчивости шел следом за Яролом. До трона пришлось идти дольше, чем они думали. Было что-то обманчивое в хрустальных стенах этой комнаты и в прозрачности заполнявшего ее золотистого света. И вот наконец они остановились перед полупрозрачным троном. Смит вытянул шею, чтобы получше рассмотреть центральный пьедестал, на котором покоились останки бога. Он думал о том древнем, ныне исчезнувшем мире, пытаясь представить, что за люди стояли когда-то у подножия трона, какой народ, и какие неведомые обряды использовал он для поклонения божеству, называемому Черным Фаролом. На этом хрустальном полу когда-то стояли...
Шум отвлек Смита от размышлений. Ярол, не сводя глаз с серой пыли, самым бесцеремонным образом карабкался на трон. Это сооружение, видимо, не было создано для того, чтобы на него взбирался человек, и ботинки Ярола на толстой подошве скользили по гладкой, как стекло, поверхности. Смит не мог сдержать улыбки, наблюдая за ним. Целую вечность бесчисленные поколения людей на коленях приближались к этому священному месту, всем своим видом выражая глубочайшее благоговение, не смея поднять глаз на святая святых — трон, на котором восседало воплощенное божество. И вот Ярол, едва не грохнувшись с последнего выступа, забормотал что-то сквозь зубы, ухватился за край сиденья трона и наконец вскарабкался туда, откуда Великий Черный Фарол, самый могущественный из богов, правил величайшей цивилизацией в истории человечества.
Оказавшись на самом верху, Ярол посмотрел вниз. С этой высоты на мир взирали только боги. Вдруг мрачная тень пробежала по его лицу — он явно встревожился.
— Что-то здесь не так, Нордуэст,— сказал он.— Взгляни-ка вверх. Что там происходит, под самым потолком?
Смит взглянул вверх. Несколько секунд он в полном недоумении рассматривал потолок. Уже в третий раз за этот день ему довелось видеть нечто такое, чему отказывался верить его разум. Что-то темное и в то же время вовсе не темное опускалось на них. Ему показалось, будто падает крыша, и он очень испугался. Неужели рухнул потолок и сейчас навсегда погребет их под развалинами? А может, это еще один страж богов опускается на их головы, как черное покрывало? Что же это?
И вдруг он все понял и захохотал, нарушив тишину священного места.
— Свет кончается,— наконец объяснил он,— весь вытек, как вода. Только и всего.
Невероятно, но именно так оно и было. Сияющее озеро света, наполнявшее до краев хрустальную чашу, убывало, вытекая через дверь в коридор и оттуда наружу, а вместо него зал заполняла темнота. Причем довольно быстро.
