Перегруженная шлюпка «Нарвала» с трудом слушалась руля. Она была рассчитана на двенадцать человек, хотя легко вместила четырнадцать. И все же в бурном море лишнего веса оказалось достаточно, чтобы бьющая в борта ледяная вода очень скоро залила дно.

Замерзший двигатель завелся не сразу, и Виролайнен взял управление на себя. Бензина было в обрез — всего пара десятигаллонных канистр, как раз, чтобы добраться до острова Кинг-Уильям. Впрочем, на этом их испытания не заканчивались: путь до Йоа-Хейвен предстоял неблизкий. Понимая, что придется идти по следам погибшей экспедиции Путятина, Виролайнен изрядно тревожился.

Туман над водой так и не рассеялся, однако ощутимо посветлело — короткая арктическая ночь шла на убыль. Вместо того чтобы свернуть на восток и плыть к острову Кинг-Уильям, Виролайнен сдержал слово и пустился на поиски Кинжалова и Пилипенко. При практически нулевой видимости обнаружить батискаф очень непросто. Вдобавок на шлюпке не было навигатора, поэтому капитану пришлось рассчитывать курс к затонувшему кораблю, ориентируясь лишь на сбоящий из-за близости магнитного полюса компас.

Рулевой утверждал, что столкновение с ледоколом произошло милях в шести к северо-западу от места погружения. Прикинув скорость течения и их собственного перемещения, Виролайнен минут двадцать вел шлюпку на юго-запад, затем выключил мотор. Чхеидзе и остальные члены команды принялись громко звать Кинжалова, но в ответ не услышали ничего, кроме плеска волн о борта.

Виролайнен запустил мотор и десять минут шел на юго-запад. Крики в тумане остались без ответа, и маневр повторили. Когда и на этот раз им никто не откликнулся, капитан обратился к команде:

— Если не прекратим поиски, у нас закончится горючее. Единственный выход — добраться до восточного берега Кинг-Уильяма и найти помощь. Когда туман рассеется, батискаф будет легко отыскать. К тому же Петру с Элом наверняка сейчас лучше, чем нам.

Люди закивали. Кинжалов и Пилипенко пользовались большим уважением, однако их собственные перспективы представлялись морякам весьма мрачными. Виролайнен еще раз миновал предполагаемое место погружения, затем направился на восток и шел до тех пор, пока не опустел бак. Капитан подсоединил вторую канистру и уже собирался запустить мотор, как вдруг рулевой громко воскликнул:

— Погодите!

Виролайнен повернулся к нему, и мужчина шепотом пояснил:

— Кажется, я что-то услышал.

Вся команда замерла не дыша и стала прислушиваться. Спустя несколько секунд вдалеке раздался какой-то звук, похожий на звон колокола.

— Это Кинжалов и Пилипенко! — закричал Чхеидзе. — Больше некому! Видимо, выстукивают SOS по корпусу «Гончака».

Виролайнен скептично взглянул на кавказца. Он наверняка ошибся, ведь шлюпка ушла слишком далеко от последнего известного местоположения батискафа. Кто же тогда посылает сигналы этой сумрачной арктической ночью?!

Виролайнен запустил подвесной мотор и стал двигаться расширяющимися кругами, периодически глуша мотор, чтобы определить источник звука. Наконец он понял, что звон раздается с востока, и направил шлюпку туда. Густая пелена тумана все не редела, рассвет не наступал. Как бы близко они ни находились, капитан очень боялся потерять батискаф.

К счастью, звон не смолкал. Теперь даже шум мотора не мог его перекрыть. Виролайнен немного скорректировал курс, и вскоре из черной стены тумана выросла огромная тень.

С тех пор, как Виролайнен видел баржу в последний раз — на буксире ледокола, — она вроде бы сильно уменьшилась в размере. И теперь он понял почему. Баржа тонула — корма и почти половина громадного корпуса скрылись под водой. Нос задрался кверху, и капитан понял: баржа доживает последние минуты, если не секунды…

И Виролайнен и команда были изрядно разочарованы, ведь они надеялись найти Кинжалова с Пилипенко. Однако разочарование быстро сменилось ужасом, когда они поняли, что баржа вот-вот уйдет на дно. И еще они поняли: стучит кто-то запертый в трюме.

Чхеидзе осветил фонариком палубу, ища вход, но увидел лишь переборки возле носового отсека.

— Капитан, давайте зайдем с правого борта, — предложил он.

