Внезапно за ее спиной раздался звук шагов, и она быстро обернулась, приподнявшись на одно колено и крепче сжав рукоятку кинжала. Это был Аларик, он не совсем еще твердо держался на ногах и глядел на нее блуждающим, рассеянным взглядом. Его алая туника была покрыта пылью и измята, словно он всю ночь спал в ней на полу и только что встал. Он провел рукой по своим спутанным волосам, зевнул и с явным усилием всмотрелся в ее лицо, пытаясь сосредоточиться.

— Я приказал, чтобы вам подали лошадь,— сказал он наконец, но, даже когда он заговорил, глаза его безразлично блуждали по стенам зала.— Вы можете отправиться прямо сейчас.

Джирел даже рот раскрыла от изумления, обнажив свои белоснежные зубы. Он же на нее и не взглянул. Глаза его теперь слепо уставились в пространство, словно он предавался какому-то очень приятному воспоминанию, которое стерло из его памяти само существование Джирел. И на лице его появилось выражение той же самой грязной, непристойной пресыщенности — черты лица его размякли, и даже жесткая линия рта, прежде напоминавшая сабельный шрам, теперь обвисла.

— Н-но...

Джирел прищурилась и крепче вцепилась в заплесневелую шкатулку, из-за которой она рисковала собственной жизнью. Он снова вернулся к действительности и беспечно и вместе с тем нетерпеливо произнес:

— Ах, это! Это возьмите себе.

— Вы... вы хоть знаете, что это такое? Мне казалось, что вы хотели...

Он только пожал плечами.

— Прошлой ночью я не имел возможности объяснить вам, чего именно я хотел: на самом деле мне нужен был сам Эндред. Поэтому мне пришлось сказать, что нам нужно сокровище, вам это было понятнее. Ну а что касается этой полусгнившей коробки, я не знаю, что там внутри, да и, откровенно говоря, не хочу знать. Я получил что хотел, а это гораздо лучше...— И он снова отвел глаза, и взгляд его погрузился в блаженное воспоминание.

— Но зачем тогда вы спасли меня?

— Спас вас? — Он рассмеялся.— Про вас мы даже и не думали, когда занимались... тем, чем мы занимались вчера. Вы свою задачу выполнили и теперь можете отправляться на все четыре стороны.

— Задачу? Какую задачу?

На мгновение он снова вернулся от созерцания своих приятных воспоминаний к действительности — на лице его промелькнула тень нетерпения.

— Вы сделали то, для чего мы вас тут удерживали,— вы вызвали Эндреда и предали его в наши руки. Вам очень повезло, что собаки почуяли, что случилось, после того как вы ускользнули, чтобы вызвать дух Эндреда самостоятельно. И нам в этом смысле тоже повезло. Мне кажется, Эндред мог даже и не явиться, чтобы завладеть вами, если б только почуял наше присутствие. Не сомневайтесь, он нас боялся, и было отчего.

Джирел посмотрела на него долгим взглядом, холодок пробежал у нее по спине, потом она наконец проговорила:

— Кто вы такой? Что вы такое?

И на какое-то мгновение в голове у нее промелькнула надежда, что он не станет отвечать. Но он улыбнулся, и лицо его исказилось еще больше.

— Я — охотник,— мягким голосом сказал он.— Охотник за не-смертью. И как только у меня появляется шанс поймать не-смерть, я пью ее. Я и мои люди... мы испытываем настоящее вожделение к темной силе, которую порождают те, кто погиб насильственной смертью, и порой нам приходится преодолевать огромные расстояния между... от одного пиршества до другого,— Он снова на миг отвел глаза и с торжеством и каким-то злорадством уставился в пространство. И, все еще сохраняя этот блуждающий взгляд, голосом, которого у него она еще не слышала, он пробормотал:— Думаю, вряд ли человек, который не пробовал этого, может представить себе то высшее, абсолютное наслаждение, тот восторг, когда пьешь, когда упиваешься не-смертью сильного призрака... особенно такого сильного, как дух Эндреда... когда ощущаешь эту черную силу, перетекающую в тебя глубокими волнами, когда засасываешь ее в себя — и жажда становится все сильней... чем больше пьешь, тем сильней жажда... ты чувствуешь... как тьма... сочится по телу, расходится по каждой жилке... это куда приятней, чем вино... опьяняет куда сильнее... Упиться не-смертью — о, это почти непереносимая радость.

Наблюдая за ним, Джирел почувствовала, как к ее горлу подступила тошнота. Сделав над собой усилие, она оторвала от него взгляд. Непристойный восторг, читавшийся в глазах Аларика, смотревших внутрь себя, был столь отвратителен, что она больше не желала видеть его. Она кое-как поднялась на ноги, все еще держа под мышкой шкатулку и намеренно избегая его взгляда.

