Такое вот письмишко…
Я, разумеется, с этими пасквилями категорически не согласен. Выдумки всё это и расшатывание основ. Тандем — он всегда тандем. А кто там на заднем сиденье, кто спереди — не вашего ума дело. Чем недовольны? Сами же говорили, что рулит всё равно Владимир Владимирович, где бы ни сидел. Вот пусть и рулит. Спереди-то удобнее…
А теперь попробую немного серьезнее — извини, что все время заносит.
Я думаю, он — Медведев, при всей его любви к другу-гаранту, и впрямь рассчитывал что-то поменять. Возможно, поначалу и согласился на роль «хранителя трона», но потом вошел во вкус. Молодой, здоровый, не лишен амбиций — почему бы и не захотеть? Что ж, просто четыре года служить декорацией? Трудно поверить. И программу ему по его же просьбе готовили — в продолжение тех самых четырех «И».
Даже если проследить лексику, видно, что не прочь был бы остаться. Все эти его разговоры о «разных подходах», все эти намеки и полунамеки…
Отчего пошел на «рокировку», пороху не хватило?
Да, я понимаю — договоренности, честное слово и прочее, и прочее. Всё так. Но, черт подери, ты же не платье взял поносить. Вы ж там не в уважуху играете за кружкой пива: «Вася, ты меня уважаешь?»
Если шефа столь пылко любишь, так признайся, что для начальника трон держал. Так и скажи, чего ж болтать о «разных подходах»? Можешь даже облобызать на прощание, как Леонид Ильич.
Это ж не пьеска с переодеванием — взял пиджачок, прошелся по сцене и вернул партнеру. А если ты в такой пьеске играть согласился, то не рассчитывай, что зритель от умиления разрыдается.
Такие фокусы хороши для времен Никиты Сергеевича и Леонида Ильича. Вы в каком веке застряли, ребята, чтобы креслица двигать туда-сюда? Дайте людям самим решить, кого хотят они в том кресле видеть.
Не дорос еще, говорите, народец? А вы что, такими рокировочками его растить собираетесь?..
Ладно, чего-то я разошелся. Но если взглянуть без эмоций на всю историю в ретроспективе, то стоит признать, что двенадцать лет отпахав на галерах, наш бессменный и незаменимый (как выяснилось) гребец не сделал, пожалуй, ни одного неверного взмаха веслом. И образ изначально был выбран правильно — тот самый «раб» (на галере, в самолете, на мотоцикле). И лексика подобрана точно — от простонародного «сортира», до печально-развязного: «Ганди помер, не с кем поговорить…» И «энергетическая сверхдержава» (за неимением другого «сверх») вполне устраивала державников. И незатейливая игра в «чекистов» и «либералов» давала возможность контролировать до поры и тех, и других. И затея с «Единой Россией» тоже на первый взгляд удалась. Ну, а что креативностью партия не блистала, так ведь не для того создавали. Да и кто лучше придумает? Цитировал я уже тебе незабвенного Виктора Степановича Черномырдина.
Казалось, всё шло по плану. Включая спецоперацию «Преемник». Не новую, кстати, — сам пришел по той же схеме, а потому особых проблем не предвиделось.
Не учитывался лишь маленький пустячок — время.
Долгое сидение в одной позе, если верить йогам, вообще замедляет субъективное восприятие времени. Но это — субъективно. В реальности же время шло. И те мальчики, что в 2004-м и в 2008-м плевать хотели на все эти кремлевские пляски, резвясь в своих социальных сетях, к 2011-му чуток подросли. К тому же игра с милыми их сердцу гаджетами, которую возлюбил Преемник, вывела юношей в несколько иное пространство, где бытовой стеб начал мешаться с политикой.
«Раб на галерах», по его словам, гаджетами мало интересовался. А зря…
Сбой обнаружился на съезде 24 сентября. Именно в этот день — едва отшумел «Съезд победителей» — на экранах компьютеров юного поколения высветилось: «Game over».
Игра закончилась, детки. Все свободны.
Детки опешили, перезагрузили компы, защелкали «мышками». Ни фига — всё то же: «Game over». А внизу, бегущей строчкой, наивное: «Мы уже давно, знаете ли, обо всем договорились…» Ну, кто тебя, бедолагу, за язык тянул?..
