Поэтому я заперся в своей лаборатории и, перекидывая эти чертовы белые таблетки из руки в руку, думал, как они могут повлиять на мою жизнь. Будут ли они для меня добром либо станут злом? Этого я сказать не мог.

Но я знал, что скоро это выясню.

У меня всегда были очень теплые, близкие отношения с моей дочерью. Я была благодарна ей за это и гордилась, что она воспринимала меня больше, как свою хорошую подругу, нежели как мать. Она доверяла мне, советовалась со мной и, казалось, в самом деле интересовалась моей работой.

Но недавно я заметила своего рода таинственность, которая появилась в ее поведении. Она не была такой же открытой, как всегда, и стала проводить очень много времени с Четом Бэрроу.

— Таня, — сказала я ей, — у тебя так много друзей, но ты почему-то с ними совсем не виделась этим летом.

— Ну, во-первых, это потому, что многие из них уехали, — ответила она, — в том числе и с родителями. Глория Петерс отдыхает в теннисном лагере, а Марша Гилжирт лежит в больнице. Ей вырезают гланды. Так что не так уж и много кого осталось, с кем бы я могла играть.

— В таком случае, держу пари, ты рада, что скоро снова пойдешь в школу и увидишь своих подруг.

Она ничего не ответила на это, и я прекратила разговор. Я хотела намекнуть, что она проводит слишком много времени с Четом Бэрроу, но если она была одинока, а он предлагал ей свою компанию, то мне показалось жестоким критиковать их.

Теперь я понимаю, что должна была быть более внимательной к перепадам ее настроения и к ее желаниям, неважно, чем они были вызваны. Но, признаюсь вам честно, в тот момент я настолько была увлечена своей работой, что, конечно, пренебрегала обязанностями матери. Поэтому в том, что произошло, есть и моя вина.

Разработка „Объятий" стала продвигаться даже быстрее, чем я могла надеяться. Возможно, из-за моих личных отношений с Германом. Я решила создать запах, который понравился бы мужчинам, — одеколон или лосьон после бритья. Это было достаточно простой задачей — подобрать компоненты ароматов, такие, как, например, цитрусовые, сосна и дикая мята.

Самой же сложной проблемой было создание того, что мы называем „длительность аромата". Существуют такие запахи, которые держатся недолго, и только их пользователь может чувствовать аромат, а человек, стоящий рядом, ничего не унюхает. Другие запахи могут быть резкими для всех, но тоже на очень непродолжительное время.

После того как я испробовала несколько различных вариантов, я пришла к выводу, что по каким-то непонятным для меня химическим причинам окситоцин убивает все другие запахи. Букет ароматов исчезал через очень короткое время. И когда я предложила моим коллегам обсудить этот вопрос, они с трудом поверили, что я разрабатывала в самом деле духи. Уж очень нетипично вели себя все мои формулы.

Но как модификатор настроения и поведения „Объятия" все равно давали мне большую надежду на удачу. Я считала, что способность искусственного гормона делать человека полностью расслабленным, почти томным, является поистине уникальной. Более того, воздействию подвергался не только пользователь данных духов, но и тот, кто, стоя рядом, вдыхал их аромат.

„Дарси и сыновья" сделали заказ лаборатории „Макхортл" на разработку нового аромата, который мог бы создать атмосферу романтики, близости и взаимопонимания. Я не сомневалась, что „Объятия" отвечают всем этим требованиям и будут иметь необыкновенный коммерческий успех.

Я была так горда своей удачей, что не удержалась и рассказала Грегу Бэрроу о том, что мне удалось сделать. Мы ехали домой из лаборатории в один из последних августовских дней. Я сказала:

— Грег, я хочу сообщить тебе поистине что-то изумительное, но ты должен обещать мне хранить полное молчание.

— Разумеется, — проговорил мой друг.

