Кренкебиль.Да, мои четырнадцать су.
Г-жа Байяр.Прежде всего я запрещаю вам врываться в мой магазин, как вы ворвались сейчас. Это еще что за нахальство?!
Кренкебиль.Ладно! Ладно! Подавайте мои четырнадцать су!..
Г-жа Байяр.Не понимаю, о чем вы говорите. Кроме того, знайте: людям, которые в тюрьме побывали, долгов не платят.
Кренкебиль.Ну и шельма!
Г-жа Байяр.Грубиян!.. Ах, если бы муж был жив…
Кренкебиль.Будь у тебя, скупердяйка, муж, я бы так отделал его по заднице, что сразу отучил бы тебя обворовывать людей да еще оскорблять их вдобавок.
Г-жа Байяр.Где же полиция?! (Предусмотрительно запирается у себя в лавке.)
Кренкебиль.Забирай себе мои четырнадцать су, подавись ими, воровка!
Торговец каштанами.У тебя только и на языке, что вор да воровка. Послушать тебя, так все воры. Это правильно, а с другой стороны, неправильно. Я сейчас объясню. Жить все хотят, а жить и не делать никому вреда нельзя, это просто немыслимо… и, стало быть…
Мышь.Добрый вечер, честная компания!
Торговец каштанами.Добрый вечер, Мышь!
Мышь.Ну как, папаша Кренкебиль, дела, поправляются? Вы не узнаете меня? Я — Мышь. Ведь мы с вами — старые знакомые. Вы еще мне подарили грушу, немножко переспелую… Помните?
Кренкебиль.Все может быть.
Мышь.Пойду отдохну. Я проживаю здесь. Ох, и намаялся же я! А поработал здорово — целый день выкрикивал «Родина»! «Пресса»! «Вечерняя газета»! — аж глотка охрипла. Сейчас пожую чего-нибудь — и завалюсь на перину. Прощайте, друзья!
Торговец каштанами.Какая там у тебя перина!
Мышь.Думаешь, нет? Приходите — увидите. Я ее сам сделал, из мешков да стружек.
Кренкебиль.Тебе, стало быть, везет, малыш. А я уже целых два месяца мягко не спал.
Мышь уходит.
Истинная правда! Ведь из чулана-то моего меня прогнали. Вот уже пятая неделя как ночую в сарае, на своей тележке. А дождь шел и шел, весь сарай залило. Чтоб не потонуть, сидеть надо на корточках, а под тобой — вонючая вода, кругом кошки, крысы, пауки — прямо с кулак. А прошлой ночью еще возьми да лопни сточная труба: повозки так и плавали в нечистотах, одно горе! У входа в сарай даже сторожа поставили — смотреть, чтоб никто не входил туда: стена, того гляди, рухнет. Вроде меня она, значит, стена-то — стоймя не держится… (Видит, что в винную лавку входит г-жа Лора.)А! Госпожа Лора.
Торговец каштанами.Госпожа Лора — женщина солидная, степенная; ремесло — ремеслом, а держать себя умеет. У стойки она пить не станет. Готов поспорить — выйдет сейчас оттуда с литром вина, чтобы распить дома, с приятелями.
Кренкебиль.Госпожа Лора! Я ее знаю бог весть с каких пор, это ведь моя покупательница. Да, госпожа Лора — женщина что надо!
Торговец каштанами.И собой хороша?.. Ишь, плут!
Из винной лавки выходит г-жа Лора.
Видишь, что я тебе говорил?
Кренкебиль.Здравствуйте, госпожа Лора!
Г-жа Лора (торговцу каштанами).На двадцать сантимов каштанов. Самых горячих.
Кренкебиль.Не узнаете меня, госпожа Лора? Продавец порея.
Г-жа Лора.Вижу, вижу. (Торговцу каштанами.)Только не давай из мешка. Кто знает, сколько времени они там лежат; может, остыли.
Торговец каштанами.Что вы! Такие горячие, что пальцы обожжешь.
Кренкебиль.Вам трудно меня узнать, потому. что я без тележки? Это меняет иногда человека… Ну а вы — как поживаете, госпожа Лора? (Дотрагивается до ее руки.)Я спрашиваю, как живется вам, как дела?
