Пан Люблю, друзья, когда за речкой гаснет день, Укрывшися лесов в таинственную сень Или под ветвями пустынныя рябины, Смотреть на синие, туманные равнины. Тогда приходит Пан с толпою пастухов; [10]И пляшут вкруг меня на бархате лугов. Но чаще бог овец ко мне в уединенье Является, ведя святое вдохновенье: Главу рогатую ласкает легкий хмель, В одной руке его стакан, в другой свирель! Он учит петь меня; и я в тиши дубравы Играю и пою, не зная жажды славы. Жалобы турка
(Письмо. К другу, иностранцу) Ты знал ли дикий край, под знойными лучами, Где рощи и луга поблекшие цветут? [11]Где хитрость и беспечность злобе дань несут? Где сердце жителей волнуемо страстями? И где являются порой Умы и хладные и твердые как камень? Но мощь их давится безвременной тоской, И рано гаснет в них добра спокойный пламень. Там рано жизнь тяжка бывает для людей, Там за утехами несется укоризна, Там стонет человек от рабства и цепей!.. Друг! Этот край… Моя отчизна! * Р. S.Ах! Если ты меня поймешь, Прости свободные намеки; Пусть истину скрывает ложь: Что ж делать? – Все мы человеки!.. К N. N. *** Не играй моей тоской, И холодной, и немой. Для меня бывает время: Как о прошлом вспомню я, Сердце (бог тому судья) Жмет неведомое бремя!.. * Я хладею и горю, Сам с собою говорю; Внемлю смертному напеву; Я гляжу на бег реки, На удар моей руки, На поверженную деву! * Я ищу в ее глазах, В изменившихся чертах Искру муки, угрызенья; Но напрасно! Злобный рок Начертать сего не мог, Чтоб мое спокоить мщенье!.. Черкешенка Я видел вас: холмы и нивы, Разнообразных гор кусты, Природы дикой красоты, Степей глухих народ счастливый И нравы тихой простоты! Но там, где Терек протекает, Черкешенку я увидал, – Взор девы сердце приковал; И мысль невольно улетает Бродить средь милых, дальных скал. Так дух раскаяния, звуки Послышав райские, летит Узреть еще небесный вид; Так стон любви, страстей и муки До гроба в памяти звучит. Ответ Кто муки знал когда-нибудь И чьи к любви закрылись вежды, Того от страха и надежды Вторично не забьется грудь. Он любит мрак уединенья, Он больше незнаком с слезой, Пред ним исчезли упоенья Мечты бесплодной и пустой. Он чувств лишен: так пень лесной, Постигнут молньей, догорает, Погас – и скрылся жизни сок, Он мертвых ветвей не питает, – На нем печать оставил рок. Два сокола Степь синея расстилалась Близ Азовских берегов; Запад гас, и ночь спускалась; Вихрь скользил между холмов. И, тряхнувшись, в поле диком Серый сокол тихо сел; И к нему с ответным криком Брат стрелою прилетел. «Братец, братец, что ты видел? Расскажи мне поскорей». – Ах! Я свет возненавидел И безжалостных людей. «Что ж ты видел там худого?» – Кучу каменных сердец: Деве смех тоска мило́го, Для детей тиран отец. Девы мукой слез правдивых Веселятся, как игрой; И у ног самолюбивых Гибнут юноши толпой!.. Братец, братец! Ты что ж видел? Расскажи мне поскорей! «Свет и я возненавидел И изменчивых людей. Ношею обманов скрытых Юность там удручена; Вспоминаний ядовитых Старость мрачная полна. Гордость, верь ты мне, прекрасной Забывается порой; Но измена девы страстной Нож для сердца вековой!..» Грузинская песня Жила грузинка молодая, В гареме душном увядая; Случилось раз: Из черных глаз Алмаз любви, печали сын, Скатился; Ах! Ею старый армянин Гордился!.. Вокруг нее кристалл, рубины; Но как не плакать от кручины У старика? Его рука Ласкает деву всякий день: И что же? Скрываются красы как тень. О боже!.. Он опасается измены. Его высоки, крепки стены; Но всё любовь Презрела. Вновь Румянец на щеках живой Явился. И перл между ресниц порой Не бился… Но армянин открыл коварность. Измену и неблагодарность Как перенесть! Досада, месть, Впервые вас он только сам Изведал! – И труп преступницы волнам Он предал. вернуться Пан– в греческой мифологии сын бога Гермеса, покровитель стад и пастухов, божество, олицетворяющее природу. Его песни и игра на свирели символизировали поэзию. Хмель и сосуд с опьяняющим напитком служили эмблемой радости жизни. Изображался в виде человека с козлиными ногами, рогами и бородой. вернуться Первый стих «Ты знал ли дикий край, под знойными лучами» сходен с началом «Песни Миньоны» Гете («Kennst du das Land» («Знаешь ли ты страну»)) из «Вильгельма Мейстера» (ср. эпиграф к стихотворению Пушкина «Кто знает край, где небо блещет», 1827). «Абидосская невеста» Байрона также начинается стихами «Кто знает край далекий и прекрасный, Где кипарис и томный мирт цветут» (перевод И. И. Козлова, 1826). |