Игра в наперстки — опасная игра. Могут не понять. Точнее, могут понять. На сей раз поняли, что держат за лохов.
И разнеслось, разлетелось по интернету, столь близкому сердцу Дмитрия Анатольевича: «Фуфло!.. Надули!!»
Можно было сыграть иначе? В принципе, можно было. Ну, хотя бы не так топорно. Можно было потянуть до думских выборов. Можно было не вешать, как гирю, любимую партию на шею и без того униженному преемнику. Можно было пойти на президентские вдвоем, изобразив нечто более цивилизованное. Не рискнули. Один решил, что вся страна — это озеро Селигер, второй — что можно кинуть всех, кто в тебя поверил, и при этом остаться в политике. Реакция общества в расчет не бралась — какая еще реакция, если всё уже обмозговали промеж собой?
Рокирнулись… Думали, пронесет. Но малость ошиблись…
Ошибаются все, но не всякая ошибка — трагедия. И если смотреть с высот заоблачной вертикали, ничего такого уж страшного не случилось. Дмитрию Анатольевичу, может, и не шибко приятно было, включая свой iPad, читать пасквили в интернете, но это ж, в конце концов, не трагедия — нажал кнопочку, и экран погаснет. А для Владимира Владимировича хлопот и того меньше — включил телевизор, а там лишь приятные новости. Вертикаль — она и в телевизоре вертикаль.
Что же касается главной партии, то у нее были другие заботы. С блеском проведя исторический съезд, она принялась готовиться к выборам. Главный партийный начальник тов. Грызлов излучал оптимизм и твердо верил, что благодарный народ снова обеспечит любимой партии конституционное большинство — если не семьдесят процентов, то уж никак не меньше шестидесяти пяти.
Цифру сообщили губернаторам, те сообщили ее проверенным членам избирательных комиссий. Работа шла в обычном режиме. Единственной проблемой являлись не в меру ретивые наблюдатели от разных партий. Опыт прошлых выборов показал, что эти настырные твари способны изрядно всё подпортить. И хотя туда, где окончательно считали голоса со всех избирательных участков, им вход был, естественно, запрещен, однако прогнать их взашей с самих участков не всегда удавалось. Такой идеальной формы суверенная демократия пока не достигла.
Тем не менее, день выборов главная партия встретила подобающе. Плакаты с изображением лидера нации висели повсюду, и на каждом плакате светлый образ его сопровождался эмблемой партии. Жалкое хрюканье других партий, нелепые вопросы и мелочные придирки отметались с ходу — каждому патриоту было ясно, кто сеет эту оранжевую смуту, кем и откуда она проплачивается.
Четвертого декабря две тысячи одиннадцатого года народ изъявил свою волю.
Единая и неделимая с нетерпением ждала результатов, готовясь порадовать граждан очередной блестящей победой. Но тут возникли неполадки. Выяснилось, что набрать семьдесят процентов не удалось. Не удалось собрать и шестьдесят. И даже пятьдесят. Наскреблось лишь сорок девять с хвостиком.
И это — при неусыпном надзоре губернаторов, при героической работе доблестных членов избирательных комиссий, при долгом подсчете голосов. (А если надо, то и пересчете и корректировке недостаточно правильных, не отвечавших интересам народа и партии.)
Сказать, что партийцы были в шоке, значит ничего не сказать. Немного успокаивало лишь то, что все-таки удалось сохранить в Думе большинство кресел. Хлипкое, но всё же большинство. Как удалось сохранить? Да очень просто. Голоса тех партий, что не набрали семи процентов, делились между теми, кто набрал больше семи. Таковых, кроме единой и неделимой, оказалось еще три — соколы Владимира Вольфовича, борцы за рабочее дело тов. Зюганова и борцы за справедливость, готовые, в случае чего, стать второй ногой Владимира Владимировича. Между этими четырьмя и разделили оставшиеся голоса, что позволило любимой партии занять больше половины кресел.
То есть наша единая и неделимая сохранила большинство только за счет других, не прошедших в Думу. При том, что эти, непрошедшие, видали ее в гробу. Ты уж прости за вульгарность.