— В таком случае позвольте мне покинуть вас,— сказала она, понизив голос, смущаясь непонятно отчего, словно она неумышленно подсмотрела что-то неподобающее, неприличное.

Аларик бросил на нее быстрый взгляд и улыбнулся.

— Вы совершенно свободны и можете ехать, когда и куда вам заблагорассудится,— сказал он,— но я бы посоветовал вам не терять понапрасну времени, если вы вдруг захотите вернуться обратно со своими людьми, чтобы отомстить той силе, от которой вы пострадали по нашей вине. Ее больше нет,- Его улыбка стала еще шире, когда он заметил, что она вздрогнула, поняв, что он имеет в виду,— та же самая мысль еще раньше промелькнула у нее в голове.— А нас тоже ничто больше не удерживает в Хеллсгарде. Сегодня же мы отправляемся дальше на поиски того, о чем я вам рассказал. И еще одно, перед тем как вы отправитесь в путь: мы перед вами в долгу — это ведь вы завлекли Эндреда и отдали его в нашу власть. Я совершенно уверен: не окажись тут вас, он бы просто не явился. Позвольте, перед тем как вы покинете эти места, предостеречь вас от кое-каких необдуманных действий, сударыня.

— Что вы имеете в виду? — Джирел бросила быстрый взгляд на него и снова опустила глаза. Она бы вообще не смотрела на него, если б нашла в себе силы.— От каких действий вы хотите предостеречь меня?

— Ни в коем случае не открывайте шкатулку, которая у вас в руках.

И не успела она рта раскрыть, чтобы задать еще один вопрос, как он улыбнулся, отвернулся и залихватски свистнул, поднимая своих приближенных. Спящие вокруг нее люди зашевелились, раздались звуки возни, шуршание одежды, вздохи и охи, зевки. Она постояла еще некоторое время не шевелясь, тупо уставившись на маленькую коробочку в своих руках. Потом повернулась и пошла за Алариком прочь из замка.

Впечатления прошедшей ночи были слишком сильны, чтобы так сразу забыть случившийся с ней кошмар. Но теперь даже мертвая стража у ворот замка не могла омрачить ее торжество.

Джирел ехала обратно по дамбе, освещенной яркими лучами утреннего солнца. Со стороны она могла показаться миражом одинокого всадника, едущего между синим небом и такими же синими озерцами болота, и за ее спиной Хеллсгардский замок тоже казался видением, плывущим по этим зеркальным водам. Мерно покачиваясь в седле, опустив голову, она вспоминала.

Перед ее внутренним взором вновь бушевал жестокий вихрь, жуткая, таинственная, всесокрушающая сила, столько лет хранившая от непрошеных гостей вот эту невзрачную коробочку,— и она сумела похитить сокровище... но что же лежит там внутри? Нечто близкое и дорогое Эндреду? Аларик мог и не знать, но он о чем-то догадывался. В ушах ее все еще звучало его предостережение.

Некоторое время она ехала, нахмурив брови,— но вот озорная улыбка заиграла на алых губах госпожи и повелительницы Джори. Ну что ж... много испытаний перенесла она из-за Гая Гарлота, у нее была причина примерно наказать его, но... нет, пожалуй, не станет она бить рукоятью своего меча по его смазливому ухмыляющемуся личику, как с наслаждением мечтала об этом раньше. Не-ет... у нее в запасе есть месть получше.

Она просто возьмет и вручит ему этот окованный железом крохотный кожаный ларчик и посмотрит, что из этого получится.

Можете не сомневаться, люди уже покоряли космос. Когда-то там, в древности, которая древнее египетских пирамид, в глубине веков, откуда доносятся смутные отклики полузабытых мифических имен — Атлантида, империя Му; когда-то там, в доисторической мгле, было время, когда люди, подобно нам, сегодняшним, бросали в небо громады стальных кораблей и знали настоящие имена планет: «Шаардол», как называется Венера на мягком, напевном языке этого жаркого, насквозь пропитанного влагой мира, и гортанное, почти непроизносимое «Лаккдиз» обитателей Марса, для которых драгоценна каждая капля воды. Так что не сомневайтесь — люди уже покоряли космос, и смутные, еле различимые отклики этого покорения все еще звучат в мире, напрочь забывшем цивилизацию, ни разумом, ни могуществом не уступавшую нашей. Легенды и мифы не оставляют места для сомнений. Например, ну разве мог возникнуть на Земле миф о Медузе? Предание о змеевласой Горгоне, чей взгляд обращал человека в камень, невозможно связать ни с одним существом, обитающим или обитавшим на нашей планете. Скорее всего, древние греки пересказывали старинную — и не вызывавшую у них самих особого доверия — историю, принесенную их предками с одной из далеких планет, пересказывали, пересказывали из поколения в поколение, все больше заменяя невероятную правду правдоподобными, как им казалось, вымыслами.