Он кивнул.

— Тебе нравится?

— Да, — ответил он, — лесной аромат.

— Именно так, — откликнулась я, — и наш клиент его любит. Они собираются назвать этот лосьон „Хулиган". Ну, не смешно ли?

Он промолчал, и я также не раскрывала рта всю дорогу, пока мы не свернули с Растлинг-Палмс на федеральное шоссе, ведущее к лаборатории.

— Как прошел твой вечер, Грег? — поинтересовалась я, предполагая, что у него с Мейбл произошла очередная ссора.

— Исключительно спокойно, — проговорил он. — Честер ушел наверх делать уроки, Мейбл смотрела фильмы о путешествиях, а я работал в своей берлоге.

— Грег, тебе обязательно каждый вечер приносить работу домой?

— Предпочтительно, — был его ответ, и я поняла, что он хотел сказать.

Мы опять ехали в полном молчании, но, оказавшись за пределами городка, Грег вдруг спросил:

— А как твой вечер? Герман пришел домой?

— Конечно, — ответила я как можно беззаботнее. — Благоухая виски, думаю, „Джонни Уокер". Сказал, что был на деловой встрече. Он сразу отправился спать, а мы с Таней немного поиграли в китайские шашки. Потом, когда она легла, я закончила свою вышивку на подушке. Вот и весь вечер.

— И это все? — с интересом спросил Грег. В ответ я только посмотрела ему в глаза.

Остаток пути мы опять провели в молчании. Грег въехал в подземный гараж и припарковался на своем обычном месте. Я уже собралась выходить из машины, когда он неожиданно сказал:

— Честер обозвал меня сегодня утром слизняком.

— Боже, Грег! — воскликнула я. — Это ужасно! Какого черта он это сделал?

— Это глупо, но показательно. Мы заканчивали завтракать, и я собирался ехать на работу. Мейбл сказала, чтобы я взял зонт, так как по радио объявили, что, возможно, пойдет дождь. Как можно более терпеливо я объяснил ей — не в первый раз, уверяю тебя, — что я возьму машину в нашем подземном гараже, поеду прямо в лабораторию и там въеду тоже в подземный гараж, что пообедаю в столовой для сотрудников и затем, вечером, вернусь домой. Стало быть, я не выйду на улицу в течение целого дня, поэтому зонт мне не пригодится. На что она просто ответила: „Возьми его. Ты не можешь знать, что для тебя лучше". И, чтобы избежать споров, я взял этот дурацкий зонт, а, когда выходил из дома, мой сын назвал меня слизняком.

Он замолчал. Я видела, что Грег сильно встревожен, но не знала, что сказать.

— Марлен, — произнес он отчаянным голосом, — ты ведь не думаешь, что я слизняк?

Я дотронулась до его руки.

— Конечно нет, Грег. Я думаю, что ты — чуткий и заботливый человек, у которого очень много положительных качеств. И я надеюсь, что ты не изменишься.

После этих слов я замолчала, испугавшись, что он заплачет, таким подавленным он выглядел. А как еще его подбодрить, я не знала.

Поднимаясь на лифте к себе в офис, я размышляла и о его, и о своих проблемах. Верно ли, думала я, что несчастье любит компанию, или причина в чем-то другом?

Я села за стол и начала перечитывать свой доклад о создании лосьона „Хулиган". Форму флакона и этикетку клиент брал на себя, следовательно, моя работа в этом направлении была закончена и я могла приступить к новой.

Это был заказ от компании „Дарси и сыновья", одного из наших старейших клиентов, на новые духи, одеколон и туалетную воду. Их пожелания, как всегда, были выражены весьма туманно, но к этому я давно уже привыкла.

Девиз нашей лаборатории гласит: „Я узнаю, что это, когда я это понюхаю", и моей работой было создание аромата, который мог бы убедить клиента, что это именно тот запах, который он себе представлял.