И тогда я рассказала ему все с самого начала. Договор на создание „Объятий", мое необыкновенно удачное открытие аэрозольной формы окситоцина и как я преуспела в использовании полового гормона в духах, которые могли воздействовать на настроение и поведение.

— Хорошее воздействие, — подчеркнула я. — „Объятия" просто заставят тебя любить весь мир и каждого человека в отдельности.

— Мои поздравления, — произнес Грег. — Похоже, что ты проделала грандиозную, необыкновенную работу.

Я была за рулем, поэтому не могла повернуться и посмотреть на него.

— Думаю, ты мог бы быть более радостным, — заметила я недовольно.

Я услышала, как он сделал глубокий вдох.

— Марлен, ты заслужила всех похвал, которые существуют. Это действительно творческая идея, но я сомневаюсь, что „Объятия" могут быть использованы в коммерческом плане.

Я была ошарашена:

— Почему же нет?

— Министерство Продовольствия и Медикаментов, — сказал он. — Неужели ты считаешь, что они допустят к массовому употреблению продукт, который содержит человеческий половой гормон? МПМ потребуются годы на то, чтобы узнать о побочных явлениях и так далее. И даже если они примут это, я думаю, что появятся многочисленные протесты из потребительских организаций. Посмотри на проблему с этой стороны. Посмотри, что происходит, когда вопрос касается продуктов, в состав которых был введен гормон, или всего, что имеет отношение к генной инженерии. Ты действительно сделала необыкновенное открытие, и тебе удалось реализовать все, что ты задумала, но я сомневаюсь, что клиент примет это из твоих рук. Я думаю, что как коммерческая единица это не состоится.

Я моментально поняла, что он был прав. Какой же я была дурой, что сама не додумалась до этого! Естественно, „Объятия" не могли продаваться так, как, например, „Пэшн" или „Опиум".

— О Боже мой! — воскликнула я. — Какая же я идиотка оказалась. Месяцы работы коту под хвост!

— Вовсе необязательно, — возразил Грег серьезным тоном, — вполне возможно, что аромат, который ты создала, может быть использован в психиатрии. Ему могут найти применение в различного рода тестах, и если он действительно, как ты говоришь, оказывает влияние на настроение и поведение, то, возможно, его смогут употреблять специалисты по депрессиям и врачи, которые занимаются вопросами самоубийств. Я не знаю точно все направления, но, мне кажется, не стоит отбрасывать эту идею. Это в самом деле может оказаться серьезным, очень важным научным открытием.

От этих слов мне стало немножко лучше, но не совсем. Я считала, что если все начнут душиться „Объятиями", то очень скоро люди станут добрее и весь мир улучшится в целом. Однако Грег своими рассуждениями просто убил меня. Я почувствовала, что впадаю в депрессию.

Этой ночью, лежа одна в своей постели, я все еще пыталась понять, как же я не догадалась о том, что духи с подобными компонентами, конечно же, не будут допущены к продаже.

Я перепробовала столько различных вариантов, стараясь получить неподражаемый аромат. Весь мой замысел, так блестяще выполненный, оказался почти что под угрозой срыва.

Но, черт побери, сказала я себе, это была прекрасная идея, великолепная идея, я смогла осуществить ее, и мне нечего стыдиться того, что произошло. Я много работала, и я преуспела. В конце концов, как сказал Грег, вполне возможно, что моя формула окажет большую помощь в лечении различных поведенческих кризисов и прочих психических расстройств. Разумеется, после тестирования. К тому же я знала, что есть еще одна проблема, которую я буду пытаться решить при помощи „Объятий".

Герман вернулся вскоре после полуночи. Я слышала, как он, громко топая ногами, поднялся вверх по лестнице и захлопнул дверь в спальню для гостей, совершенно не стараясь не шуметь. Он не боялся разбудить ни меня, ни Таню. Я слышала, как он готовится ко сну и смывает с себя все следы его любовных похождений, в этом я не сомневалась.

У меня абсолютно не было угрызений совести либо сомнений по поводу того, что я намеревалась сделать.