Г-жа Лора.Ну же, господин Растяпа, отпусти мне каштанов. Меня ищут гости. Сегодня праздник. Я, конечно, принимаю только тех, с кем знакома.
Кренкебиль.Не отрекайтесь от старых знакомых, госпожа Лора! Вы бываете скуповаты, но покупательница вы хорошая.
Г-жа Лора (торговцу каштанами).Отпускай же скорей. Неприятно, когда к вам пристает человек, сидевший в кутузке.
Кренкебиль.Что такое вы говорите?
Г-жа Лора.Я с вами не разговариваю.
Кренкебиль.Ты говоришь, что я сидел в кутузке, гадина? Ну, а ты, ты сама? Никогда, небось, не ездила в зеленой карете? Эх, кабы у меня было столько монет по сто су, сколько раз тебя в ней возили…
Торговец каштанами.Чего ты лаешься на моих покупательниц? Замолчи, не то дам тумака.
Г-жа Лора.Поглядите, как разошелся… Ишь ты, старая кляча!
Кренкебиль.А ты — потаскуха!
С появлением молчаливой и неподвижной фигуры полицейского перебранка смолкает; г-жа Лора важно удаляется.
Мышь (из окна).Эй, заткнитесь! Орете во все горло, спать мешаете.
Кренкебиль.Ну и шлюха! Самая последняя, грязная шлюха — вот кто эта баба.
Торговец каштанами (складывая свою жаровню).Надо потерять всякую совесть, чтобы нападать на женщину, когда ей отпускают товар. Убирайся к черту! Твое счастье, что я не попросил забрать тебя в полицию. (Уходя.)И этому-то человеку я уже два месяца даю по двадцать, по сорок су в неделю! Не знает совсем, как с людьми обходиться. Видали?
Мальчик из винной лавки затворяет ставни.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Кренкебиль.Эй, господин Растяпа, господин Растяпа! Послушай-ка!.. Удрал от меня. Ничего слышать не хочет. А разозлился я на эту шлюху, потому что все они поступают со мной, как она, все! Прикидываются, что не узнают. Госпожа Куэнтро, госпожа Лессен, госпожа Байяр — да что говорить, все решительно… Стало быть, если человека упрятали на две недели в кутузку, он уже не годен и порей продавать?! Разве это справедливо? Разве не противно это рассудку — заставлять подыхать с голоду честного человека только потому, что у него вышли неприятности с фараонами? Ведь коли я не смогу больше торговать овощами, мне остается только околевать! Ей-богу! Будь я вором, убийцей, будь прокаженным — и тогда не было бы мне хуже. Донимает и холод и голод… Есть нечего… Что ж, подыхай! Подыхай, дядюшка Кренкебиль! Эх! Иной раз пожалеешь, что не сидишь больше там.
В глубине сцены неподвижная фигура полицейского; Кренкебиль его замечает.
Ну и дурень же я! Ведь я знаю один славный фокус, отчего не попытаться?..
Он приближается тихонько к полицейскому, который стоит теперь почти на авансцене, и нерешительно, слабым голосом произносит:
Смерть коровам!
Полицейский смотрит на Кренкебиля пристально, с презрением и грустью. Пауза. Кренкебиль, удивленный, бормочет:
Смерть коровам! Вот что я вам сказал.
Полицейский № 121.Так говорить нельзя… не положено так говорить. В ваши годы понимать надо… Идите своей дорогой.
Кренкебиль.Что же вы не арестуете меня?
Полицейский № 121 (покачивая головой).Всех пьянчуг задерживать, которые болтают чего не следует, — хлопот не оберешься… Да и какой прок!
Кренкебиль (подавленный, долго и тупо молчит, затем говорит очень мягко).Это я не вам сказал «Смерть коровам», и никому я не хотел так говорить, никому. Просто была мысль одна…
Полицейский № 121 (снисходительно, но серьезно).Мысль какая или что другое, а так говорить не годится: раз человек службу несет и столько ему терпеть приходится, нехорошо оскорблять его пустыми словами… Повторяю — идите своей дорогой.