„Дарси и сыновья" свято верили в то, что вкусы женщин, равно как и стиль их жизни, возвращаются к прежним традициям, и они хотели, чтобы запахи навевали воспоминания о романтике, близости и теплой дружеской поддержке. Ничего слишком явно выраженного, нарочито сексуального и агрессивного. Они искали то нежное благоухание, которое смогло бы напомнить женщине о первом поцелуе, о дне ее свадьбы, о рождении первенца. Они хотели получить „нежный, чувственный и вызывающий ностальгию" аромат, который навевал бы воспоминания о счастливых днях и полных очарования ночах. Основной идеей нового продукта, по мнению Дарси, должна была стать „любовь", но не „страсть". Предполагалось, что эту серию непременно оценят как женщины, так и мужчины.

Наш клиент даже придумал название для серии — „Объятия".

Я прочитала описание и задумалась над тем, как все это претворить в жизнь. В деле создания запахов, хороший „нос" должен уметь распознать не менее двух тысяч различных ароматов и отличить запах красного жасмина от иланг-иланг с первого вдоха. Более того, „нос" обязан держать в памяти все характеристики запахов и знать, какие сочетания гармоничны, а какие недопустимы. Специалисты по созданию парфюмерии весьма похожи на композиторов: из отдельных, ничего не значащих нот рождается мелодия.

Из своего офиса я отправилась в лабораторию ароматов, где уже работали над своими заданиями два других „носа". Они сидели каждый за отдельным столом, окунали тонкие полоски промокательной бумаги в бутылочки с эссенциями, а затем, делая быстрый вдох, проводили этими бумажными образцами перед носом. После этого полоска с запахом отправлялась на специальный стеллаж для сушки, поскольку влажный запах мог отличаться от сухого. При моем появлении ни один из „носов" даже не поднял головы.

Я направилась к нашей библиотеке, представляющей собой бесконечный ряд стеллажей, на которых стояли заткнутые пробками бутылки, флаконы и кувшины, содержащие масла, смолы и водные растворы с ароматами растений, цветов, древесной коры, соцветий, орехов, фруктов и некоторых редких продуктов жизнедеятельности животных. Никто никогда точно не подсчитывал, но предполагалось, что в нашей лаборатории было больше десяти тысяч разнообразных запахов.

Я медленно шла вдоль стеллажей, держа в руке цветочные ароматы, и изучала наклейки на бутылках. После того как я прочла пожелания Дарси, я подумала, что, если смешать лаванду, белую лилию и фиалку, получится как раз то, что им надо. Затем я вернулась к себе в офис, собираясь набросать возможные формулы будущего запаха.

Слева на моем столе лежала небольшая груда журналов. Предполагалось, что все работники „Макхортл" должны быть в курсе последних достижений и новейших исследований в области химии. Но мало кто из нас располагал достаточным для этого временем — единственное, на что нас хватало, это просмотреть статьи по своей специальности.

Мне попалась на глаза статья об изучении поведения человека при воздействии гормонов на его центральную нервную систему. Работа называлась „Объятие гормонов". Вспомнив, как хотела назвать свою новую парфюмерную серию Дарси, я улыбнулась и начала читать.

В этот вечер, по дороге домой, я спросила у Грега:

— Скажи, гормоны пахнут?

Он очень серьезно воспринял мой вопрос. Грег вообще редко смеется.

— Я сомневаюсь, что существует запах гормонов, однако мой синтетический тестостерон действительно имеет своеобразную отдушку. Слабый запах грецкого ореха. А почему ты спрашиваешь?

— Просто интересно, — ответила я. — Ты по-прежнему работаешь над проблемой облысения?

— Нет. Сегодня меня сняли с этой темы. Теперь ее ведет Стив Кохен.

— Да? И что же ты делаешь теперь?

— Кое-что, — коротко бросил он.

Я хорошо знала Грега и не стала его ни о чем расспрашивать. Он иногда работал над заданиями для правительства. Очень секретная работа. Но речь не шла о ядовитом газе или о чем-то еще, несущем смерть. Я была уверена, что Грег на это не пойдет.

— Может быть, вы с Мейбл зайдете к нам на бридж сегодня вечером? — спросила я.

— Спасибо, Марлен, — ответил он, — но, боюсь, нам придется отложить встречу. Я взял домой полно работы. В другой раз.

— Конечно. — Но я знала, что другого раза не будет.

Мы въехали на федеральное шоссе. Перед поворотом на окружную дорогу, ведущую к нашим домам, он притормозил.