Виролайнен обошел вокруг задранного носа баржи и снизил скорость. Ритмичный стук по металлу стал заметно громче.

— Здесь! — воскликнул Чхеидзе, осветив боковой люк. Вокруг замка была обернута цепь, прикрепленная к леерной стойке.

Не сказав ни слова, Виролайнен провел лодку вдоль баржи, пока не уперся в рейлинг, торчащий из воды под странным углом. Чхеидзе вскочил на ноги и перепрыгнул на палубу, приземлившись возле дверцы полузатопленного третьего трюма.

— Поспеши, Гиви! — крикнул капитан.

Он быстро отвел шлюпку подальше, опасаясь, что их затянет под воду вместе с тонущим судном.

Чхеидзе пробежал по палубе, поднялся но ступенькам к запертому отсеку и постучал по крышке люка.

— Есть здесь кто-нибудь?

Ему немедленно ответил изумленный сержант Боджоркез:

— Да! Вы нас выпустите?

— Конечно! — ответил Чхеидзе.

Он быстро осмотрел цепь, завязанную узлами и на замке, и на леерной стойке. Из-за крена баржи цепь сильно натянулась. Осветив оба конца фонариком, Гиви увидел, что узел на леере распутать проще, и сосредоточился на нем.

Сняв перчатки, Гиви схватил одно из внешних звеньев и принялся тянуть изо всех сил. Замерзшая цепь врезалась в ладони. Сделав глубокий вдох, Чхеидзе снова дернул, упираясь ногами в палубу. Он едва не оторвал себе пальцы, однако цепь даже не шевельнулась.

Затопленное судно раскачивалось под действием волн. Разжав замерзшие пальцы, Гиви оглядел цепь и попробовал сменить тактику. Он согнулся, выбирая подходящий угол, и принялся пинать замок ногой. Люди в трюме встревоженно кричали, умоляя поторопиться. Команда «Нарвала» тоже его подгоняла, поддавшись общей панике. Вдобавок ко всему баржа испустила громкий металлический стон, прорвавшийся откуда-то из глубин судна.

Сердце Гивиа выпрыгивало из груди. Он лупил все сильнее и сильнее, так яростно, словно от этого зависела его собственная жизнь. Наконец одно из звеньев проскользнуло сквозь крепко завязанный узел.

Это позволило протиснуть следующее звено, за ним еще одно… Чхеидзе упал на колени и онемевшими пальцами принялся проталкивать свободный конец цепи через ослабший узел. Он быстро отвязал цепь от стойки, что позволило повернуть ручку. Поднявшись, Гиви надавил на нее и распахнул люк.

Чхеидзе не знал, чего ожидать, и посветил внутрь отсека фонариком. Он едва не упал, увидев сорок шесть изможденных, замерзших людей. У самой двери стоял Боджоркез с крохотным молотком в руках.

— Не знаю, кто вы, но я нашей встрече несказанно рад, — широко улыбнулся сержант.

— Гиви Чхеидзе, с исследовательского судна НИИПИ. Почему бы вам не выйти на палубу, ребята?

Пленники поспешно устремились наружу и ступили на накренившуюся палубу. Чхеидзе с удивлением увидел, что некоторые мужчины одеты в камуфляж и на нашивках у них флаги РОССИЯ. Роуман и Мердок выбрались последними и подошли к Гивиу.

— Я Мердок, капитан «Полярного рассвета». Это командир спецназа Роуман, пытавшийся выручить нас в Куглуктуке. Ваше судно находится поблизости?

Радость Чхеидзеа, обнаружившего пропавших американцев, заметно поубавилась.

— Ваш буксир пустил наш корабль на дно, — тихо произнес он.

— Как же вы сюда добрались? — спросил Роуман.

Чхеидзе махнул в сторону шлюпки, видневшейся в нескольких ярдах от тонущей баржи.

— Мы сами едва спаслись. Услышали стук молотка и подумали, что это наш батискаф.

Гиви оглядел измученных людей, пытающихся осознать его слова. Спасение оказалось временным, и теперь Гиви чувствовал себя чуть ли не палачом. Повернувшись к Роуману и Мердоку, он извиняющимся тоном сказал:

— К сожалению, мы не сможем принять на борт ни одного человека.

Волны перекатывались через палубу, над водой торчал лишь первый трюм. Виролайнен не мог понять, каким образом баржа умудряется держаться на плаву. Так или иначе, ей остались считаные минуты.